Владимир Кашин - С нами были девушки
— В чем дело?
Лейтенант нервно крутил регулятор горючего и воздуха. Не помогало.
— Может, нет бензина? — забеспокоилась Зина.
— Был полный бак.
— Аккумуляторы? — спросила Малявина.
— Исправные, — сухо ответил Андрей. Его тревожило положение, в котором он вдруг оказался. Между ним и БП — десятки километров. Как же он возвратится? Попробовал включить освещение. Фара, закрепленная на передней вилке машины, сразу вспыхнула, замигал рубиновым огоньком стоп-сигнал. «В чем же дело?»
Внезапный переход от лирических мечтаний к неприятной действительности вывел его из равновесия. Он чуть не выругался, но вовремя вспомнил, что рядом девушки, и сдержался.
Зина сказала: «Мы сейчас» — и вместе с Давыдовой исчезла в ночи.
— Вы заночуйте, — предложила Люба, когда подруги убежали. — Будет хоть один настоящий мужчина в нашем теремке… На рассвете разберетесь в мотоцикле…
Андрей, сидевший на корточках, поднял голову, будто, несмотря на темноту, хотел увидеть, не насмехается ли над ним девушка.
— Вы что, смеетесь?
— Нисколечко! — В ее голосе зазвенели ласковые нотки. — Почему и в самом деле не заночевать. Всем веселей будет… Кроме командира взвода, начальство не балует нас вниманием. Наверно, боятся спать в лесу, в простой землянке. Это ведь не никелированная кровать с шариками и подушечками Манюни…
— Гм… О чем вы говорите?!
Прибежали Зина с Давыдовой. Зажгли электрический фонарь.
Земляченко вытащил из ящика под сиденьем гаечный ключ, вывернул свечу. Сноп лучей бил его по рукам.
— Лопнула, проклятая! — изо всех сил отшвырнул деталь в траву.
— И запасной нет?
— Нет… Что же делать? — Лейтенант наморщил лоб. «Неужели в самом деле придется ночевать на посту?» На какое-то мгновение ему представилось, что он опять сидит рядом с Зиной, видит ее глаза, лицо… Мотнул головой, прогоняя соблазнительную мысль. «Добраться пешком до автострады? Но когда же я дойду?»
Андрей посмотрел на долину, где в темноте, как звездочки, рассыпались одинокие желтые огоньки.
— Пойду в село. Может, каруцу достану, — решительно сказал лейтенант.
— Товарищ лейтенант, лучше я, — предложила Давыдова. — У меня с ними быстрее найдется общий язык.
— Добро, — согласился Андрей.
— А пока пошли назад.
В землянке кое-что изменилось. На самодельном столике уже не было ряднины и утюга. Вместо этого на чисто вымытой доске Зара резала мясо. «Шашлык готовит», — понял Андрей.
— Вернулись? — не утерпела Зара. — Плохая примета…
— Да помолчи! — рассердилась Зина.
Давыдова взяла из пирамиды свой автомат. Она стала мрачной. То, что офицер задержался, ее беспокоило. Все может открыться, и ей тоже влетит от начальства.
— Чайка, остаетесь за меня!
— Есть остаться за вас.
— Я к примарю[13], — ни к кому отдельно не обращаясь, бросила Давыдова с порога и и ушла.
В землянке опять воцарилась тишина. Мигнула гильзовая лампа, озаряя неровным светом взволнованное лицо Зины.
Андрей поднялся и вышел во двор. Как и раньше, в высоких лесах шелестел ветер, пряталась в тучах луна.
Тихо скрипнула дверь землянки. На пороге показалась фигура Зины.
— Вы здесь, товарищ лейтенант?..
Вскоре ветер донес людские голоса, послышалось, как заржал конь.
— Едут! — девушка прижалась к Андрею: ей не хотелось расставаться.
Голоса зазвучали сильнее. Вскоре уже можно было распознать: говорили Давыдова и какой-то мужчина.
— Домну Петря едет с каруцей! — крикнула с площадки Малявина.
Голоса приближались.
— Позвони завтра, если сможешь, — прошептала Зина Андрею. — Я почему-то волнуюсь…
Андрей нашел ее руку и крепко сжал теплые, нежные пальцы.
— Товарищ лейтенант! — крикнула Давыдова. — Давайте сюда ваш драндулет!
Земляченко и Зина пошли на ее голос. Лейтенант подвел машину и, держа за руль, осторожно покатил вниз. Там, где тропинка выходила на дорогу, стояла запряженная пароконная каруца. Возле нее маячили фигуры.
— Ну, дядька Петря, помогите втащить этого зверя, — попросила Давыдова.
Общими усилиями погрузили мотоцикл на телегу.
— Порядок! — с удовлетворением сказала начальник поста. — Он довезет вас до автострады, а там уже ищите попутную машину.
— Спасибо, — сказал Земляченко, взбираясь на каруцу. — В долгу не останусь. Килограмм шоколадных конфет за мной.
— Шоколадных? Где вы их возьмете?
— Если не теперь, то встретимся… после войны. Тогда и отдам.
Дружный смех был ему ответом. Дело с отъездом лейтенанта уладилось, и у всех отлегло от сердца.
Давыдова дружески положила руку на плечо Зины, и та поняла, что младший сержант сочувствует ей. Сама Давыдова только вчера получила солдатский треугольничек и, прочитав, весь день напевала ласковые и грустные сибирские песни. Андрей крикнул:
— До свиданья!
Дядька Петря чмокнул губами, телега покатилась, и девичьи фигуры сразу растаяли в ночи…
3
Кони быстро бежали по дороге, а лейтенанту, который с наслаждением разлегся на дерюге, покрывавшей сено, казалось, что каруца стоит на месте и только темное небо над ним куда-то плывет. Вскоре крестьянин, для острастки щелкнув над лошадьми кнутом, положил его возле себя и повернулся к пассажиру.
— Господин лейтенант будет спать?
— Нет, нет…
— А мы обрадовались в селе, когда узнали, что это для вас каруца, — помолчав, продолжал Петря.
— Обрадовались? Почему?
Тогда крестьянин, путая родной язык с услышанными от солдат русскими словами, начал рассказывать длинную историю. Как понял его Андрей, речь шла о тяжелой жизни в селе. Люди работали на богатого боярина, который жил где-то за границей. Он был хозяином лугов, лесов, даже рыбы в речке. В селе чинил суд и расправу управляющий, какой-то лиходей Петрашку.
После 23 августа[14] управляющий сбежал. Но, удирая, приказал, чтоб крестьяне не смели брать ничего панского, а то он скоро вернется, и тогда всем будет горе.
Забитые крестьяне и не думали трогать панское добро. Вскоре они услышали, что в соседних селах делят боярскую землю. Однако сделать это у себя не осмеливались. Панские приспешники, оставшиеся в селе, пугали тем, что ничего, мол, не изменилось и не изменится: король Михай и мама Хелена как сидели и правили Румынией из своего дворца в Бухаресте, так и будут править; говорили, что Америка и Англия пойдут войной, если румыны обидят своего короля, что скоро накажут тех, кто без разрешения поделил землю. Молчали люди, терпели, хоть жизнь, как и раньше, была очень горькой.
Но вот однажды в селе появились советские девушки в красноармейской форме.
— Ваши девушки, понимайте? Даже и командир у них — девушка, домнишора! Понимайте, домнуле локотэнент? Домнишора сержант! — с восторгом говорил крестьянин.
…Уже осталась позади разбитая проселочная дорога. Каруца катилась по широкой затихшей автостраде. Кованые копыта коней звонко цокали по асфальту.
Андрей решил доехать до РП первой роты и там заночевать, сославшись на поломку мотоцикла во время обкатки. Но Петря, увлеченный своим рассказом и радуясь почетному собеседнику, согласился довезти лейтенанта до города, хотя туда по шоссе было около двадцати километров.
— …И вот эти самые ваши девушки, — продолжал Петря, — остановились на краю села. Сами вырыли себе землянку, сами обгородили ее колючей проволокой. Когда к ним пришел староста и сказал, что пришлет копальщиков, то сержант отправила его прочь.
…А потом сержант сама пришла к примарю и спросила, почему не видно людей на полях, почему урожай пропадает? И когда ей ответили, что крестьяне ждут возвращения боярина и боятся идти в поле, то она сказала, что ни боярин, ни его управляющий, ни Антонеску никогда не вернутся, что не должно гибнуть добро, выращенное людским трудом. Тогда примарь спросил домнишору сержанта: «Разве вы хозяйничать пришли сюда? Или мы уже не румыны?» А она достала из своей сумки газету «Скынтейя»[15] и там по-нашему, по-румынски, прочитала, что земля и урожай должны принадлежать тем, кто работает. Вот какая она есть, домнишора сержант! Пришлось примарю отступиться…
Тогда мне и достались вот эти добрые кони…
Не обошлось, конечно, и без тревоги. Как-то ночью пришли из лесу, — Петря ткнул кнутом куда-то в горы, — черные люди. Они стали ходить по хатам, отбирать скот, поливать керосином зерно и поджигать его. Я очень испугался, побежал к землянке. И что же вы думаете? Домнишора сержант и еще одна девушка схватили свои автоматы и подняли такую стрельбу по бандитам, что те бросились наутек и больше не показываются.
Ох и стыдила тогда она нас, плугарей. Йой, йой! «Сами за себя постоять не можете!..» Осмелели мы, прогнали королевского жандарма, забрали у него карабин и теперь по очереди ходим ночью… Вот где он у меня. — Петря похлопал возле себя по ряднине, показывая, где у него спрятано оружие: — А сегодня вечером люди слышали, как через село промчался мотоцикл к землянке. Стали думать, что за причина, кто приехал, зачем? И когда домнишора сержант прибежала и сказала, что нужна каруца, то всполошились, решив, что солдаты собираются уезжать от нас… Не хотят наши крестьяне, чтобы девушки-солдаты уезжали. Уедут ваши девушки — бандиты из леса снова придут!
