Николай Какурин - Гражданская война. 1918-1921
Результатом подготовки Японии к активному выступлению в Сибири явилось появление на нашей дальневосточной границе формирований атамана Семенова. Считая нашу [17] дальневосточную окраину первым плацдармом для интервенции, союзники поспешили в Пекине образовать фиктивное первое русское контрреволюционное правительство кн. Львова и Путилова. Кроме того, Япония стремилась привлечь к своему выступлению и Китай. Таким образом, можно считать, что, начиная со времени Брест-Литовского мира, мысль об интервенции являлась преобладающей среди дипломатии и политических деятелей держав Антанты.
Для уяснения дальнейшего хода событий следует теперь вкратце остановиться на этой стороне деятельности антантовской дипломатии.
Характерной особенностью в сложившихся после Октябрьской революции взаимоотношениях было то, что верхушка дипломатического корпуса в лице послов: английского — Бьюкенена, французского — Нуланса и американского — Фрэнсиса заняла резко непримиримую позицию в отношении советской власти, уклоняясь от всякого общения с нею, причем текущие сношения осуществлялись второстепенными исполнителями. Некоторые из них оказались менее предубежденными и, пользуясь значительным влиянием на своих послов, иногда успевали влиять на принципиальные решения своих правительств в русском вопросе. Вскоре после отъезда из России английского посла Бьюкенена его заместителем остался Локкарт, который первоначально явился горячим противником интервенции и сторонником соглашения с советской властью. Эта политика Локкарта находила поддержку в лице представителя военной французской миссии в России капитана Садуля, который также стремился к сближению с советской властью; в течение февраля и марта ему удавалось в значительной мере нейтрализовать влияние своего посла Нуланса.
Американский посол Фрэнсис, ярый враг советской власти, сам нейтрализовал себя тем, что по его инициативе союзные послы перебрались в Вологду. Заместителем его при советском правительстве остался Раймонд Робинс, стоявший во главе миссии Красного Креста. Все эти три лица, т. е. Садуль, Локкарт и Робинс, стремились добиться от своих правительств признания советской власти, так как этим они думали удержать ее от подписания Брестского мира. Под влиянием Робинса Фрэнсис составил соответствующий проект [18] доклада своему правительству. Но наряду с этим иностранные миссии усиленно занимаются вопросами подготовки внутренних контрреволюционных сил России для свержения советского правительства. Они тайно сближаются с контрреволюционными группировками внутри страны и начинают оказывать им свою поддержку. Еще ранее, а именно в декабре 1917 г., военные представители Франции и Англии успели побывать на Дону и обещали ген. Каледину, Корнилову и Алексееву значительную денежную помощь от имени своих правительств.
25 марта 1918 г. Япония добилась согласия Китая на интервенцию в Сибири в случае, «если враждебное влияние проникнет в Сибирь». Это соглашение развязывало Японии руки для действий в Манчжурии и Сибири. Вслед за тем 5 апреля 1918 г. японский адмирал Като вновь и совершенно неожиданно для держав Антанты высадил десант во Владивостоке. Тем не менее они не протестовали против этого десанта, объявив его простой полицейской предосторожностью. 16 апреля в Вологде Фрэнсис в таком именно духе и объяснил значение этого десанта, приписав его инициативе японского адмирала. Такую же точку зрения официально проводило и английское правительство.
Политики лавирования союзники придерживались и в течение первой половины мая, выжидая результатов контрреволюционных заговоров и восстаний, организуемых при их поддержке. Но уже во второй половине мая наметился резкий поворот политики Антанты в вопросах взаимоотношений с советским правительством.
Этот поворот свидетельствовал о том, что антантовская дипломатия закончила свою предварительную работу по подготовке взрыва изнутри и считала, что маска может быть теперь снята. Главную роль при этом сыграл французский посол Нуланс.
В своих переговорах с эсерами французская миссия уже успела разработать целый план создания Волжского контрреволюционного фронта; одним из звеньев этого плана был захват Ярославля. Опираясь на него, союзные войска, которые должны были захватить Вологду, могли угрожать Москве. Тайные офицерские организации были приглашены к одновременному выступлению в Рыбинске, Ярославле, Владимире [19] и Муроме. Одновременно должен был начаться мятеж чехо-словацкого корпуса.
Постепенно под влиянием указаний своего правительства сторону Нуланса стал принимать и Локкарт. Таким образом, в конце мая 1918 г. в среде самих миссий Антанты в РСФСР восторжествовала точка зрения о необходимости интервенции против советской власти. Обильно снабженный деньгами чехо-словацкий корпус поднял открытое восстание под вздорным предлогом перемены маршрута его движения — вместо Владивостока на Архангельск, что отвечало высказанным пожеланиям самих союзников. 4 июня 1918 г. союзные представители уже ультимативно рассматривали возможное разоружение чехо-словацкого корпуса как враждебный акт против союзников. 20 июня один из членов английского правительства Бальфур заявлял в палате общин, что «английское правительство не может дать обязательства в том, что оно не будет участвовать в вооруженной интервенции». В США также поднялись голоса за интервенцию. Бывший президент Тафт открыто заявлял, что Америка должна позволить Японии войти в Сибирь. Для соблюдения внешних приличий в Харбине дали возможность образоваться «Русскому дальневосточному комитету», который взывал о немедленном выступлении союзников.
Опубликованные записки некоторых дипломатов Антанты открывают нам, что в течение июня и июля 1918 г. французское правительство было занято обработкой прочих держав Антанты в пользу самой широкой интервенции. Особенно упорно приходилось французской дипломатии работать в Вашингтоне, где Вильсон продолжал категорически высказываться против интервенции и против всякого территориального вознаграждения Японии за счет России. Англия колебалась в отношении возможности восстановления Восточного фронта. Таким образом, мы видим, что в самый канун интервенции в политике держав Антанты не наблюдалось достаточного единства взглядов и согласованности, что и дало советскому правительству еще около месяца передышки.
Отчаявшись сломить упорство Вильсона, дипломатия Англии и Франции решила столковаться непосредственно с Японией, что повлекло за собой перемену позиции США. [20]
Вильсон решил выступить активно на стороне интервентов, чтобы не дать возможности Японии вести самостоятельную политику в Сибири.
6 июля 1918 г. чехо-словацкие отряды после уличного боя с советскими отрядами захватили Владивосток. В этой борьбе на стороне чехо-словаков приняли участие и союзные отряды, высаженные с судов, так что этот день можно считать началом открытой и активной интервенции (по существу, интервенция началась, конечно, раньше). Только после отъезда миссий Антанты из Вологды и их благополучного прибытия на Мурманское побережье юридически оформляется интервенция. Декларация американского правительства от 5 августа 1918 г. так объясняет цели интервенции: Соединенные Штаты не имеют в виду каких-либо территориальных приобретений; они только желают помочь чехо-словакам, которым грозит нападение вооруженных австро-германских военнопленных. Декларации английского и французского правительств от 22 августа и 19 сентября 1918 г. с бьющим в глаза лицемерием главной целью интервенции выставляют желание помочь спасти Россию от раздела и гибели, грозящих ей от руки Германии, которая стремится поработить русский народ и использовать для себя его неисчислимые богатства, тогда как совершенно очевидно было, что главной целью союзнической интервенции было свержение рабоче-крестьянского правительства для захвата неисчислимых богатств нашей страны и безудержной эксплуатации рабоче-крестьянских масс. Само собой разумеется, что этими высокопарными фразами империалисты стремились прикрыть действительную цель интервенции: разгром пролетарской революции, установление буржуазной диктатуры, превращение Советской республики в подвластную империализму полуколонию.
Поднимающаяся волна революционного движения по всей Центральной и Восточной Европе дает знать о себе весьма зловещими для капиталистическо-буржуазного мира признаками. В побежденных странах рабочий класс быстро революционизируется: спартаковское движение в Германии достигает такого размаха и силы, что вскоре мощные взрывы социальной революции разражаются на улицах Берлина и своим отзвуком вызывают к жизни Баварскую и Венгерскую [21] советские республики. Забастовочное движение охватывает страны-победительницы. Волна забастовок прокатывается по Англии, Франции и Италии. Вот данные, которые потенциально увеличивают удельный вес и значение Советского государства и, соответственно, ускоряют начало и размах интервенции как способ ликвидации революционной заразы. Борьба с ядом большевизма отныне делается вопросом жизни и смерти для капиталистического мира. Антанта более не считает нужным прикрываться маской лицемерия, и поэтому ее политика идет к цели более открытыми путями, что дает нам возможность лучше выявить ее хищническую и контрреволюционную сущность. Поставив одним из условий перемирия с Германией требование вывода войск с территории бывшей Российской империи, Антанта, однако, указывает, что это освобождение территории должно последовать лишь тогда, когда союзники признают, что по внутреннему состоянию этой территории для вывода германских войск настанет подходящее время. Само собой разумеется, что эта оговорка была стремлением осуществить интервенцию силой германских штыков. Совершенно независящие от воли Антанты обстоятельства в виде разложения германских оккупационных сил сорвали этот план.
