Николай Гунбин - В грозовом небе
* * *
Командир звена нашей первой эскадрильи Иван Тимофеевич Гросул считался самым смелым воином в полку. У него было, я бы сказал, природное мастерство летчика, летал он в любых условиях, летал днем и ночью. На самые трудные задания посылали именно Ивана Гросула, потому что знали: Иван всегда долетит до цели и, выполнив задание, вернется домой.
Родился он под Одессой, часто вспоминал свою Украину, мечтал об ее скорейшем освобождении и делал все, чтобы приблизить День Победы.
В 1943 году Иван Гросул и штурман его самолета Леонтий Глушенко были удостоены звания Героя Советского Союза.
После войны И. Гросула направили в школу переподготовки экипажей дальней авиации. На учебный, аэродром школы поступило с разных фронтов около сотни старых самолетов ДБ-3ф. Надо было определить, на каких еще можно летать, а какие послать на переплавку. Эта задача была поручена Ивану, так как кто же еще так почувствует машины и облетает их?! Риск здесь, конечно, был большой. На этих самолетах давно никто не летал, с ними не было обслуживающего персонала. Однако в течение недели Иван Гросул определил пригодность каждой машины к дальнейшим полетам.
После демобилизации Гросул жил и работал в Сочи. В 1973 году Иван Тимофеевич скоропостижно скончался на своей родине, под Одессой.
Хорошим штурманом был Леонтий Глущенко, с которым мы летали в одном звене еще на Дальнем Востоке. Он умел выйти на цель при любых обстоятельствах. Вместе с Гросулом их посылали на самые сложные боевые задания, выполнять которые помогала и их большая дружба.
Однажды, когда Паращенко на неисправном самолете вынужденно сел в поле, Гросул и Глущенко, увидя это с воздуха, не задумываясь, посадили свою машину рядом. Забрав с собой летчика и штурмана и оставив стрелков [179] охранять самолет, они отбыли на свой аэродром за помощью.
После войны Глущенко был старшим штурманом одного из авиасоединений дальних бомбардировщиков. Сейчас он в запасе.
В первой эскадрилье, командиром которой во время войны долгое время был летчик нашего экипажа С. А. Харченко,-12 летчиков и штурманов получили звание Героя Советского Союза, значительно больше, чем в других эскадрильях полка. Кроме выше упомянутых это Иван Душкин, Евгений Андреенко, Сергей Захаров, Ефим Парахин, Артемий Торопов и другие. Юрий Петелин также был выходцем из первой эскадрильи. Во вторую эскадрилью переведен с повышением (стал ее командиром). В последний год войны, когда Харченко назначили заместителем командира, а меня - заместителем штурмана полка, первая эскадрилья не утратила своих боевых качеств и, воспитанная на боевой дружбе, боевых примерах первого года великой битвы, до конца войны продолжала умело и достойно решать боевые задачи.
Я думаю, что именно боевой дружбе 10-й гвардейский полк авиации дальнего действия во многом обязан своими боевыми успехами и лучшими традициями.
А еще помогала в этом наша уверенность. Уверенность в том, что победим, ведь дело наше правое: уверенность в товарищах, которые не подведут, выручат в трудную минуту; помогало знание своего самолета, своего оружия.
Наши комиссары
В наших боевых успехах, в нашей вере в победу и уверенности в товарищах велика роль комиссаров полков и эскадрилий, парторгов и комсоргов. Многие из них были летчиками или штурманами и участвовали в боевых вылетах. [180]
Первый комиссар 10-го гвардейского полка, батальонный комиссар А. П. Михайличенко, отражая вероломное нападение гитлеровцев, не вернулся с боевого задания. Это был преданный Родине и партий человек, прекрасный летчик.
Замполит нашей эскадрильи, а затем полка А. Я. Яремчук совершил больше сотни боевых вылетов. Его штурману А. Д. Торопову, сделавшему еще большее количество боевых вылетов, в 1945 году было присвоено звание Героя Советского Союза. Мастерству и мужеству замполита Яремчука можно было только удивляться. Мне, как штурману эскадрильи, приходилось не раз летать вместе с ним. Вспоминаю, как при выполнении боевого задания, когда мы взлетали в темную ночь, у нашего самолета загорелся мотор. Высота в тот момент была около 100 метров. Яремчук, выключив горящий мотор, мастерски с ходу посадил машину. А перед заходом на посадку, чтобы облегчить машину, надо было еще с малой высоты сбросить бомбы, которые были в самолете. Но куда их сбросить? Вокруг аэродрома - населенные пункты, но в темноте осенней ночи они еле различимы. Пришлось с горящим мотором пройти по прямой еще полминуты, которые, кстати, показались часом, и сбросить бомбы уже наверняка, в поле. Чтобы не повредить бомбами свой самолет, еще не успевший набрать высоту, сбросили их, как и положено, на «невзрыв», и механизм сработал безукоризненно: все 10 бомб упали не разорвавшись. Для саперов сообщили координаты их падения.
Боевыми качествами, знанием психологии людей выделялся замполит второй эскадрильи Михаил Бельчиков. Авиаторы говорили: с ним можно дружить. На мой взгляд, это самая хорошая характеристика. Белорус Миша Бельчиков в 1944 году был подбит над территорией, оккупированной гитлеровцами. Бельчиков продолжал вести подожженный вражеским истребителем самолет, пока не выпрыгнул с парашютами весь экипаж. С обгоревшими лицом и руками он покинул машину последним. Его подобрали партизаны, оказали первую помощь и переправили на Большую землю. Михаил долго лечился от ожогов. Выздоровев, продолжал полеты.
Не раз летал на выполнение боевых заданий и замполит полка Н. Г. Тарасенко. Но основным его делом была, конечно, работа с людьми. Он всегда среди авиаторов - и на аэродроме, и на отдыхе. Умел работать с разными категориями людей, воспитывать их. Его беседы были пронизаны [181] духом патриотизма, духом ненависти к заклятому врагу.
Хорошо помню комиссара нашего 220-го полка С. Я. Федорова. После войны генерал-лейтенант авиации С. Я. Федоров долгое время был на политработе.
Во время войны ни на минуту не прекращалась партийная и комсомольская работа - большинство офицеров были коммунистами, большинство сержантов - комсомольцами. В полку умело вели эту работу парторг А. В. Юкельзон и комсорг М. М. Каценельсон. К тому же не раз в качестве дублеров штурманов или радистов они выполняли боевые задания. К концу войны оба награждены орденами Красной Звезды.
Так в 10- м Сталинградско-Катовицком гвардейском полку авиации дальнего действия осуществлялось партийное руководство нашими боевыми делами.
* * *
Несколько слов скажу о штабе полка.
После майора Бачинского с конца 1941 года его возглавлял подполковник Михаил Григорьевич Мягкий. Лихой кавалерист в гражданскую войну, он в тридцатые годы переучился на летчика-наблюдателя. В первые дни Великой Отечественной войны в одном из боевых вылетов его летчик был тяжело ранен. Мягкий взял управление на себя, привел самолет на нашу территорию и посадил его. Спас экипаж и дорогостоящую машину. За это был награжден орденом Красного Знамени.
Летом 1943 года Михаила Григорьевича назначили начальником штаба нашей дивизии.
Сейчас полковник в отставке Мягкий живет в Киеве, занимается военно-патриотической работой.
Его первым заместителем в штабе полка был начальник оперативного отдела капитан Константин Петрович Григорьев, бывалый летчик, командир звена, заместитель командира эскадрильи. Только после сильной контузии в боевом вылете в первые дни войны он вынужден оставить любимое летное дело. С 1943 года до увольнения в запас он начальник штаба нашего полка.
Начальником разведки у нас долгое время был Дмитрий Константинович Перемот. В 1943 году он возглавил штаб соседнего, 9-го гвардейского полка АДД. Генерал-майор запаса Перемот живет в Минске.
Начальником связи сначала полка, а потом и дивизии всю войну прошел майор Иван Николаевич Нагорянский. Говорили, что на телеграфном ключе он играет так же хорошо, как и на своем баяне. [182]
В его подчинении были сержанты и старшины - воздушные радисты полка. Он умело их обучал, воспитывал. Организовал полковую художественную самодеятельность; в концертах участвовали не только стрелки-радисты, но техники и мотористы, летчики и штурманы. Помню, как командир звена Иван Гросул лихо отплясывал гопак с женой своего штурмана, телефонисткой при штабе дивизии Женей Глущенко.
Иван Николаевич Нагорянский умер в конце семидесятых годов в Тбилиси.
Анатолий Гуров - врач полка. Очень толковый специалист и в то же время удивительно скромный человек. Он не только наблюдал за нашим здоровьем, но проводил с нами в свободное от наших боевых вылетов время беседы на медицинские темы. Скорее они напоминали вечера вопросов и ответов и были почти всегда с юмористическим уклоном, что поднимало наше настроение перед выполнением боевого задания.
