Свен Хассель - Уничтожить Париж
— Vive la France![131] — дико заорал Порта.
Легионер упорно пил. И в плане оцепенелости скоро должен был присоединиться к Хайде. Гюнтер быстро следовал тем же путем; девица в желтом платье перестала закрывать глаза, чтобы не видеть его лица, и сидела у него на коленях, хихикая. Из внешнего мира время от времени доносились винтовочные выстрелы, приглушенные расстоянием взрывы, рев самолетов в небе, но их упорно не замечали. Война длилась слишком долго, чтобы продолжать беспокоиться из-за нее. Барселона неожиданно ткнул меня в бок.
— Смотри. Дверь открывается.
Мы невольно напряглись при мысли, что, возможно, это возвращается Малиновски. Но на сей раз вошла Жаклин, женщина, которую я встретил среди цветов в Нормандии и которая угостила меня настоящим кофе. Там было, разумеется, и другое, но почему-то я постоянно прежде всего связывал ее с запахом цветов и ароматом свежего кофе.
Я часто виделся с Жаклин после того, как мы прибыли в Париж. Последние недели я почти ежедневно встречался с ней тайком, но впервые осмелился открыто увидеться здесь, в бистро, и, едва она вошла, пожалел об этом. Порта, конечно, узнал ее сразу же. И оглядывал с головы до ног, пока она, ничуть не сомневаясь в радушном приеме, шла к нашему столу. На ней было нежно-зеленое муслиновое платье, в котором она выглядела очень бледной и красивой, но я жалел, что пригласил ее сюда.
— Значит, трахаешься с этой кралей из Нормандии? — коварным тоном сказал Порта. — И как долго это продолжается? Судя по всему, немало. Тебе нужно избавиться от нее, приятель, пока ты накрепко не привязался к ней. Эта краля влюблена, а влюбленные женщины могут быть опасны.
— Ты сам не знаешь, что говоришь, — холодно ответил я.
— Вот как? — усмехнулся Порта. — Помнишь, как она смотрела на тебя там, в Нормандии?
— А тебе что до этого?
— Всё!
Это сказал Хайде, он вышел из оцепенения и присоединился к перепалке. Свирепо взглянул на Жаклин, схватил меня за шиворот и задышал мне в лицо, злобно глядя мне в глаза своими маленькими, налитыми кровью зенками.
— К нам это имеет самое непосредственное отношение! По мне, можешь трахаться со своей французской шлюхой целыми днями, но не приводи ее сюда! — Он выпустил мой воротник и выхватил пистолет. — Порта совершенно прав, такие женщины опасны. Они ревнивы, эмоциональны, слишком любопытны. И, что хуже всего, болтливы.
— В чем дело? — спросил Гюнтер с дальнего конца стола.
Барселона что-то прошептал ему. Гюнтер пристально уставился на Жаклин. Барселона взглянул на меня и неодобрительно покачал головой. Легионер откинулся на спинку стула и принялся небрежно чистить ногти кончиком ножа. Жаклин улыбнулась мне.
— Что с тобой? Ты ведешь себя очень странно.
Я отвел ее к двери и объяснил положение. Это был целиком мой промах. Не следовало встречаться с ней в таком месте. Париж был опасным городом. Повсюду кишели шпики, стоило совершить одну ошибку, и можно было считать себя покойником. Жаклин полностью поняла меня. Не задавала вопросов и не спорила. Мы лишь договорились о свидании в ином месте на другой день, и она спокойно ушла по темной улице. Я с облегчением смотрел ей вслед.
Бистро постепенно пустело, и наконец мы остались одни. Трактирщик запер дверь, принес карту Парижа, и мы расстелили ее на столе.
— Видимо, — сказал Порта, — эта тварь чертовски тяжелая…
— Надеюсь, — сказал трактирщик. — Буду разочарован, если нет.
— Как нам переправить ее через мост?
— Перенести, — беззаботно сказал Малыш.
— Заставить ее переплыть реку.
— Они не плавают…
— Плавают, не говори ерунды!
— Но тут есть одна существенная деталь, — серьезным тоном заметил Легионер. — Все мосты усиленно охраняются.
— Может, вам отправиться в дневное время? — предложил трактирщик. — На улицах будет больше народу. Вы сможете незаметно проскользнуть.
Барселона покачал головой.
— Ничего не выйдет. Я не смогу раздобыть нужные пропуска.
Порта неожиданно ткнул грязным пальцем в карту.
— Вот здесь! Пойдем прямо сейчас и стащим ее.
— А как перейдем через мост?
— На месте видно будет. Нельзя вечно строить планы. Этим занимаются чертовы пруссаки, и смотрите, что получается. Через восемь дней после окончания прошлой войны они начали планировать следующую. Это бессмысленно. Пусть дела идут своим ходом, вот что я скажу.
— А я скажу, что план нужен, — упрямо возразил Хайде.
— Не нужно никакого плана. У меня в кармане есть несколько штампов с надписью «Совершенно секретно».
— Что толку от них?
— Вы поразитесь, — ответил Порта. — Я могу творить чудеса со штампами.
— Надоел ты мне, — сказал Хайде. — Все вы мне надоели. Все это чушь собачья. Если бы не евреи, то…
— А что, если по нам откроют огонь? — спросил Старик, который до сих пор молча хмурился. — Если мы наткнемся на патруль?
— Какой патруль?
— На свору Малиновски, к примеру! — прорычал Хайде. — Штампы, какими бы ни были секретными, не помогут против этих ребят!
— Тут дело простое, — сказал Порта. — Нужно будет открыть огонь первыми.
— Да, и стоит только одному из них уцелеть, — игра сыграна.
— Никто не уцелеет! — Малыш подался вперед с воинственным выражением на лице. — Мы возьмем с собой гранатометы.
— Ходить ночью по Парижу с гранатометами? — язвительно усмехнулся Хайде. — Нас примут за треклятых коммунистов!
Легионер встал.
— Надоела эта болтовня, — отрывисто сказал он. — Будем действовать по обстоятельствам.
— Как я и предлагал, — сказал Порта.
— Когда отправимся? — пылко спросил Малыш. — Прямо сейчас?
Легионер холодно приподнял брови.
— Нет, разумеется. Завтра вечером.
13
Первый появился в окне. Вылез на узкий карниз и неуверенно балансировал несколько секунд, ища вверху и внизу, за что ухватиться. Не нашел. Неожиданно раздался выстрел, и человек полетел вниз головой в пустоту.
Появился второй. Тоже вылез на узкий карниз, потом прыгнул, как кошка, и ухватился за водосточную трубу. Стал осторожно спускаться на землю. Раздался еще один выстрел. Второй присоединился к первому в заасфальтированном дворе далеко внизу.
Третий не ждал, когда его застрелят. Его силуэт ненадолго появился в окне; он повис на миг в пространстве, потом полетел вниз ласточкой разделить судьбу товарищей.
Но зажигательная бомба хорошо сделала свое дело. Пламя вырывалось из всех окон, кроме двух маленьких на самом верху здания. Там уже была видна толпа людей. Двое прыгнули одновременно, и град автоматных пуль сопровождал их до самой земли. Гестаповцы не хотели рисковать.
В это время мы покинули свое укрытие и ушли. Насмотрелись на эту бойню. Гестаповцы мстили группе участников Сопротивления за недавнюю смерть четырнадцати товарищей. Но они не только мстили: они развлекались.
Покончив с бойней, гестаповцы вернулись к своей машине. Водитель и оставленный на страже человек лежали в лужах собственной крови, у обоих горло было перерезано почти от уха до уха.
Такая сцена произошла в Париже одним августовским вечером 1944 года.
НОЧНОЕ ПУТЕШЕСТВИЕ ПО ПАРИЖУ
Ночь была черной. Где-то за тучами виднелся бледный серпик луны, но небо было хмурым, нигде не было видно ни единой звездочки.
Район Малакофф был темным, тихим. Коты, воинственно наступавшие друг на друга посреди дороги, казались единственными живыми существами. Они замерли, посмотрели на нас с презрительным выражением, которое кажется естественным для всех котов, потом с воплем бросились друг на друга. Мы дали им достаточно места.
Неожиданно появились на велосипедах двое полицейских вермахта. Проезжая, они посмотрели на нас с легкой подозрительностью, и Малыш погрозил им кулаком.
— Кончай! — отрывисто произнес Старик. — Имей в виду, нам нужно избегать неприятностей, а не искать их.
Малыш задумчиво посмотрел вслед велосипедистам.
— Если что, я им зубы пересчитаю.
— О, Господи! — возмутился Барселона. — Идете вы или нет?
Мы нагнали Порту на углу улиц Беранже и дю Норд.
— Ты точно знаешь, где находится эта тварь? — спросил Гюнтер. — Здесь все эти чертовы лачуги кажутся одинаковыми. Я не намерен совершать круговой обход.
— Знаю, — ответил Порта, уверенно идя в темноте. — Неподалеку отсюда. Я помню, как мы шли этой дорогой с другой стороны. Возле бистро застрелили человека. Я помню это заведение. Давай посмотрим, есть ли на стене следы от пуль.
— Их там десятки, — сказал Гюнтер, подойдя к бистро и осмотрев стену.
— Правда?
Порта тоже перешел дорогу и посмотрел. Старик нетерпеливо передернулся.
— Можем мы идти?
— Я тебя не держу, — ответил Порта. — И вообще, кто приглашал тебя в это путешествие? Погоди минутку.
