Мариус Габриэль - Маска времени
— Серьезная вещичка, да? — сказал хозяин с гордостью. — Конечно, не совсем новая, но надежная… И сто дает сразу, почти со старта. Хочешь, к пяти часам будет готова. И только для тебя, приятель.
— Сколько?
— Ну, со старого солдата — двадцать фунтов.
— Пятнадцать.
Они сошлись на семнадцати фунтах и десяти шиллингах. В качестве задатка Джозеф отдал хозяину пять фунтов и вернулся к вэну. Еще до прихода в гараж он заметил на берегу несколько магазинов, распродающих не выкупленные из ломбарда вещи. В них Джозеф присмотрел сносную кожаную куртку, шлем, очки и кожаную маску от пыли. Эта маска вместе с очками могла полностью скрыть его лицо.
Был субботний полдень, и на улицах прогуливались мужчины в кепках и их жены в шалях. Шумные компании подростков и молодых людей толпились у входа в пивную. Джозеф поймал себя на мысли: он был ненамного старше этих юнцов, когда началась война. И вот перед ним молодое поколение с длинными волосами, в уродливых одеяниях. Юнцы могли показаться опасными, но перед Джозефом они обычно расступались, словно по команде, и никто не осмеливался крикнуть ему в спину что-то оскорбительное или обидное.
Весь остаток дня Джозеф провел на берегу канала, попивая чай из термоса и наблюдая за рыбаками. Ему надо было убить время, и здесь он чувствовал себя в полной безопасности. Еще в Лондоне Джозеф узнал: дичь, за которой он охотился, провела отпуск на континенте, но девятого числа, то есть сегодня, вернется назад. Он взглянул на часы. Дичь должна уже быть на месте.
Хотя Джозеф не раз обследовал усадьбу, хорошо продуманного плана у него не было. Он был уверен, что разыграет эту музыкальную пьесу, полагаясь на свой слух и умение импровизировать, — ведь именно так он и жил последние пятнадцать лет. Впрочем, так он был обучен. Никто на свете, пожалуй, не мог бы лучше, чем он, мгновенно оценить ситуацию и действовать, полагаясь только на инстинкт и чутье. И когда дело будет сделано, ему останется только успеть на паром, и все кончено: длинные годы ожидания пройдут не напрасно. Джозеф начнет новую жизнь.
Он хорошо контролировал свои чувства, но время от времени непроизвольная дрожь ожидания пробегала по телу.
Джозеф сделает все быстро, чисто и не колеблясь.
Секунду или две он даст жертве, прежде чем свершится возмездие. Джозефа всего передернуло, когда он вспомнил, как он мерз на нарах, лелея мысли о расплате, словно мечты о далекой звезде.
Что ж, после не очень вкусного обеда настало наконец время очень сладкого десерта.
В пять часов вечера, когда тени стали длиннее, Джозеф оставил вэн на пустынной улочке и пешком отправился к гаражу. Здесь он сел на приготовленный для него «триумф». Он проехал назад к машине, проверяя мотоцикл. Механик был совершенно прав — мотор работал с удвоенной энергией, после того как заменили выхлопную трубу. Дрожь в теле прекратилась, и движения Джозефа стали отточенными, почти инстинктивными. Мотоцикл пригодился как нельзя лучше. Опустив задний борт фургона, Джозеф вкатил мотоцикл внутрь, огляделся и, убедившись, что улица пуста, сел за руль и покинул рабочий район.
7
Лошадь Кейт потеряла подкову, поэтому прогулка вышла непродолжительной. Пока Эвелин вместе со всеми продолжала спускаться вниз по тропинке, Кейт соскочила с седла и повела лошадь к дому, держа соскочившую подкову в руке.
Она продолжала думать о Сантино и о том, что случилось там, на берегу моря, под темным небом. Ей вспомнилось, как они вместе кинулись в море, словно желая омыть себя соленой водой.
Больше они не занимались любовью, а Кейт это и не было нужно. Юноша дал ей то, что она хотела, и получил то, чего он страстно желал. Парень плакал в день расставания и умолял Кейт писать ему, но она знала, что не сделает этого и больше никогда не увидит его.
И сейчас здесь, под бледным английским небом, среди зеленых холмов, Кейт вспоминала о Сантино с каким-то теплым и чистым чувством. Вместе с девственностью сицилийский юноша словно забрал у Кейт незрелость и дикость. Теперь Кейт могла спокойно взглянуть на последние несколько месяцев и, пожалуй, на всю свою короткую и несчастливую жизнь. Она смогла увидеть себя в истинном свете.
Словно свершился обряд посвящения, сказано последнее прости детству, и вот первый шаг во взрослую жизнь сделан. Кейт с ужасом осознала, как несправедлива она была во многих случаях, хотя бы по отношению к отцу. Эвелин права — у Кейт действительно не было и не могло быть никаких чувств к матери. И ее гнев — следствие неуемной жалости к самой себе, безграничного эгоизма.
Ведь Кейт сама хотела, чтобы отец прочитал ее дневник. Она хотела уязвить его и добилась своего. Сейчас ей было очень стыдно. Эвелин оказалась права и в другом: Кейт должна жить бок о бок с отцом. А обязана она ему очень и очень многим, как ни смотри на данную ситуацию.
Кейт не знала, с чего начать, как исправить положение, но исправить его надо немедля. Во время долгой дороги домой она приняла окончательное решение: отныне ей следовало вести себя по отношению к отцу и Эвелин, как взрослой. Кейт постарается стать такой, какой они хотят ее видеть.
Обогнув конюшню, она вдруг увидела у ограды большой мотоцикл, ослепительно блестевший на солнце. Это показалось ей странным, но не настолько, чтобы выяснять: кто это приехал на нем?
Кейт отвела лошадь в стойло и принялась ее чистить, погруженная в свои мысли и воспоминания. Затем она отнесла седло и повесила подкову на видном месте, чтобы кузнец сразу ее заметил.
Выходя из конюшни, Кейт замерла, увидев отца, стоявшего на коленях на гравиевой дорожке перед высоким незнакомым мужчиной в кожаной куртке. Незнакомец поднес кулак к голове отца. Картина была весьма странной. Кейт подумала было: что за непонятная игра, но сердце говорило другое, и точно — в руке у мужчины блеснул пистолет.
Отец и незнакомец были от Кейт в тридцати футах, и она ясно видела, что глаза отца полны слез, рот открыт и каждая морщина на лице напоминала маску скорби.
Кейт захотелось кричать, но ее словно парализовало. Как во сне, она пошла к этим двум трагически молчаливым фигурам. Незнакомец, казалось, не видел и не слышал ее приближения. Но Кейт все-таки не удалось приблизиться так, чтобы успеть схватить занесенную над отцом руку.
Послышался еле слышный щелчок, и облачко дыма окутало лицо отца. Когда он качнулся вперед, то стала видна маленькая черная дырочка у виска и алая кровь, брызнувшая из ранки. Пальцы отца при падении судорожно впились в гравий, будто Дэвид сам хотел вырыть себе могилу или убежище.
Кейт замерла от неожиданности, а потом закричала в отчаянии:
— Папа!
Почти перед собой она увидела искаженное страхом лицо незнакомца, повернувшегося прямо к ней, встретила дикий взгляд волчьих черных глаз. Этот человек сделал ее сиротой второй раз в жизни.
У нее перехватило дыхание, кровь застыла в жилах, а сердце замерло. Палач развернулся и быстрым шагом двинулся к мотоциклу. Кейт побежала за ним и, желая остановить убийцу, вытянула вперед руки. Но он с поразительной легкостью отбросил ее в сторону так, что она упала навзничь.
В следующую секунду мотоцикл завелся и умчался вниз по дорожке. Гравий из-под колес осыпал ее и лежащее рядом безжизненное тело отца.
III
ПРИЗРАК В МАШИНЕ
1992–1993
1
КОЛОРАДО, СОЕДИНЕННЫЕ ШТАТЫ
В Денвере не переставая валил снег.
Анна вышла из мягко освещенного и покрытого ковром зала ожидания. Ее взгляд скользил по фигурам встречающих, пока не остановился на табличке с собственным именем. Табличку держал человек в униформе.
Анна подтолкнула тележку с багажом и без улыбки сказала ожидающему ее служителю:
— Я Анна Келли.
— Сюда, пожалуйста, мэм. — Служитель взял багаж и повел Анну к выходу, где ее ждал крепко сложенный гигант.
— Филипп Уэстуорд. — Он взял ее ладонь быстрым и уверенным движением. Тот мягко звучащий голос, который Анна слышала по телефону, никак не сочетался с внешним видом мужчины. На загорелом, почти смуглом лице — голубые, словно небо Адриатики, глаза. На незнакомце было замшевое пальто отличной выделки, под которым Анна разглядела костюм из великолепного материала. Яркий шелковый малиновый галстук безукоризненно сочетался с белой шелковой рубашкой. Вьющиеся темные волосы скрывали высокий лоб. Мужчина возвышался над Анной на целый фут. Ему было, наверное, сорок с небольшим, но по внешнему виду о его возрасте догадаться было нелегко.
— Как моя мать? — сразу же спросила Анна.
— Без изменений.
Незнакомец оценивающим взглядом окинул фигуру Анны:
— Мой самолет готов. Там мы сможем выпить кофе или чаю. Или вы хотите позавтракать где-нибудь здесь?
