Петр Сажин - Севастопольская хроника

А пленные все шли и шли — их было двадцать пять тысяч. Среди них брели, опустив головы, переодетые в мундиры рядовых командир 5-го армейского корпуса генерал лейтенант Беме и командир I-й пехотной дивизии генерал-лейтенант Грюнер.

Они проходили мимо трупов своих солдат, мимо изуродованных и целых пушек, машин, повозок, ящиков. На поле валялись бумаги, рюкзаки, одеяла, винтовки, гранаты, шинели, зубные щетки, каски, консервы и еще бог знает какое количество разных вещей.

Из Казачьей и Камышевой и из бухты Омега тянуло гарью. То горели баржи и корабли, которым так и не удалось в это утро уйти к Констанце. На аэродроме в капонирах стояли самолеты. И на запад — от Херсонесского маяка до Круглой бухты — берег завален трупами, брошенным оружием и рухлядью. Трупы в блиндажах и траншеях, вырытых по всему берегу; в дзотах и воронках от бомб, в нишах обрыва. Трупы качаются в прибрежной волне, на плотах и пробковых лодках.

И у Херсонеса, и в Круглой бухте с крутого берега к воде спущены сколоченные наспех трапы. По ним в последние часы немцы спускались к транспортам. Возле трапов порванные солдатские и офицерские документы, пачки сигарет, пистолеты, штыки, шинельные скатки, противогазы.

Возле импровизированных причалов много трупов с простреленными висками. Это покончившие с собой эсэсовцы и члены нацистской партии.

Здесь в последний день борьбы за освобождение Крыма войска 4-го Украинского фронта и моряки Черноморского флота рассчитались за разрушение Севастополя, Керчи, Новороссийска, Анапы и Феодосии, за расстрелы на овечьих кошах Бахчисарая, на крутых склонах Массандры, в Багеровом рву Керчи, за разграбление дворцов и музеев, за человеконенавистничество.

Когда мы с Веретенниковым вышли к берегу, матрос снял с плеча автомат и дал длинную очередь. Затем передал автомат мне:

— Пальните, старший лейтенант, за окончание войны в Крыму! За Севастополь!

Я пальнул. От меня автомат перешел к Леониду Сойфертису. И вдруг все, кто находился здесь, у Херсонесского мыса, подняли автоматы, пистолеты, а кто-то пристроился к немецкой пушке, и получился отличный салют в честь возвращения черноморцев в свое «Орлиное гнездо».

Вот и все. Говорят, что время кристаллизует события и поступки подобно тому таинственному, биологическому процессу, в результате которого в раковине вырастает жемчужина.

Еще говорят, что время отбирает и просеивает события с точностью, незнакомой даже аптекарским весам.

Я был бы счастлив, если б изложенные в моей повести события и факты, поступки и их истинный смысл выдержали бы эти испытания.

Севастополь — Москва — Переделкино

1967–1972

Примечания

1

Начало см «Роман-газета» № 3, 1977 г.

2

Счастье на побережье Черного моря! (нем.)

3

Историк 54-й батареи береговой обороны Главной базы Черноморского флота — полковник в отставке Л. Г. Репков любезно, по просьбе лейтенанта Заики, предоставивший мне свои материалы, отмечает, что командир батареи И. И. Заика к этому времени находился в состоянии крайней усталости. Поэтому и не выдержал неожиданной встречи с женой. — Авт.

4

С. М. Штеменко. Генеральный штаб в годы войны. М., Воениздат, 1968.

5

Владимир Апошанский, Анатолий Ленский, Петр Капица. Георгий Гайдовский, Ян Сашин, Петр Гаврилов, Григорий Пожеиян, Афанасий Красовский, Александр Соколенко, Матвей Никитин, Николай Малиновский, Григорий Коптяеп, Василин Ефремов, Алексей Панфилов, Семен Клебанов, Вадим Докии, Андрей Сальников, Леонид Сойфертис, Леонид Давиденко…

6

Начальник разведотдела Черноморского флота.

7

С. Г. Горшков — ныне главком Военно-Морских Сил, адмирал флота Советского Союза, Герой Советского Союза.

Комментарии

1

Так в печатном оригинале. (J. S.)

2

Так в печатном оригинале. (J. S.)