Марина - Алия Амирханова
Лидия Яковлевна вела себя свободно, как у себя дома. Быстро переоделась, сменив красивый костюм на простенький халат, и взяв в руки чайник, ушла на кухню.
До Марины доносился её глубокий, грудной голос. Похоже, она там успела познакомиться с соседкой Клавой, потому как ещё слышался её смех. Через десять минут Лидия Яковлевна вернулась с горячим чайником и с чистыми тарелками в руках. Через пару минут на тарелках красовались пирожки, в чашках был налит чай со сливками.
– Попробуй, Мариночка, пирожки. Очень вкусные! У нас семейный рецепт. Такие пекла моя мама и бабушка, и вот теперь я.
Она села за стол напротив Марины на место Лёни. Марине не удобно было отказаться, и она взяла один пирожок. Тесто было песочное, вишня натуральная – замороженная.
– Я, пока ждала чайник, познакомилась с твоей соседкой. Сказала, что Лёня уехал в командировку, а я твоя родственница, побуду с тобой до его приезда. Ты не возражаешь, что я так сказала?
– Что вы, Лидия Яковлевна! Я так вам благодарна! …Мне очнь неудобно вас беспокоить.
– Прекрати, милая. Мы люди и должны помогать друг другу. Как ты себя чувствуешь?
– Нормально.
– А я ведь повитуха… Сапожник без сапог! Своих детей у меня с моим мужем не было. Война оставила свой след. А у тебя, милая, будет мальчик.
– Правда? – Марина радостно улыбнулась. Она сама очень хотела мальчика, чтобы назвать его Семёном, как отца Лёни.
– Правда, милая, правда. У тебя живот остренький. Много я из таких животиков мальчиков принимала. В деревне, откуда я родом, отродясь врача не было. Женщина рожать начнёт, какой фельдшер успеет. До войны помногу детей рожали. Пулей вылетали младенцы, не то, что сейчас. Я, когда с Барсиком Эдуарда Петровича на прогулку выходила, много наслышалась историй. И по восемь часов девки мучаются, пока родят, и по десять. Так что готовься, милая, но не бойся. Не по силам Бог ношу не даст.
– Я сама тоже хочу сына, а Лёня хочет девочку, – Марина перебила бывшую повитуху, чтобы не наслушаться всяких родовых пугалок.
– Значит, вторая будет девочка.
За столом они посидели недолго. День был полон разных событий. Марина устала, да и ночь приближалась. Лидии Яковлевне Марина постелила на диване, сама легла на кровать.
Вечером к Эдуарду Петровичу домой приехал его старый друг, начальник отделения Лефортовской тюрьмы Алексей Николаевич. Генерал Воронцов Эдуард Петрович и полковник Алексей Николаевич дружили ещё со школы. Воевали в разных дивизиях, но даже там, на войне, их пути не раз пересекались. Эдуард Петрович, который опережал друга в званиях, всякий раз звал Алексея к себе в часть. Но тот не злоупотреблял дружбой в корыстных целях, потому остался в своей части, с которой начинал войну, и до Берлина с ней же и дошёл. После войны Эдуард Петрович разыскал друга и предложил работу в отделе государственной безопасности. Предлагал даже должность, по старой дружбе, но Алексей Николаевич вновь категорически отказался и пошёл работать простым следователем, потом самостоятельно дослужился до начальника отдела Лефортовской тюрьмы. Они знали друг друга много лет, дружили семьями и по необходимости обращались к друг другу за помощью. Вот и сейчас, узнав, что Лёня в Лефортово, Эдуард Петрович первым делом позвонил Алексею.
Они сидели за столом на кухне. Кушали, выпивали и думали, как спасти Лёню.
– Учудил этот Ромео. Нашёл, куда документы прятать, и я, старый болван, упустил из виду этот момент. Не могу себе простить, что не поинтересовался у него тогда, куда он спрятал иностранный паспорт…. Лёша, ты, надеюсь, веришь, что шпионажем здесь и не пахнет? Не подумал, что я Родину предаю?
– Ну, ты что, Эдик, такое несёшь? Я тебе, как себе, верю.
Даже попытался обидеться.
– Спасибо. …Это я их семье помог в шестьдесят втором из страны выехать. Я его отцу жизнью обязан: хороший человек, великолепный хирург. Марина, жена Лёни, она ведь дочь фашиста, мать за связь с немцами расстреляли. Судьба их свела, Марину и Лёню, в одном городе, в Курске. Мало того, они в одном классе учились. Марина жила в детдоме. Дети – народ жестокий, третировали там девчонку. Лёнька, понятное дело, заступался. Любовь у них возникла. Однажды её сильно избили, тут и его отец подключился. Лечил, отдельную палату выделил, в общем, открыто взял под свою защиту. Хотя еврей, ему ли защищать немку. Порядочный человек, что скажешь. Ребёнок-то в чём виноват?.. Жалобы на него посыпались. Ну, думаю, если не уедет, сгноят отца и сына в тюрьме. Любовь, думал, так – увлечение, пройдёт. Маринку, пока Лёни дома не было, по моему совету мать Лёньки посадила на поезд и отправила на ударную стройку. Но Лёнька Марину не забыл. Не смирился с её отъездом.
По его просьбе мы девчонку пять лет искали. Я, бывало, сдавался, писал им туда, в Америку, что не можем найти, наверное, умерла. На мой отказ он начинал закидывать меня просьбами помочь ему вернуться в Союз. Дескать, сам искать будет. Ну, я, понятное дело, ни в какую. Опять поиски возобновлял. Вот какая любовь бывает. Кто бы знал? Я ведь думал: так просто. Юношеское увлечение. Пройдёт. Когда её нашли, Лёнька не стал ничего ждать, с группой учёных к нам приехал, а потом нелегально в стране остался. Пришлось ему новый паспорт делать. Остальное ты знаешь. …Лёш, как думаешь его вытаскивать?
– Первое, надо переговорить с Лёней, чтобы строго придерживался одной линии.
–Ты имеешь ввиду то, что Марина рассказала майору, который к ним приходил?
– Именно. Встретились у касс в кинотеатр второго января. Это была на самом деле суббота, я проверил. Вполне тянет на правду. Дальше. Встретил девушку, понравилась. Два дня: субботу и воскресенье контачили вплотную. Влюбился. Решил остаться. Паспорт купил на чёрном рынке. Это для наших спецов. Но главное, надо подключить американское посольство, якобы у гражданина США украли паспорт, избивают, без доказательств обвиняют в шпионаже. Одним словом, надо добиться, чтобы выслали из страны. И как можно скорее!
– Нет. Такой сценарий не пройдёт. Лёнька ни за что не уедет. И я бы на его месте не уехал, да и ты тоже. Марина беременна. И самое главное, у них любовь какая-то сумасшедшая. Столько лет были в разлуке, и ни он, ни она ни с кем не встречались всё это время. Она его только Лёнечкой и называет.
– Давай тогда думать. Будут копать глубже.
