Донская рана - Александр Александрович Тамоников
Капитан Таудлиц не успел подумать о том, что ему может сказать командующий дивизией. Внезапно снаружи послышался грохот множества разрывов, стены дома затряслись. Это советские «катюши» начали обстрел поселка Целина.
– Скорее, капитан, бежим в укрытие! – воскликнул генерал Рупрехт и, подавая пример, первым кинулся к выходу.
Капитан Таудлиц поспешил за ним. Все остальные соображения отступили в данный момент на задний план. Надо было думать о собственном спасении.
Глава 19
Шубин тоже услышал звуки начавшейся канонады. Но он их слушал совсем с другим чувством, чем немцы в поселке. С чувством осознания хорошо сделанной работы. Пожалуй, можно даже было сказать, что эта сегодняшняя работа сделана отлично. Раньше ему не приходилось добиваться такого результата: чтобы враг сам добровольно выдал ему все свои секреты. Причем это был самый опасный для него враг, специально отправленный, чтобы уничтожить Шубина и его солдат. Особенно радовало Глеба то обстоятельство, что сейчас, в отличие от вчерашнего дня, ни ему, ни его солдатам не грозила опасность попасть под огонь собственной артиллерии.
«Напрасно Иван Трофимович говорил, что это задание особо опасное, – размышлял разведчик. – Ничего особо опасного в нем нет. Можно было не брать с собой целый взвод, хватило бы трех-четырех человек. В общем, наше задание можно считать выполненным. Дождемся темноты и пойдем потихоньку на восток, к нашим. Хотя нет, можно сделать по-другому. Ведь наши после залпа «катюш» перейдут в наступление. Здесь, возле поселка, развернутся бои, и мы сможем в них участвовать. Ведь я, Соловьев и Маркелов изучили весь поселок со всеми его укреплениями. Отлично, так и сделаем!»
Приняв решение, довольный собой разведчик улегся под дубом, намереваясь немного подремать.
Шубин сильно ошибался в оценке обстановки. Днем его враг капитан Таудлиц недооценил его как разведчика и потому потерпел поражение. А теперь сам Глеб упустил из вида, что начальник Таудлица, майор Зиммель – опытный и проницательный разведчик. И что он может принять неожиданное решение…
После разговора с Таудлицем майор так и не смог заснуть. Он не находил себе места. Правильно ли он сделал, поручив своему подчиненному такое ответственное дело, как поимка русского резидента? Конечно, капитан, человек опытный, умелый. Но здесь одного опыта мало. Зиммель чувствовал, что здесь, под Ростовом, он впервые за время войны столкнулся с противником более сильным и умным, чем он сам. Что, если Таудлиц не справится с русским резидентом? Что, если они его снова упустят?
Проходив два часа по кабинету, Зиммель принял решение: он сам должен ехать в поселок Целина. Сам должен принять участие в поединке с русским резидентом. Он вызвал водителя, сунул в карман кителя верный «парабеллум» и спустился вниз.
Правда, приехать в поселок к утру у руководителя немецкой контрразведки на Дону не получилось: сначала его машина попала в затор, вызванный тем, что советские самолеты разбомбили колонну с боеприпасами, и все шоссе было запружено горевшими грузовиками, а затем и сам «Мерседес» майора Зиммеля сломался на колдобинах, и машине потребовался ремонт. В результате Зиммель пропустил и встречу капитана Таудлица с «лейтенантом Фогелем», и их совместную прогулку по поселку, и обстрел немецких позиций «катюшами». Когда майор приехал в Целину, все худшее для немцев уже произошло. Водитель «Мерседеса» был вынужден остановить машину еще на въезде в поселок, поскольку дорога была завалена обломками уничтоженных домов и укреплений, телами погибших солдат. К штабу генерала Рупрехта Зиммель вынужден был добираться пешком. И это нельзя было назвать приятной прогулкой по свежему воздуху. По обе стороны улицы горели дома, под ноги то и дело попадались оторванные руки и ноги погибших солдат. Зиммель с тревогой думал о том, что вот-вот начнется наступление русских, а оборонять поселок, кажется, некому. «Жив ли сам генерал Рупрехт?» – с тревогой думал руководитель немецкой контрразведки. О своем подчиненном Таудлице он не слишком беспокоился – он знал ему цену. Погибнет – туда ему и дорога.
Тревога Зиммеля еще больше возросла, когда он добрался до штаба. Здание, в котором организовал свой штаб генерал Рупрехт, тоже было разрушено. Однако вскоре Зиммель заметил, что на обломках кипит жизнь: связисты тянули новые телефонные провода, взад и вперед сновали ординарцы. А в соседнем доме, меньше пострадавшем от обстрела, майор обнаружил и командира дивизии. Рупрехт, вовремя укрывшийся в убежище, остался цел и невредим. Он выслушивал донесения, отдавал приказы и вообще был в центре событий.
Зиммель представился генералу и спросил, что здесь случилось. В ответ генерал скривился и произнес:
– Что случилось? Ваш подчиненный, этот долговязый капитан, познакомился с русским шпионом и провел его по всему поселку. Показал русскому все важные точки нашей системы обороны, а потом сердечно попрощался с ним. А вскоре после этого русские нанесли по нашим войскам смертельный удар из «катюш». Результаты этого удара вы, я думаю, видели.
– А где Таудлиц? – спросил Зиммель. – Он что, погиб?
– Почему же он должен погибнуть? – усмехнулся генерал Рупрехт. – Такие герои, знаете, не погибают. Кажется, ваш подчиненный завтракает. За домом есть блиндаж, там мы устроили офицерскую столовую. В ней вы можете найти вашего офицера.
– Да, я его найду, – пообещал Зиммель с угрозой в голосе. – А вам, генерал, я приношу свои извинения за весь ущерб, который этот человек нанес своими действиями.
Майор Зиммель кипел от негодования. Он был готов расстрелять Таудлица на месте – жаль, что законы рейха не позволяли этого сделать. Во всяком случае, он решил немедленно сорвать с капитана его погоны и отдать его под суд. Да, но вначале надо было узнать у этого болвана все известные ему подробности о русском резиденте. Получить как можно больше информации, а уже потом оторвать голову – это было бы правильно. На этом варианте Зиммель и остановился.
Войдя в офицерскую столовую, он убедился, что генерал Рупрехт был прав: его подчиненный завтракал. На столе перед ним стояли уже две пустые тарелки из-под котлет, а капитан одолевал третью. Майор Зиммель сдержал кипевший в нем гнев. Приблизившись к столу, он дождался, когда Таудлиц с округлившими от удивления глазами вскочит и поприветствует неожиданно появившегося начальника. А потом тихо попросил побыстрее закончить трапезу, чтобы они могли побеседовать. После чего вышел из столовой.
Расхаживая возле блиндажа, превращенного в столовую, Зиммель обдумывал сложившуюся ситуацию и свои дальнейшие
