Семён Борзунов - С пером и автоматом
С героями романа «Солдаты» мы расстаемся в тот момент, когда они перешагнули венгерскую границу, чтобы вывести из войны последнего союзника фашистской Германии в Европе и принести свободу трудовому народу Венгрии. Поистине великая и благородная миссия! Не секрет, что государства на Западе и на Востоке стали социалистическими благодаря тому, что туда пришел как освободитель советский солдат. В этом и заключалась его великая освободительная миссия.
У героев же романа впереди были большие и трудные пути-дороги, дороги великих побед и бессмертной солдатской славы.
Созданные писателем литературные образы солдат, сержантов и офицеров, их умение и отвага, их беспредельная любовь к Родине и верность военной присяге — пример для воинов, призванных зорко охранять мирный созидательный труд советских людей и государственные интересы социалистической державы. У героев романа «Солдаты» наши воины могут поучиться тому, как надо решать сложные задачи боевой и политической подготовки, поставленные перед Советскими Вооруженными Силами в послевоенный период и особенно сейчас.
Словом, роман «Солдаты», выдержавший испытание временем, является значительным литературным явлением. Он проникнут огромной любовью и глубоким уважением к ратному подвигу рядового солдата. Роман читается с большим интересом не только людьми военными, но и гражданскими, особенно молодежью. Во многих библиотеках мне приходилось встречать экземпляры романа, зачитанные до дыр и неоднократно переплетавшиеся.
Все началось с книг…
Михаил Николаевич не любит рассказывать о себе. Это знают все его друзья. Особенно когда начинаешь назойливо расспрашивать: как да что, расскажи, мол, о том-то и о том-то… В таких случаях он всегда мило улыбается и тонко переводит разговор на другие, отвлеченные темы. Правда, в этих «отвлеченных» суждениях иногда просматриваются биографические детали, поданные, конечно, в несколько преломленном виде. Но это лишь иногда и при очень внимательном отношении к тому, что говорится. Я же пришел в тот вечер с твердым намерением — узнать наконец-то об Алексееве все…
Встреча та была особенной, единственной в своем роде. Именно тогда и рассказал Михаил Николаевич о своих родителях, родных и о себе. Конечно, сделал он это не сразу и рассказал далеко не обо всем, что меня интересовало. Но кое-что все же рассказал.
Попробую восстановить все как было.
Семья Михаила Николаевича Алексеева (жена Галина Андреевна и дочери Наташа и Лариса) жила тогда в небольшой двухкомнатной квартире на Смоленской набережной, в доме под номером 5/13. На третьем этаже.
На медной пластине, прикрепленной к двери, была высечена цифра — 126.
…Был один из летних дней 1963 года. Михаил Николаевич только что вернулся из редакции «Огонька», где он работал заместителем главного редактора. В руках он держал июньский (24-й) номер журнала.
— Что нового? — спросил я, принимая свежий, пахнущий красками экземпляр.
— Все главные новости вынесены на обложку, — ответил Михаил Николаевич, — чтобы читателю легче было ориентироваться. На, смотри…
«Воскресенье и по обе стороны от него…», «Судьбы в двух письмах», «Как же возникла жизнь?», «Рассказ Итало Кальвино — кража в кондитерской», «Чемпионы европейского ринга», — прочитал я.
Пока Галина Андреевна хлопотала по хозяйству, Михаил Николаевич рассказывал всякие смешные истории. О том, например, как два закадычных друга «мучительно» изыскивали повод для того, чтобы лишний раз встретиться. Вот как это выглядело в пересказе Михаила Алексеева.
* * *…В субботу, в пятом или шестом часу пополудни, в квартире Ивана Сидоровича либо Петра Ивановича непременно раздастся телефонный звонок. Если он зазвонит у Ивана Сидоровича, то так уж и знай — на проводе Петр Иванович. И наоборот — в зависимости от того, кто перехватывает инициативу.
— Старик, это ты?
— Да, я — Петр Иванович. Здравствуй. Ну, как у тебя там?
— Все хорошо. Ты что думаешь делать завтра?
— Что же делают в выходной — отдыхать. Жена вот в театр тянет.
— Чего выдумали! Театр никуда не денется. Заходите-ка лучше к нам.
— А что там у вас?
— Как что? Посидим. Попьем чайку, хм, хм… Потолкуем о том о сем. Ну так как же, придете? Добро. Ждем. До завтра!
Иван Сидорович поворачивается к жене:
— Слыхала?
— Слыхала. Можешь идти один. Мне это надоело: одно и то же, одно и то же! Эх вы! А еще называют себя культурными людьми. Интеллигенция!..
— Ладно, ладно. Ишь тебя понесло! Обязательно испортит настроение. Нам с Петром Ивановичем о деле надо поговорить, а ты… — Иван Сидорович делает обиженное лицо и демонстративно уходит в другую комнату.
На следующий день, собравшись, он говорит супруге, так, для виду:
— Ну, пойдем к Петру Ивановичу. Они ждут и могут обидеться, ежели ты не придешь.
— Я сказала, что не пойду.
— Как хочешь…
Друзья, конечно, встретились и полностью выполнили «намеченную программу». Они говорили «о том о сем», а в общем-то, ни о чем, потому что точно таким же образом встречались в прошлое воскресенье и еще много-много раз раньше того. Говорить им было уже не о чем, потому как они давно «успели, по выражению самого рассказчика, высечь друг из друга все искры, а зарядить свой умственный аккумулятор не успели…»
* * *Внимательно слушая эту юмореску, я подумал: «Как это верно подмечено, как похоже на всех нас, да и на самого автора. Вот она — одна из множества биографических деталей, глубоко спрятанная в занимательную литературную форму. Поди улови ее, эту деталь!..»
В следующий раз повторяется та же картина. Но только в квартире Ивана Сидоровича. Петр Иванович, правда, ни с того ни с сего почему-то обрушился на содержимое пузатого графина, который неизменно «царствовал» при подобных встречах.
«— Это страшное зло, — гудел Петр Иванович. — Пережиток проклятого прошлого… С этим надо бороться…»
Приводил Петр Иванович и еще какие-то веские доводы. И почти убедил всех в том, что необходимо предпринять самые кардинальные меры вплоть до прекращения производства ликеро-водочных изделий вообще. Но тут, как бы обидевшись за «сердешную», изрек разрушившую все фразу молчавший до этого момента Иван Сидорович: «За водку я спокоен. На своем долгом веку она не раз подвергалась гонениям. И от этого только крепчала».
«…К тому же сюжет какой-то новой вещи опробывает на нас», — подумал я, и, словно угадав мою мысль, Михаил Николаевич протянул только что вышедшую в издательстве «Советская Россия» книжку с очень простым, но емким названием «Бьют родники».
— Здесь можешь полностью прочитать об этом и кое о чем другом, — добавил он. — Событий в жизни и в литературе так много, что пройти мимо них никак невозможно. В том числе и эта проблема: она не такая уж пустяковая…
Да, это книга широких писательских раздумий, чувств и переживаний о времени и о себе. Небольшая по своему объему, она состоит из многих заметок, статей и очерков, написанных в разное время и по разным поводам. Автор рассказывает в ней о роли и значении советского писателя и советского журналиста в нашей стране, о волшебной силе художественного слова, о книгах и литературе вообще. А в специальном разделе «О бойцах» дает яркие и точные портреты-миниатюры многих писателей — Ф. Панферова, А. Довженко, В. Закруткина, С. Воронина, С. В. Смирнова и других.
Кстати сказать, Михаил Алексеев талантлив во всех жанрах: он и беллетрист, и публицист, и киносценарист, и поэт. Да, поэт. Его перу принадлежат не только прекрасные романы, повести, новеллы, рассказы, но и стихи (их у него немало, однако автор почему-то не хочет печатать их отдельными сборниками и только изредка вкрапливает в прозу). Ему принадлежат превосходные статьи, очерки, корреспонденции и просто заметки, часто появляющиеся в различных центральных газетах и журналах. В своем предисловии к тому же сборнику «Бьют родники» сам автор так объясняет свое участие в журналистике: «Одновременно с работой над повестями «Наследники», «Дивизионка» и романом «Вишневый омут» мне часто приходилось выступать в качестве публициста. Да и вообще, деление писательской и журналистской работы на категории разновеликие полагаю искусственным, потому что трудно провести грань между первой и второй. По этой причине я и решил: коль скоро ты посмел явиться перед читателем с романами, повестями и рассказами, почему бы тебе не познакомить его и со своей публицистикой?»
«Бьют родники»! Название на первый взгляд простое, но глубокое по мысли. Когда я прочитал эту книгу, то будто прикоснулся к живительному роднику…
В тот день я получил письмо от своего односельчанина Владимира Горохова, и в нем небольшое стихотворение «Родник». Оно очень ассоциировалось с книгой, и мне хочется привести здесь эти поэтические строки:
