Мариуполь - Максим Юрьевич Фомин
20 апреля 2015 года я тоже пришел служить в бригаду «Восток» в 9-ю Дружковскую роту, которая держала оборону в районе поселка Пески. События того времени подробно описаны мною в книге «Война».
21 ФЕВРАЛЯ
Какое-то чувство тревоги и одиночества овладело мной. В жизни каждого человека бывают мини-Голгофы, когда плоть немощна, а дух требует выполнения призвания. Абсолютно безрадостно, но с твердой решимостью идти до конца, я начал собирать рюкзак. Помню, в центре города прозвучало несколько взрывов, как знак, что нужно поторапливаться. Вдруг в квартиру влетел Харченко: «Я договорился со своим руководством и Ходаковским, буду работать вместе с «Востоком». Я повеселел: с Саней мы точно не пропадем. Собрали вещи и поехали на базу «Востока». Нас поселили к беспилотникам, их было трое: «Тоха», «Хазар» и «Брат». Отличные парни, профессионалы своего дела.
Если вы когда-нибудь попадете на войну, должны помнить, что война это сплошной хаос и непонятки. Никто, даже самое высшее руководство не знало чего же нам ожидать. 21 февраля мы все слушали, как Путин признал ЛHP и ДНР. Узел, который завязывался почти 8 лет, похоже, готов был развязаться.
От радости мы поехали на площадь Ленина, где я записал ролик, который стал мемом: «Будет Новороссия, будет!» Это была пародия на вирусное видео Шишани, одного из командиров Игил (запрещенная в РФ организация). Все мое окружение, кроме меня самого, побывало в Сирии в качестве военных или журналистов. Они принесли с собой моду на разные ближневосточные приколы. Я еще тогда не знал, что Американский Институт изучения войны через полгода на основании этого и других юмористических роликов объявит меня в своей аналитической статье лидером движения «Имарат Донбасс», в которой, как было сказано «воюют радикальные православные и мусульмане».
Я ждал, как и многие, что после признания ДНР и ЛИР, Русская Армия утром 22 февраля перейдет в наступление, и даже написал в своем телеграме, что 22 числа начнется операция «Рагнарек». Личка была завалена просьбами рассказать, что за «Рагнарек» и что на самом деле будет происходить. Но 22-го числа никакого «Рагнарека» не произошло. В ДНР и ЛНР объявили мобилизацию. Многие до последнего были убеждены, что это методы запугивания Украины. 23-его февраля некоторые мои подписчики, контрактники из Российской армии, написали, что им выдали БК и «Рагнарек» начнется 24-го.
Вечером мы с Харченко вырвались в центр Донецка. У входа гостиницы «Централь» я встретил ту самую журналистку, которая мне снилась, и Женю Лобаева, сына известного оружейника, он тогда был рядом с Семеном Пеговым и «Вохой», командиром «Спарты».
— Пацаны, завтра все начнется, мы прям сейчас с Семеном едем на фронт. — сказал Женя.
24 ФЕВРАЛЯ
Меня разбудил, вероятно, звук чьего-то телефона. Было 6 утра. Оказывается, уже все не спят и смотрят обращение Владимира Владимировича Путина. Началась война. Русская Армия наносит ракетные и авиационные удары по ненавистной Украине.
День, которого мы ждали 8 лет, настал.
25 ФЕВРАЛЯ
Утром легкая неприятная игла сомнения кольнула моё сердце. Точно всё идет хорошо? Вчера мы видели русских солдат и технику на харьковской объездной. Солдаты вели себя не по-боевому, а словно они в Крыму в марте 2014 года. На видео техника просто стояла без всякой маскировки, а личный состав выборочно проверял документы у проезжающих машин. Во второй половине для этот импровизированный блокпост был уничтожен, дебютировав в дальнейших многочисленных видео, где беспечные Русские войска платили за провал политико-психологической подготовки перед вторжением.
Я сделал свой первый критический пост в телеграмме за время СВО, первый пост, с надеждой что-либо изменить:
«Небольшой опыт из вчерашних событий.
Бой у объездной дороги под Харьковом.
Видимо наши ребята думали, что это как войти в Крым, по схеме «зелёных человечков». На первых видео видно, что они стоят там как ГАИшники и как будто войны уже нет.
Не расслабляйтесь! Сразу прячьте и маскируйте технику.
Выкопайте хотя бы одиночные лёжки, это недолго. Не стесняйтесь — занимайте здания и загоняйте туда технику. Не ставьте её посреди дороги]»
26 ФЕВРАЛЯ
Харченко не может сидеть на месте, ему нужно работать.
Я переживаю, что, как только мы уедем, приступит приказ на выдвижение, но вроде как сегодня такого приказа быть не должно.
Саня предлагает ехать с ним в пресс-тур в Николаевку, единственный населенный пункт, который удалось освободить в ДНР за это время. Сбор журналистов у пресс-центра, а затем едем в Докучаевск. Слышу у журналистов французскую речь, подхожу к ним и спрашиваю:
— Пьер Вудман приехал, не знаете?
Кто-то захохотал.
Докуч, как называют его местные, в районе зоопарка пострадал от прилета «Градов».
«Ничего, родные, потерпите, скоро всё это закончится!», — крутится в голове.
В Докучаевске сказали, что мы должны ехать в Петровское, там кого-то найти, и только затем ехать в Николаевку. В Петровском штаб 1-го корпуса.
Путь лежит через греческое село Стыла. Дороги постоянно забиты техникой. Я немного растерян, участвуя в поездке в качестве журналиста: что мне нужно снимать? Контент не помешает… Работает штук десять «Градов», понимаю, что пока их снимать нельзя. Можно, но выложить не получиться. Бесконечные колонны танков, БМП-3, «Тигров», «Уралов» с орудиями. «Вот это мощь! Пришла Россия!», — ликовало всё внутри.
Журналистская колонна прошла с тыла и потянулась к Петровскому. На поле у ферм, я увидел наших мобилизованных, в «пиксельной» форме и подшлемниках, они просто стояли в поле и грелись у костров. Рядом, на дороге, длинной колонной выстроились маршрутные автобусы и разная гражданская техника, которую забрали на нужды армии. Всё это море из людей и техники стояло в чистом поле и словно напрашивалось на удар какой-нибудь «Точкой-У».
Республика была наполнена разговорами о причудах нашей мобилизации. Сотрудников Макеевского горгаза послали в военкомат, якобы для фотографирования. Там их посадили в автобус и увезли куда-то на окраину Донецка. Сегодня они уже тут, в поле. Людей просто ловили на улицах, ничего не объясняя, сгоняя в разные нежилые помещения. Одного моего знакомого, наполовину парализованного (плохо работает рука и нога) тоже забрали в армию и комиссовали уже из воинской части.
Для чего было создавать эти полки и батальоны из мобилизованных — непонятно. В кадровых частях НМ ЛДНР был сумасшедший некомплект,
