Марина - Алия Амирханова
Марине помогли подняться двое других мужчин. У неё был разбит лоб и коленка. Эти же мужчины помогли ей сесть. Они буквально подхватили её под мышки и донесли до скамейки. Сама Марина не могла сделать и шагу. Столь серьёзные ушибы девушки не позволяли даже предположить, что это было сделано специально. Её отлетевший чемодан лежал в сторонке. Он раскрылся и некоторые вещи вывалились. Сердобольная старушка стояла и караулила чемодан, чтобы ничего не украли. Подошёл милиционер и помог собрать вещи.
– Гражданочка, что же вы так быстро бегаете? Куда торопитесь?
–Извините… Я поскользнулась.
Марина плакала от боли. Всё было искренне, очень правдоподобно и не вызывало никаких подозрений. Женщины, оказавшиеся рядом, помогли ей перевязать коленку головным платком, вытерли сочившуюся кровь на голове. Прошло минут сорок, пока Марина оправилась от боли. Помогавшие ей люди постепенно разошлись. Она видела, что те двое парней вновь заняли свои наблюдательные места. В её сторону даже не смотрели. Пора было идти искать Лёню. Он ждал на остановке, беспокоясь о ней, но помня наказ, не предпринимал никаких действий. Чтобы чем-то занять себя, пораспрашивал у местных бабушек, не сдают ли они комнату. Ему посоветовали пройти в частный сектор, где ещё оставались домики от бывших деревень, которые потеснил строящийся город. Увидев хромающую Марину, Лёня бросился к ней.
– Мариночка! Бедняжка, моя! – Лёня забрал из её рук чемодан.
– Всё расскажу потом. Уйдём подальше от этого места.
Потом около двух часов они, заходя в каждый дом, искали, кто бы пустил их в качестве квартирантов. Они ушли от вокзала на достаточно большое расстояние. Приближался вечер. Голод давал о себе знать, но остановить поиски означало ночевать на улице. У Марины сильно болела нога, но она скрывала это и, превозмогая боль, старалась улыбаться.
– Мариночка, отдохни. Я сбегаю вон к тому домику, что на краю улицы.
Рядом возилась ребятня, и Марина согласилась посидеть.
Через двадцать минут Лёня вернулся. Он широко улыбался, и Марина поняла, что угол найден.
– Нашёл. Пошли быстрее. По дороге расскажу, – Лёня взял чемодан, и они пошли.
Быстро не получилось. После стояния на одном месте нога отекла, и сейчас Марина еле передвигала её.
Подошли к дому. Неказистому с виду, но во дворе чувствовалась продуманность. Всё было на своём месте. От калитки в дом вела дорожка, выложенная из камушков, камней, булыжников, обломков кирпича. Смесь несуразная, если в отдельности, а в целом дорожка выглядела как шедевр человеческого старания и вкуса. Вдобавок она была широкой. Каждый кусочек- законченный сюжет. Тут и цветочек, где большой булыжник, вставленный в ямку, становился вровень с маленькими камушками. Тут и кирпичный островок с каменными вкраплениями, и мозаика с витиеватыми элементами. Камешки подбирались и укладывались вплотную, не оставляя даже проблесков земли. С годами всё так хорошо утрамбовалось, что ходить по дорожке было легко. С обеих сторон её, в начале, росли незатейливые цветочки. А дальше по обе стороны росли деревья. Аккуратные, в меру пышные, с побеленными стволами. Куры не бегали бесхозно по двору, а степенно прохаживались в специально огороженном месте. Чистенько, аккуратно.
Марина и Лёня вошли во двор, но в дом Лёня пошёл один. Вышел он уже с миловидной бабушкой. Невысокая, но очень опрятная. Белый платочек, белый передник.
– Мариночка, баба Вера сдаст нам комнату, – радостный Лёня направился к Марине. Взяв в руки чемодан и поддерживая жену, он вместе с ней подошёл к старушке.
– Здравствуйте, – Марина вежливо поздоровалась.
– Здравствуй, милая. Что у тебя с ногой?
– Да так, упала…
– Что ж мы здесь стоим? Тебе, поди, и стоять-то в тягость. Заходи, милая.
Дома у бабы Веры тоже был отменный порядок. Занавесочки на окнах, скатерть на столе, везде вышитые салфеточки. Русская печь.
– Комнат у меня всего две. Та, в которой и печь, и стол, и другая утварь, та моя, значит, будет, вторая пусть будет ваша. Сынок, пройди, посмотри, а жена твоя пусть здесь останется пока.
Старушка помогла Марине сесть на стул и вытянуть ногу. Бабушка оказалась сердобольная. Промыв водой ссадину на коленке, смазала её йодом. Потом нажарила им блинов. О цене договорились быстро. За столом поговорили по поводу их возможной работы. Как оказалось, и школа, и больница были совсем недалеко. Наевшись, молодые прошли в свою комнату, которая была неплохо обставлена. Железная кровать, стол, два стула, этажерка с книгами. Счастливые, легли спать.
Марина шёпотом рассказала про парней в штатском.
– Лёнечка, они точно кого-то ждут. Как только поняли, что ты направился в зал, где камеры, пошли за тобой. Придётся тебе забыть о своих документах.
– Ну и ладно. Здесь я бы всё равно не смог ими воспользоваться. Фамилия у меня теперь другая.
–Ты ведь в Америке был учёным.
–Учитель математики тоже неплохо. Справиться бы с учениками. Говорят, они бывают непослушными.
– Справишься. Всё-таки жалко, что ты, Лёнечка, теперь не сможешь серьёзно заниматься наукой. Наверное, зря ты приехал…
– Что ты такое говоришь, любимая?! Без тебя мне ни что не в радость. Я готов дворником работать, лишь бы ты была рядом!
Первым на работу устроился Лёня. Он уже на следующий день пошёл в ближайшую школу, но мест не было. А вот подальше, почти в другом конце города, место нашлось. Он был принят учителем математики на полную ставку, но так как у них не было ещё и физика, Лёню негласно взяли и физиком, оформив на ставку, но как сторожа.
Марина целую неделю пролежала в постели. Нога сильно опухла, и хозяйка лечила отёк и ушиб всевозможными травяными настоями. Через две недели Марина начала потихоньку ходить и сразу же включилась в работу по дому. В благодарность за заботу и гостеприимство хозяйки Марина побелила дом снаружи и потолки внутри. Лёня заменил бабушке внутри дома всю проводку. Теперь она стала безопасной. Провёл свет в баню, на улицу.
В ближайшую больницу Марину взяли на должность старшей медсестры, а ещё, по-соседски, она лечила несколько близлежащих улиц.
