Мамонты. «Лейтенантская проза» СВО - Дубров
САРатов
Рано утром, проверив личный состав, Русич дал команду грузиться в автобусы, и, похватав свои вещи, мы начали спешно занимать места для убытия на военный аэродром, с которого старенький, но надежный Ил‐76 доставил нас в аэропорт Хмеймим для прохождения пункта досмотра. Прогнав наши личные вещи через рамку под внимательными изучающими взглядами военных, которые уже какой год все никак не могли привыкнуть к наплыву столь колоритных персонажей с серьезными лицами, мы вышли с другой стороны здания и, также погрузившись в автобусы, убыли на завод Хаян, носивший кодовое название «Каракум».
К обеду добрались до завода, и Русич построил нас в длинную шеренгу для инструктажа, который проводил человек, о ком многие из нас слышали еще задолго до устройства в контору, но большинству только сейчас довелось увидеть его первый раз.
Кэп стоял напротив нас, огромный, двухметрового роста, крепко сложенный мужчина средних лет с хорошей выправкой, выдающей в нем профессионального военного, с густой суживающейся книзу бородой и добрым (насколько это возможно для человека, прошедшего три военных кампании на тот момент) лицом. От него шла волна спокойной и уверенной энергетики, которая передавалась всем нам. И без того впечатляющий образ Кэпа дополнял огромный горящий факел пламени из месторождения нефти прямо за его спиной и четки в правой руке, которые он монотонно и сосредоточенно перебирал.
Вылитый Люцифер, только на место Бога он не претендовал, ему гораздо больше нравилось быть командиром отряда штурмовиков и регулярно заявляться в ад с инспекцией, приводя его обитателей в ужас. Придя в отряд обычным бойцом, еще на рассвете компании, он прошел путь от пулеметчика до зампобоя и вскоре возглавил его.
– Рюрик! А ты че здесь делаешь? Я слышал, ты в «Редут» собирался? – неожиданно обратился он к высокому худощавому парню с множеством занятных татуировок на предплечьях, излагающих крайние пару лет его жизни, и, судя по рисункам, она была весьма богатой на события, закончившиеся тяжелым ранением.
– Командир, ну, если бы я собирался, то, наверное, был уже там? А так я здесь, в одном строю с вами! – приводил аргументы в свою защиту Рюрик.
– Лаааадно, я понял! – лицо Кэпа расплылось в дружественной улыбке.
– Слушайте все меня внимательно, для тех, кто меня не знает, я – Кэп, командир отряда, в котором вам выпала честь представлять нашу славную Родину за ее пределами! Я уже неоднократно говорил и повторю снова: основная цель нашего пребывания здесь – не только заработать деньги, но и потратить их по возвращении домой, поэтому я хочу, чтобы вы с особой серьезностью отнеслись к своему пребыванию здесь, помните, что дома остались и ждут вас те, ради кого вы сюда приехали, как бы абсурдно это ни звучало! Вас здесь сейчас стоит 95 человек – по выходе домой вас должно быть столько же, живыми или мертвыми, но лучше живыми! Сейчас Буш распределит новеньких, затем на «Яме» получаете оружие и завтра убываете на позиции! Удачи, парни!
Закончив приветствие, Кэп дал указания командирам заниматься личным составом и перешел к неформальному общению с прибывшими «старичками – те, кто, достойно отработав контракт, вернулись снова, уже зная, что их может ждать и что такое война, вызывали у Кэпа уважение и представляли собой костяк отряда.
Начальник штаба Буш – калмык по национальности, смуглый, с блестящими на солнце черными волосами и в солнцезащитных очках, более походивший на героя боевиков 90-х, стоял во время построения по правую руку от Кэпа и внимательно изучал новеньких. Теперь ему предстояло распределить их по подразделениям.
– Ты медик, что ли? – спросил он стоящего напротив и плывшего от непривычного палящего сирийского солнца доктора.
– Да, доктор! – последовал ответ.
– Прямо врач? – врачи в компании, а тем более в штурмовых отрядах, были редкостью.
– А что заканчивал? – продолжал интересоваться Буш.
– Ростовский медицинский! – о том, что основное обучение доктор прошел в Луганске, он решил тактично умолчать. Достаточно было осведомленности об этом Особого отдела и Русича, который потом еще долго будет присматриваться и считать доктора агентом ЦРУ. Без шуток!
– Хорошо, будешь снайпером! – После состоявшегося короткого диалога с начальником штаба у доктора отвисла челюсть.
– Как снайпером? – удивленно воскликнул он.
– Все вакансии медиков сейчас заняты, подожди немного! – ответил Буш.
Получив на «Яме» СВД и АКС 74-У, в узких военных кругах больше известный как «ксюха», доктор с широко открытым ртом рассматривал неожиданно привалившее «счастье», а Кэп, в это время беседовавший с Катетом в тени, падавшей от контейнера, с не менее удивленным лицом рассматривал самого доктора, который в оптический прицел любовался окрестностями и громко выражал свои эмоции по этому поводу, а когда последний потребовал от РАВиста Техника заменить бракованные магазины от СВД на нормальные (кто ж знал, что патроны надо вставлять туда так же, как в магазин от ПМ), Кэпу стало совсем не по себе – и мысленно он уже представлял, как будет «благодарить» кадровиков при встрече за столь высокое качество присылаемых специалистов.
Вечером, разыскав доктора, который повел заболевшего Фокстрота в медпункт с помощью все того же Техника, Кэп, познакомившись лично с доктором, объяснил, что произошла ошибка, и назначил его санинструктором в медицинскую группу отряда. Карьера снайпера закончилась так же стремительно, как и началась, впрочем, сожалений по этому поводу ни у кого не было.
Забрав Фокстрота из медпункта, доктор в отличном настроении вернулся в палаточный лагерь.
– От души, доктор за беспокойство, давай присаживайся, чай пить будем! – настроение Фокстрота, которому только что удалили сильно досаждавшую ему атерому, было отличным.
Они с Катетом оба родом из Хабаровска, дружили не один десяток лет, и по сценарию их жизни можно было снять неплохой боевик. Им обоим было под полтинник, хотя выглядели они максимум лет на 35–40 – невысокого роста, жилистые, веселые, никогда не унывающие добрые парни. В далеком прошлом бойцы ОМОНа, которые настолько сильно посвятили себя борьбе с организованной преступностью, что перешли на сверхурочные, или, как еще говорится, стали брать работу на дом – в один прекрасный солнечный день в одном из заброшенных городских карьеров пытались втолковать быкам из местной группировки, что градус их крутости совершенно не соответствует заявленному и все их претензии к уважаемому в городе коммерсанту абсолютно лишены смысла. Когда разговор зашел в тупик и диалог резко перестал быть продуктивным, Катет достал из-за пояса ствол и выстрелом в упор «поинтересовался», есть ли у упрямого быка мозги. Мозги, как оказалось, у него были. За столь оригинальный способ любопытства Катету дали 10 лет строгого режима, а
