Александр Тамоников - Огненное ущелье
В 2 часа талибы сменились. Ларсен отметил, что отстоявшие свою смену скрылись в полуразрушенной хибаре. Следуя приказу Дака, он начал отход. На этот раз сержант, зная маршрут, двигался быстрее и подошел к собравшейся группе в 2.40. Шинлер тут же отдал команду на возвращение в лагерь. Разведгруппа немного задержалась и прибыла в овраг в 3.10. Встречал ее полковник Дак.
— Ну, что? — спросил он у Шинлера.
— Если кратко, в Гердезе талибы.
— Та-ак! — протянул командир «Ирбиса». — И много?
— Я видел одного с южного направления, Ларсен — двух на северной окраине, Спайк заметил на востоке одного часового. Итого мы видели четверых моджахедов.
— Четверо в охранении? Значит, в кишлаке не менее двух десятков талибов. Но почему они контролируют подходы с трех направлений и не обращают внимания на запад? Странно…
— Смена была проведена в 2 часа.
— Что, вот так, в открытую?
— Да. Талибы не пытались прятаться да на постах вели себя спокойно, я бы сказал, вальяжно.
— Талибы не ожидают нападения, судя по поведению часовых и караульных, и в то же время выставляют четверых человек в охранение?
— У меня сложилось впечатление, что «духи» демонстративно обозначают свое присутствие, — проговорил Ларсен.
— Демонстративно? — повернулся к нему Дак.
— Ну, сами посудите, командир, они не пытались даже элементарно укрыться. А у них с этим всегда было строго. Может быть, банда состоит из новобранцев?
— Новобранцев отправили охранять базу с оружием или наркотой?
— Кстати, о базе, — продолжил Ларсен, — кишлак имеет всего двенадцать-четырнадцать дворов.
— Ну и что?
— Да в подвалах такого малого селения при всем желании базу не устроить. Если только небольшой склад…
В разговор вступил Шинлер:
— И вот что еще интересно, сэр. К кишлаку подходит одна грунтовая дорога, осмотр которой показал, что по ней давно не ездили грузовики да и караваны не проходили. Отсюда вопрос: что же находится в Гердезе? Старые запасы?
— А может, какое-нибудь новое вооружение, для хранения которого большой территории не требуется? — предположил Линке.
— На охрану нового вооружения новобранцев не выставили бы. Да и место для хранения выбрано неудачно: слишком уязвим этот кишлак. Он удален от других не менее чем на шесть километров. И потом, вспомните, как охранялись склады у Тарвала. Там целый лагерь талибов был разбит, с караулом и боевой техникой. Здесь же не пойми что…
— А по мне, так в Гердезе ни хрена нет, — заявил Ларсен. — Я имею в виду — базы, склада, схрона.
— Но талибы есть? — наморщил лоб Дак.
— Талибы есть. Вот и получается, как говорят русские, непонятка. Какого черта они здесь делают? Мне лично неясно. Да еще демонстративно показывают свое присутствие… Не для нас ли они устраивают спектакль?
— Что ты имеешь в виду, Пол?
— Я ничего не имею в виду. Я размышляю. И чем больше думаю, тем больше мне не нравится этот Гердез. Какой-то он бутафорский, вместе с «духами».
— Ладно… Что охраняют моджахеды, мы узнаем совсем скоро. Какое вооружение у часовых?
— Автоматы «АКМ», пистолеты — ну и, естественно, тесаки, — ответил Шинлер.
— Оборудованных огневых точек не замечено?
— Нет.
— Позиции для обороны?
— Нет. Специально подготовленных и замаскированных позиций не замечено, — сообщил Шинлер. — Но в развалинах за каждым валуном, стеной, фрагментом дувала — позиция.
— Ясно! Полтора часа вам на отдых, а я — к Дрейку.
— А разве генерал не спит? — изобразил удивление Ларсен. — Ах да, он же у нас заядлый бабник, любитель шлюх, без потаскухи заснуть не может…
— Ты зато у нас целомудренный, — усмехнулся Шинлер.
— Я, между прочим, женатый мужчина, Генри.
— Какой по счету раз?
— А вот это уже не твое дело, мистер Шинлер!
— Прекратить балаган, — приказал Дак. — Выполнять приказ. Готовность к штурму в 4.30! Все, свалили.
Отпустив разведчиков, он прошел к палатке Дрейка. Генерал находился в обществе капитана Стоуна.
— Разведка проведена, сэр, — доложил Дак.
— Проходите, Джон, присаживайтесь и докладывайте, что узнали ваши люди.
Дак довел до Дрейка все, о чем ему доложили разведчики, включая и странности в поведении часовых, и сомнения в том, что Гердез может быть использован в качестве базы талибов.
— Если в Гердезе нет базы, то тогда что охраняют моджахеды? — спросил Дрейк. — Причем усиленным караулом?
— Не знаю.
— Не знаете. Вы не знаете, я не знаю, никто не знает… Знают лишь талибы. Вот у них и спросим.
— Штурм на 5.00 подтверждаете?
— Да.
— Я объявил своим готовность на 4.30.
— Все верно.
— Когда будете уточнять задачу?
— Позже. А сейчас хочу спросить: для чего вы, полковник, хотели связаться с командиром русского «Ориона»?
Генерал, задавая вопрос, сощурил и без того узкие черные глаза.
— Странный вопрос, господин генерал! Я хотел узнать, как обстоят у них дела.
— А зачем вам знать это?
— Что происходит, генерал? — удивился Дак. — И «Орион», и «Ирбис» составляют единый отряд «Марс», командиром которого по штату, если вы еще не забыли, являюсь я. И мне по должности положено знать, какова обстановка в районе применения подчиненной боевой группы.
— Я ничего не забыл, полковник. А вот вы запамятовали, что во время присутствия в отряде куратора, будь то с американской или с российской стороны, командование «Ирбисом» автоматически переходит к нему. А вы, Дак, также автоматически становитесь тем, кем и были ранее, а именно командиром одной из боевых групп. Группой «Ирбис».
— Если честно, генерал, — в тон ему ответил Дак, — я не понимаю, почему вы прибыли в отряд. «Марс» и без вас, и без пополнения в лице подгруппы майора Рифа справился бы со всеми поставленными задачами.
— Смените тон, полковник! — повысил голос Дрейк. — Не вам обсуждать решения вышестоящего командования. Ваше дело — исполнять мои приказы. Беспрекословно исполнять. А если вы находите их бессмысленными, то изложите свое недовольство в рапорте — но только после окончания боевой операции. Вам все ясно, Дак?
— Не кричите, генерал. Или вы хотите, чтобы вас услышали талибы? Они мгновенно среагируют на ваши вопли… А насчет рапорта — не сомневайтесь, я обязательно подам его в комиссию, руководящую реализацией российско-американского проекта «Эльба». Как только мы вернемся на базу в Хуми.
Дак поднялся, сбив с полотна палатки банку пепси, и быстрым шагом направился к своей группе.
— Каков наглец, — проговорил Стоун. — Рапорт он подаст…
— Не обращай внимания, Рик. Никому ничего полковник Дак уже не подаст. При том условии, естественно, что твои люди сделают свою работу.
— Я еще раз говорил и с Уилсоном, и с Дейном. Они сделают свою работу.
— И что, сержанты не потребовали никаких гарантий?
— Нет. Им и в голову не приходит, что с ними могут поступить так же, как они — с людьми Дака.
— Да? Сержанты столь наивны?
— Нет. Просто они верят вам.
— Вот это мне уже не нравится. У Рифа в подгруппе нет идиотов.
— Да какая разница, генерал? Уилсону и Дейну все равно не жить. И я лично уберу их.
— Смотри не промахнись, Стоун!
— Не промахнулся бы мистер Денбрук в Вашингтоне, а мы здесь отработаем свои деньги.
— Чтобы сенатор промахнулся? — тихо рассмеялся Дрейк. — Да за ним такие люди стоят!.. Прикроют от любых нападок.
— Скандалы, что стали не редкостью среди представителей верхушки власти, говорят совершенно об ином. Стоит кому-то оступиться, и покровители тут же забывают о бывшем протеже.
— Да, но не в случае с Денбруком. Эта хитрая лиса держит на крючке достаточно чиновников в администрации. Его прикроют; а с ним — и нас. Лишь бы здесь отработать все, как надо!..
— Это зависит не только от нас.
— Что ты имеешь в виду?
— Непредсказуемость и опыт русских. Меня сильно беспокоит то, что в Пешаваре могли недооценить возможности российских спецназовцев. И тогда — крах, генерал.
— Ну, это ты уже слишком. В Пешаваре как раз прекрасно осведомлены, на что способны русские. Это в Вашингтоне и Кабуле могут недооценить их, но не в Пешаваре.
— Что ж, будем надеяться, что так оно и есть!
— Ты не надейся, Стоун, а готовься. Вопрос с Рифом непрост. Как ты решишь его, так и пойдет дальше дело.
— Вы суеверны, генерал?
— Нет.
— Я тоже, — усмехнулся Стоун. — А значит, у нас нет места эмоциям. Есть только холодный расчет.
— Скажи, Рик, тебе не жаль Рифа? Ведь вы же столько времени вместе. Друзья, можно сказать…
— В бизнесе, генерал — и это вам не хуже меня известно, — друзей не бывает. А для меня война тот же бизнес. И как ни странно, весьма прибыльный, если поставить дело с умом.
