Владимир Сысоев - Первое задание
— Что же делать?
— Я предлагаю, — осторожно начал Иван Фёдорович, — основным силам, не медля ни минуты и оставив по пути небольшие группы прикрытия, выйти в район старых казарм. Там и займём оборону.
— Оставить город?
— Да.
Николай вскочил, широко зашагал по кабинету и недоуменно пожал плечами:
— Зачем же тогда мы затеяли всё это?
— Но только не за тем, чтобы вести длительный бой с регулярными фашистскими войсками в центре города.
— Вы же сами сказали…
— Да, я согласен и теперь. Разве я отказываюсь от боя? Нет! Я только предлагаю перенести его в место, удобное для нас. Кроме того, нельзя забывать о жителях. Зачем лишние жертвы?
После большой паузы Николай повернулся к Антонову и решительно отдал приказание:
— Немедленно во все подразделения направить посыльных. С позиций незаметно сняться! Садами, огородами отойти к казармам. Не мешкать! Без шума и сутолоки! Мы уходим через пятнадцать минут!
Антонов быстро вышел.
Иван Фёдорович крепко пожал руку Николаю.
Казармы представляли собой кирпичный, с метровыми стенами, квадратный домище, с подвалами и большим внутренним двором. Прибывшие из центра города повстанцы с удовольствием обживали казармы. Крепкое здание вселяло уверенность в успехе обороны, кроме того, в ста метрах начинался лес, где господствовали партизаны. Бойцы растапливали печи, устанавливали пулемёты, протирали отпотевшие с мороза винтовки и патроны, готовили ручные гранаты. Во дворе аппетитно задымили походные кухни — какая же война без каши!? Всюду слышались весёлые шутки и смех.
Николай сразу же взялся за дело. Ходил по подразделениям, вникал в каждую мелочь, приказывал, советовал… Казалось, он не знал усталости. Кабинет командира превратился в штаб боевой части. Лейтенант Антонов наносил на карту места расположения подразделений, уточнял пути следования подвижных дозоров, инструктировал начальника внутреннего караула.
Наташа не отходила от Ивана Фёдоровича. Вскоре здесь же появился Николай.
— Скоро начнётся, — стараясь быть спокойным, сказал он, но возбуждения до конца скрыть не мог. Наташа увидела в его глазах что-то новое, чего раньше она никогда не замечала, — очевидно, возросшую решительность и ответственность за других.
— Да, скоро будет бой, — подтвердил Антонов, и в то же время все услышали гул моторов, — бомбардировщики «Юнкерс-87» приближались к городу. Это никого не удивило — самолёты пролетали над городом часто. Но вот первый самолёт вошёл в пике и сыпанул бомбы. За ним второй, третий…
Повторив свой манёвр, «стервятники» улетели. Над городом повисло огромное густое облако гари и дыма. Занялись пожары. И там, за этим массивом черноты и огня, прогремели пушечные выстрелы, разрывы снарядов, затарахтели пулемёты.
— Что это они, спятили? — удивлённо спросил Антонов.
— Штурмуют нашу линию обороны по речке… Уважать стали, — усмехнувшись, проговорил Иван Фёдорович.
Сигнал тревоги, объявленный Николаем, врасплох никого не застал. Все были готовы к бою.
Фашисты, убедившись, что в городе им никто сопротивления не оказывал, свернули цепь и тронулись вдоль улицы походной колонной. Но были они теперь более осторожны, — шли медленно, готовые в любой момент вступить в бой. Впереди колонны неторопливо ползли три танка, за ними вереницей тянулись бронетранспортёры. Улица, по которой продвигались враги, выходила на широкую поляну перед казармами.
Николай предусмотрел возможность столкновения с танками. Для борьбы с ними по обе стороны улицы, в садах укрылась специально выделенная группа бойцов. Она и начала бой. Когда танки оказались в конце улицы, совсем близко от поляны, из-за заборов в броню, мерцая в полутьме блестящими боками, полетели бутылки с горючей жидкостью. Брошены они были опытными руками. Два танка вспыхнули сразу. Из люков выскочили танкисты и побежали вдоль улицы назад, падая и петляя. Никто по ним не стрелял, все были очарованы зрелищем горящих машин. Третий танк, ослеплённый вспыхнувшим бензином, развернулся на сто восемьдесят градусов, с ходу протаранил дощатый забор, влетел в густой фруктовый сад, переломал вишни и яблони и заглох. Пламя разгоралось всё сильнее, охватило весь танк, жадно перескочило на деревянный дом. Через пять минут поле перед казармами было ярко освещено этим пылающим факелом. В атаку пошла пехота. Развернувшись в редкие цепи, фашисты шли во весь рост, беспрестанно паля из автоматов.
Обороняющиеся молчали.
Но когда до здания осталось немногим больше двухсот метров, окна казармы вспыхнули от дружного залпа. Не выдержав густого ружейно-пулемётного огня, фашисты откатились назад.
Атака возобновилась, когда стало совсем темно. Теперь она велась тремя группами: одна через поляну — в лоб, а две другие — в обход, пытаясь окружить или взять в клещи казармы. Лобовая атака опять вскоре захлебнулась, а на флангах атакующие нарвались на боевые охранения и вступили с ними в бой.
Николай нервничал. Боевые охранения немногочисленны, долго не продержатся. Он послал в обе стороны ещё по взводу. В лобовую атаку фашисты больше не шли, но вели по зданию сильный огонь.
В казарме появилось много убитых и раненых.
И вот наступил момент, которого так боялся Николай: с левой стороны здание подверглось обстрелу — фланговая группа противника вышла из лесу на поляну. Справа тоже зачастили немецкие пулемёты.
Фашисты снова поднялись в лобовую атаку.
Николай с Наташей вернулись в кабинет. Там были Иван Фёдорович и Антонов.
— Положение тяжёлое, слишком неравны силы, так мы долго не продержимся, — тяжело дыша, сказал Иван Фёдорович.
Все промолчали.
Николай взглянул во двор: через замёрзшее окно ничего не было видно. Тогда он локтем выдавил стекло. В тёплую комнату клубом ворвался холодный воздух.
— Смотрите! — испуганно закричала Наташа и показала рукой на ворота.
Во двор, стреляя на ходу, густой толпой вбегали фашисты, бросая в окна гранаты.
— А, чёрт! — вскрикнул Николай. — Антонов, двери перекрыты?
— Так точно!
— Давай гранаты!
Одна за одной полетели во двор «лимонки». Антонов, Наташа и Иван Фёдорович ввинчивали в корпуса запалы и подавали гранаты Николаю, а он, неторопливо прицеливаясь, бросал их, плавно, спокойно, как на тренировке. К их подъезду фашисты пробиться не могли. Вдруг из двух дверей напротив появились рабочие и бывшие полицейские. Бросая впереди себя гранаты и расстреливая последние патроны, они смело пошли врукопашную. Выход этот был настолько неожиданным и отчаянным, что через несколько минут во дворе не осталось ни одного живого гитлеровца. Николай, Наташа и Антонов спустились вниз. Коновалов уже закрыл железные ворота и по обе стороны от них выставил надёжную охрану.
Николай крепко пожал Коновалову руку.
За их спиной раздался пистолетный выстрел. Они обернулись. От пистолета Наташи шёл дымок.
— Ожил, — показала она на убитого фашиста.
— В тебя целил, Коновалов, — сказал Антонов.
Коновалов благодарно посмотрел на Наташу.
…А фашисты уже окружили весь дом. У осаждённых заканчивались патроны.
— Нам нужно разойтись по взводам, — сказал Николай.
— Я в первый, — проговорил Антонов и, заглядывая Николаю в глаза, протянул руку: — Прощайте, товарищ капитан, не поминайте лихом.
— Ты что? — строго спросил Николай. — Мы ещё повоюем! Коновалов, ты давай во второй, я — в третий.
— А мы? — держась за рукав Ивана Фёдоровича, спросила Наташа.
— Со мной.
Пули залетали через окна и шлёпались в стену, утопая в мягкой штукатурке. В воздухе висела густая известковая пыль.
Убитые и тяжелораненые лежали на полу. Остальные бойцы кучкой стояли за выступом стены, в мёртвом пространстве, куда не залетали пули.
— Что, товарищ капитан, без патронов-то погибнем в этой мышеловке! Может, попробовать через окна, вот он лес-то — рядом.
Николай поднял глаза — от выстрелов пулемётов и автоматов лес горел сотнями огней.
— Перебьют, — тихо ответил он.
— А что делать? Умирать, так хоть с музыкой!
Николай промолчал.
— Товарищи, — сказал Иван Фёдорович, — положение наше очень тяжёлое… Но мы знали, на что идём…
— Не надо! Не надо нас агитировать! Не боимся мы смерти! Только умереть хочется так, чтобы пальцы застыли на горле врага!
Внизу, под окном, послышались громкие голоса фашистов:
— Эй, русс! Сдавайся!
Этот резкий голос вывел Николая из оцепенения.
— Не торопитесь, вояки! — продвинувшись вдоль стены, крикнул он по-немецки и одну за другой бросил за окно две ручные гранаты.
Наташа оказалась рядом с мужем:
— Уступи место!
— Дай мне гранату!
Она протянула руку.
Николай взял гранату, свёл усики чеки, просунул палец в кольцо…
