С шевроном «Вагнер». Автобиографическая повесть - Габыч
– Ты представляешь, они уже неделю здесь стоят и до сих пор дорогу не протралили, – подошёл ко мне Клузо, – ждут сапёров до сих пор.
– Они в магазин сами не ходят, и что такое ротация, не знают, – подтянулся Хелдрейк.
Мужики уже собрали инфу по округе. Каждый отряд – своё государство. Со своими законами и устоями. Со своими границами и ценностями. Мы были в гостях, поэтому отнеслись к таким вещам предельно спокойно.
Наконец-то пришёл проводник, и нас передали ему. Мы двинули по дороге обратно и на полпути до Николаевки свернули и пошли вверх. Углубились в этот подлесок и начали ползти вверх по склону. Шли, конечно. Не ползли.
63
– Циркулярно, воздушная тревога! Воздушная тревога! – раздалось в рации у проводника.
Мы свернули в сторону. Увидев нарытые окопы и землянки, мы спрятались в них.
– Отбой воздушной тревоги!
Мы выбрались и продолжили путь. Всё ещё вверх.
– Габыч, Габыч, я Ленон!
– На приёме, – ответил я.
– На какой стадии выполнение задачи?
– С тройкой взаимодействие наладил. Рацию для связи обещали передать. Встретились с проводником, движемся к пятьсот второй. В районе двух больших буду там.
– Принял.
Я понимал, что, скорее всего, мы сделаем всё быстрее. Зачем себя подгонять, если можно всё сделать комфортно и не спеша? Никогда не ограничивайте себя во времени. Не обязательно бежать впереди паровоза и орать, что, мол, я сделаю это очень быстро. Всегда оставляйте себе возможность подумать и осмотреться.
Вваливаем дальше. Какие-то дачные постройки. Два-три дома с выбитыми окнами, следами от пуль. Одиночные ячейки кое-где выкопаны. Пара мёртвых всушников. Обстановка вроде домашняя, но враг от нас метрах в пятидесяти, и вообще мы понять не можем, заняла ли тройка западную сторону шоссе или нет.
С юго-запада послышался стрелковый бой. Навскидку так километра полтора-два от нас. Работал один покемон и четыре АК. Разрыв гранаты. Я сосредоточился на своей дороге. Подходим к В-64. Проводник доводит нас почти до перекрёстка и передаёт бородатому коренастому штурмовику.
– Балуха, – протянул он мне руку.
– Габыч. – Встретились кулаками. – Скажи мне, здесь вы вплотную к перекрёстку закрепились?
– Да. Позиции там, там и там. Тяжей наших видел. Пойдём, дойдём, покажу, где их линия окопов начинается.
– Пойдём, а с западной стороны шоссе ваши есть?
– Не знаю. Вроде да.
– Так вроде или да?
– Не уверен.
Мы пробрались по окопам, где это было возможно. Наткнулись на три лепестка по дороге. Естественно, благополучно обошли. Вышли к почти целым молодым берёзкам. Там кучковалась группа штурмов.
– Сотовый! Сотовый! – крикнул Балуха.
– Сотовый! – понеслось дальше.
– Я здесь. – Из-за кустов показался парень лет двадцати пяти.
– Сотовый, это Габыч, – представил меня Балуха.
Мы поздоровались.
– Объясни мужикам что к чему. Здесь ты лучше знаешь.
Парни сновали туда-сюда. Кто из них здесь кто, сразу было и не разобраться. Этот, живущий два месяца в погребе, вроде Актюбинск. Понятно. Балуха – группник или не группник. Хрен его знает. Сотовый – тоже не разобрать. Информацию мне, в принципе, дали в общих чертах. В итоге я удостоверился, что мужики вплотную к перекрёстку. Запад шоссе был ещё в процессе. Так я Ленону и доложил.
Ленон дал команду возвращаться обратно и организовывать себе узел связи. В распрекрасной моей Николаевке. Я решил не делать круг, а спуститься прямо вниз, к четыреста девяносто восьмой точке. Разница в расстоянии колоссальная. Тем более Клузо со мной, заодно и протралим.
Только мы начали спускаться и вышли на открытку, как ожила радейка:
– Габыч, Габыч, я Ленон.
– На приёме.
– Ты где?
– Возвращаемся домой.
– А это не ты идёшь от пятьсот второй к четыреста девяносто восьмой по склону?
– Я иду.
– Не хер там ходить. Возвращайся обратно и иди по маршруту, по которому пришёл.
– Ленон, мы заодно дорогу протралим по возвращению.
– Я сказал: прежним маршрутом! – заорал Ленон. – А если ты вдруг меня ослушаешься, то АГС уже наводится.
– Принял, – ответил я без особого энтузиазма.
Подниматься я не стал, а увёл свою шайку от этого места сразу на юг. В подлесок.
Дальше по пути мы наткнулись на мёртвых хохлов. Везде валялись разбросанные шмурдяки и боекомплект. В шмурдяках нашли пайки. Разделили, пожрали. Напихали по карманам сухих немецких энергетиков и двинули дальше.
Далеко возвращаться не стали. Чуть отойдя, я скомандовал Клузо и компании тралить вниз. Ну охуеют штурма делать такой огромный круг до позиций. Я заебался, а они ещё и потащат на себе всю хурму.
– Клузо, Ленону скажешь, что протралил второй маршрут на всякий случай, и рекомендуешь именно его.
– Я принял, Габыч! Скажу.
По лицу Клузо я понимал, что, скорее всего, он не выполнит мою просьбу. Ну и плевать. Клузо ещё и колбасило с его контузиями, а тут, не доходя немного до дороги, он потерял сознание. Я подумал: «Блядь, говно ты ебаное, нахуй ты прёшься, если тебе хуёво?» Ещё подумал, что Клузо вообще косит.
Спустя немного времени мы его оживили. Клузо вроде оклемался.
– Живой? Дойдёшь? – спросил я его.
– Дойду.
Бородачу и Димитряну сказал, чтобы аккуратно довели эту старую жабу до Николаевки. Они должны были дождаться группу Азукара и по мной проторенному и протраленному Клузо маршруту довести их до В-64. Сами ускорились и оставили Клузо и его шайку позади.
Мы с парнями спокойно дошли до Николаевки. Без происшествий, так сказать. По возвращении кинули кости у Тайдона, который обосновался на одной из наших бывших точек. В крепком доме с бетонными перекрытиями. Как оказалось, Тайдон – хлебосольный хозяин, и к нему стекались штурма со всей Николаевки, чтобы подхарчиться. Ну а раз Габыч дорвался до кухни, то, конечно, сразу же был поставлен вариться бульон. И вторая половина дня уже не казалась такой уж бесполезной, как первая.
Тайдон показал, как окопали АГС. После того как я, будучи группником, увидел один раз работу Хелдрейка по сооружению позиций, то с того дня я требовал этого от всех. И всегда. С себя тоже спрашивал по максимуму.
После ужина я вышел на связь с Клузо.
– Клузо, Клузо, я Габыч!
– Клузо, да, для Габыча.
– Клузо, вы встретили группу Азукара?
– Нет, они ещё в движении.
– Принял.
– Азукар, я Габыч!
– На приёме.
– Где вы?
– Мы пересекаем у четыреста семидесятой Бахмутку.
– Ускоряйся, Азукар и ускоряй. Сколько вам надо ещё времени?
– Сорок малых.
– Принял.
– Клузо, я Габыч!
– На приёме.
– Идите встречайте их, блядь, ускоряйте.
– Принял.
64
Вроде ничего страшного не происходило, но что-то не давало мне покоя. Я сидел у Тайдона как на иголках. Ленон требовал доклада о движении Азукара. Я требовал, чтобы Азукар ускорялся. Вроде бы обычная херотень и хотелось, как лучше, но получилось, как всегда!
Клузо не сказал о втором протраленном маршруте Ленону. Вроде мелочь, но маршрут становился короче километра на четыре. Четыре, Карл! Четыре километра, я вам могу сказать, это очень много, прям совсем.
Группа Азукара форсировала реку Бахмутку по тропе, натоптанной третьим штурмовым отрядом, и ворвалась на улицы второй Николаевки. Уже давно благополучно захваченной всё тем же третьим штурмовым отрядом. Уныло, печально, без особого энтузиазма. Группа Азукара встретилась с Клузо и продолжила движение, направляемая уже старым сапёром.
Не успел я перевести дух от приключений Клузо с Азукаром, как начинаю чувствовать вибрацию воздуха. Издалека доносился звук двигателя бронетехники. Я вроде приказал сам
