Зарево - Флориан Новицкий
Мозгом подводной лодки является центр управления, т. е. отсек, в котором размещается командный пункт. Во время погружения здесь дежурит командир, штурвальный с мостика управляет глубинными рулями, а сигнальщик — направляющими рулями. С центром управления поддерживают постоянную телефонную и голосовую связь моряки, несущие службу на своих боевых постах. Здесь принимаются решения о всплытии, о торпедных атаках и по многим другим очень важным для корабля и экипажа вопросам.
За центром управления расположены другие помещения для экипажа, микроскопическая электрическая кухня, отсеки двигателей внутреннего сгорания и электродвигателей, кормовой отсек торпедных установок. Каждый отсек имеет свое назначение, и условия в них различные. Там, где находятся носовые торпедные установки, — холодно, в кают-компании и центре управления температура поддерживается постоянная. На кухне — жарко, влажно, воздух пропитан запахами приготовляемой еды; жарко и сухо в отсеках электродвигателей. Холоднее всего под столовой.
Перед погружением захотелось немного отдохнуть. Ложусь на одну из коек. Тесно, как в корыте. Ни вытянуться как следует, ни улечься поудобнее. С удовольствием вспоминаю широкий домашний диван, на котором можно спать даже поперек. Что ж, до дома далеко, поэтому приходится мириться с суровой матросской действительностью. В конце концов, никто меня не заставлял, сам этого хотел.
Только теперь, когда лег, я ощущаю легкие крены корабля, слышу в этой неестественной тишине плеск волн, перекатывающихся через стальной корпус, какие-то тяжелые приглушенные скрипы, посапывания. Как будто корабль — живое, даже разумное, существо.
Надо мной спит подхорунжий Вальдемар Дудзиц, слушатель III курса Военно-медицинской академии. Здесь он проходит практику, заменяет на корабле врача. Так, на всякий случай. Моряки, плавающие на подводных лодках, отличаются завидным здоровьем, они самые крепкие на флоте. Состояние их здоровья систематически проверяют. Для подводников важно, чтобы они были абсолютно здоровы как физически, так и психически. Молодые люди обречены нередко на длительное пребывание друг с другом в течение многих суток, не всплывая на поверхность, им приходится выполнять боевые задания в исключительно трудных условиях. Это влияет на психику. Поэтому даже от характера зависит, на каком корабле может служить данный моряк. В, нашей маринистской литературе можно прочитать о том, как бегут с тонущего корабля крысы, о ползающих по тарелкам тараканах или различных прыгучих и надоедливых насекомых. На подводных кораблях никто, кроме людей, не в состоянии жить.
Во время празднования очередной годовщины поднятия флага на «Орле» был проведен своеобразный опрос. Один из вопросов был следующим:
— Зачем нужен врач на корабле?
— Чтобы было кого будить к завтраку, — выпалил матрос.
Вопрос и ответ были шутливыми, но свидетельствовали о фантазии подводников, об их вере в собственные силы, в молодой здоровый организм. Однажды один из членов экипажа был задержан на берегу военным патрулем.
— Где ваш носовой платок? — спросил командир патруля.
Молодой матрос был явно удивлен этим вопросом.
— Носовой платок? А зачем он мне? У нас на корабле нельзя иметь насморка!
Капрал понятия не имел о действующих на флоте инструкциях, но сделал вид, что знает все.
— Понимаю, понимаю, — заметил он доверительно, — можете идти.
Задержанному не надо было повторять дважды. Он тотчас же исчез, боясь, как бы до капрала не дошла шутка и он не попытался разыскать весельчака.
Сегодняшняя ночь спокойная, теплая, волны небольшие. Один из младших офицеров рассказал мне о случае, который произошел несколько дней назад. Дул сильный ветер. Огромные волны одна за другой накатывались на корабль. Одна из них, кажется девятая, ударила о мостик, сорвала «фонарь» рубки и выбила стекла. Сбитый с ног рулевой даже не смог сам подняться. Шкалы креномера, показывающего крен корабля, не хватало, чтобы измерить его величину. Когда корабль находится под водой, волны едва ощутимы. Чем глубже, тем спокойнее.
Подхорунжий спит сном праведника. Если бы он знал, что ждет его через час, наверняка не спал бы так безмятежно.
Чувствую, как меня кто-то энергично трясет.
— Что случилось?
— Вставайте, готовимся к всплытию!
— А разве мы под водой?
— Уже несколько часов.
Я взглянул на часы: скоро семь. Значит, качало, качало и укачало. Подумать только, как я был несправедлив к этой якобы тесной и неудобной койке! Спится в ней замечательно. Через несколько минут я уже стоял возле командира корабля.
Все на своих местах. Каждое погружение и всплытие для экипажа равносильно боевой тревоге.
— Горизонт чистый! — докладывает гидроакустик, старший матрос Анджей Пилецкий, убедившись с помощью приборов, что вблизи места всплытия нет плавающих единиц. Однако, считая, что излишняя осмотрительность никогда не повредит, капитан приказал выпустить три мощные струи воздуха как возможный предупредительный сигнал для тех, кто наверху.
Огромная стальная акула медленно поднимается. У самой поверхности воды задерживается на несколько минут. Высовывается перископ. Капитан Млынарчик внимательно осматривает горизонт. Все в порядке. Минуту спустя мы уже мягко покачиваемся на волнах. Они меньше, чем ночью. Расчеты оказались точными: мы вынырнули в самом центре кольца, образованного тральщиками. Они ждали нас. Командиру их группы хочется знать, сколько раз они были обнаружены. Его корабль подходит к нашему. Он доволен полученной информацией.
Тральщики отплывают, чтобы опять охотиться за нами, за ними идет белый торговый пароход.
Опускаемся снова под воду только через тридцать минут. Значит, есть немного времени глотнуть свежего воздуха. Утро — великолепное, море — почти гладкое, подернутое легкой дымкой тумана.
— Это еще ничего, — говорит командир. — Раза два мы видели испарение моря. Конечно, оно все время испаряется, но тогда испарение было почти осязаемым. Ощущение было такое, что корабль плывет по морю, которое только что перестало кипеть. Такое впечатление создавал туман, поднимавшийся, как пар, над гигантским котлом с кипящей водой. Незабываемые переживания доставил нам вид полярного сияния в окрестностях Мурманска. Это запомнилось на всю жизнь. Я вижу его, как будто бы это было сегодня ночью, — зарево пожара на фоне синего неба.
Матросы выходят на палубу покурить. Курение в лодке строго запрещено. Иногда возможности подымить приходится ждать недели три и больше. Удивительно, но даже самые заядлые курильщики довольно быстро привыкают к этому. Никотинный голод пробуждается тогда, когда становится известно, что через час или два произойдет всплытие. Многие из служивших на подводной лодке вообще отучились курить.
Время приближается к восьми. Матросы покидают палубу, спускаются один за другим по трапу и занимают свои места внутри корабля. Оттого как каждый из них выполняет свои обязанности, зависит выполнение задания, поставленного перед экипажем корабля. Моряки полностью доверяют друг другу. Ни командир, ни
