Николай Какурин - Гражданская война. 1918-1921
На взглядах о будущей роли Германии в ее отношениях к Советской России и обнаружились первые расхождения между английской и французской политикой в русском вопросе. Глава английского правительства Ллойд Джордж рекомендовал умеренность в отношении Германии, дабы не ускорять ее большевизации.
В отношении же к Советской России английская политика преследовала задачу всемерного ее ослабления и изоляции при помощи поддержки контрреволюционных сил и развертывания Гражданской войны. Циничным выразителем этих сокровенных целей английской внешней политики явился британский посол в Париже лорд Берти. Вот что писал английский дипломат в своем дневнике: «Если только нам удастся добиться независимости буферных государств, граничащих с Германией на востоке, т. е. Финляндии, Польши, Эстонии, Украины и т. д., сколько бы их ни удалось сфабриковать, то, по мне, все остальное может убираться к черту и вариться в собственном соку». Эта [22] руководящая линия английской политики вполне совпадала с видами французской внешней политики в отношении РСФСР. Вот почему обе державы, у которых тотчас за капитуляцией Германии хотя и начали выявляться трения из-за преимущественного политического господства на материке Европы, все же в русском вопросе продолжали (во всяком случае — внешне) идти единым фронтом. Французская линия внешней политики в это время отличалась крайней реакционностью и непримиримостью.
Эта политика Франции, выразителем которой явился Клемансо, восторжествовала на Парижской конференции, собравшейся 18 января 1919 г. Результаты ее не замедлили сказаться на причудливой нарезке территорий и границ тех промежуточных государств, которые должны были играть роль буфера между Россией и Германией, причем наиболее благоприятствуемой в этом отношении страной явилась Польша. Она рассматривалась Клемансо как будущий бастион французского военного могущества на востоке, долженствовавший явиться наиболее действительной преградой между германским и русским большевизмом. Политика Клемансо имела и другие реальные последствия в чисто военном отношении.
При деятельной поддержке Франции все новые государственные образования на западных границах Советской республики энергично приступили к созданию своих вооруженных сил, что должно было уже в ближайшем будущем осложнить и увеличить задачи, стоявшие перед советским командованием.
Военная обстановка, сложившаяся в результате военного разгрома Германии и ее союзников, казалось, открывала самые радужные перспективы для французской политики в отношении углубления и расширения интервенции. Открытие Дарданелл давало возможность внести интервенцию в новые жизненные для Советской республики области (Южную Россию и Украину).
Готовясь распространить интервенцию на эти области, Англия и Франция в середине ноября 1918 г. издают новую декларацию, в которой прямо заявляют о своем вступлении в Россию для «поддержания порядка» и для «освобождения» ее от «узурпаторов-большевиков». Исходя из этого заявления, [23] они заключают в Яссах соглашение с остатками русских и украинских контрреволюционных партий об интервенции на юге страны. Это соглашение нужно было союзникам лишь как юридическая зацепка, так как оккупация юга России решена была уже заранее. Еще 27 октября 1918 г. глава французского правительства Клемансо извещал французского командующего Восточным фронтом генерала Франше д'Эспере о принятом «плане экономического изолирования большевизма в России в целях вызвать его падение». В том же письме генералу Франше д'Эспере предлагается разработать план создания базы союзных войск в Одессе.
Для осуществления интервенции на юге России первоначально предлагалось двинуть 12 франко-греческих дивизий. Ряд объективных причин, а главное — неустойчивость внутреннего положения в самой Европе и волнения во многих частях французской армии и флота сорвали этот обширный замысел, и интервенция на юге вылилась в довольно скромные формы. В момент ее фактического осуществления Франция и Англия поспешили заключить между собой соглашение о распределении сфер влияния, руководствуясь экономической заинтересованностью в них своего капитала. По этому соглашению от 23 декабря 1918 г. в сферу французского влияния входили Украина, Польша, Крым и западная часть Донской области. Англия оставляла за собой право преимущественного влияния на севере, в Прибалтике, на Кавказе, Кубани и восточной части Донской области. В стремлении встать твердой ногой в Закавказье и Средней Азии сказалось, между прочим, опасение Англии за судьбу своих азиатских колоний, в которых Октябрьская революция, провозгласившая свободу наций на самоопределение, грозила зажечь пламя национально-революционных восстаний. В то же время в обеих странах начали раздаваться голоса, нашедшие отзвуки и на Версальской мирной конференции, что с появлением на востоке Европы «Великой Польши» русский вопрос потерял свое значение для европейского равновесия и что Россия принадлежит скорее Азии, чем Европе.
Для уяснения значения дальнейших событий остановимся на той политической линии, которую взяла Америка в общеевропейских делах, поскольку ее отношение к РСФСР вытекало именно из общего положения дел в Европе. Америка не желала чрезмерного усиления Франции и Англии. То и другое могло иметь место при окончательном раздроблении Германии и России. В отношении последней Вильсон желал видеть ее в виде крупного государственно-политического объединения, однако без Польши и Финляндии. Вильсон воспользовался случаем неофициальных переговоров между американским и советским представителями для выдвижения своего проекта о приглашении советских представителей для переговоров в Париж. Он прямо указывал, что интервенцию не удастся осуществить ни штыками английской, ни штыками американской армий. Мнение Вильсона находило поддержку в заявлении Ллойд Джорджа в парламенте, что против России нельзя послать войска, а между тем в ней нужно восстановить порядок. Стойкое сопротивление красных армий являлось, конечно, главным аргументом для поддержки предложений Вильсона и Ллойд Джорджа. Мирное предложение советского правительства Америке, изложенное в ноте Наркоминдела от 2 января 1919 г., указывало, что и советское правительство не уклоняется от обсуждения благоразумных предложений. Лишь один Клемансо продолжал отстаивать свою прежнюю позицию, почему решено было пригласить советских представителей не в Париж, а на Принцевы острова (близ Константинополя). На эту же конференцию приглашались и представители всех белогвардейских правительств, образовавшихся на территории России. Советское правительство 25 января 1919 г. выразило свое согласие на участие в конференции. Однако Клемансо употребил все меры, чтобы заставить представителей белогвардейских правительств отказаться от участия в конференции. Вильсон не мог далее продолжать свои попытки установления какого-либо иного соглашения с РСФСР, поскольку против него самого на этой почве создалась в США сильная оппозиция. Дальнейшие попытки Вильсона наладить новые переговоры РСФСР с державами Антанты, относящиеся к весне 1919 г., встретили под влиянием временного успеха некоторых белых армий организованный отпор Антанты.
Интервенция на юге России, осуществленная главным образом силами Франции, закончилась полным крахом прежде [25] всего в силу внутреннего разложения французских войск. Этот крах, происшедший в апреле 1919 г., толкнул французскую политику на иные рельсы. Выходя из числа активных прямых участников интервенции, Франция решила продолжать оказывать действительную помощь против большевиков нациям, находящимся в соседстве с Германией. Впрочем, отходя от активного участия в интервенции, Франция продолжала участвовать в денежных расходах по поддержке русской контрреволюции (Колчак, Деникин). В течение первого полугодия 1919 г. она в одной Сибири израсходовала на это дело до 300 млн франков. Лишь 9 августа 1919 г. Франция «в силу возрастающих трудностей» прекратила денежную помощь сибирскому правительству Колчака. По мере того как Франция выходила из числа активных интервентов на территории РСФСР, она снимала с нее свои войска. В апреле 1919 г. она очистила от своих войск некоторые из наших черноморских портов. Вскоре последовал уход ее войск с Беломорского побережья. Наконец, в сентябре 1919 г. французский флот покинул Черное море, но зато все усилия Франции направились на поддержку враждебных Советской России лимитрофов, из которых главнейшим, как мы уже сказали, являлась Польша.
Однако уже в конце Гражданской войны, когда успехи советского оружия в кампанию 1920 г. начали грозить Польше, французское правительство 13 августа 1920 г. поспешило признать правительством юга России правительство, возникшее в Крыму из обломков южной контрреволюции и опиравшееся на штыки армии Врангеля. Это признание было куплено ценой полного экономического подчинения юга России французским интересам, что, в случае успеха Врангеля, создало бы из нашего богатого юга французскую колонию.
