Крымское зарево - Александр Александрович Тамоников

— То есть вам надо добыть минно-подрывную технику? Судна. Потом еще что… эти, как вы их называете, когти. Где все это взять? Мы не в центре, не в тылу, не на материке. Запрошу из центра, месяц будем сидеть и ждать?

— Катера береговой охраны патрулируют залив, разрешите воспользоваться им, нам только по нейтральной территории до залива добраться, а там на весельной лодке бесшумно к берегу доплывем. У местных пройдусь, спрошу, уверен, что у кого-нибудь в хозяйстве сохранилась лодка. Здесь же море рядом, все в мирное время промышляли на воде.

— Ну хорошо. А техника? Надо запрашивать с материка, чтобы переслали. Все оружие и боеприпасы отсюда на передовую уходит.

В разговор вклинился Зинчук:

— Товарищ майор, да я знаю, я же переделывал в партизанском отряде мины. Нужна противотанковая ТМ‑35 или противопехотная ПМК‑40. Взрыватель-удочку в заряд установлю. К чеке веревку привязываешь, и можно метров на двадцать от пути засесть. Как нужный вагон за десять метров показался, дергаешь за веревку, чтобы чека вылетела, и взорвется мина прямо под колесами вагона. Три вагона разносит, остальные повреждает.

Тарасов фыркнул:

— Удочка для мины, — но все же согласился. — Самодеятельности у вас сверх меры. Ну ладно, катер найду, боеприпасы получите. Лодку сами ищите у местных. Назаров! Назаров! — заревел он вдруг во всю глотку.

На его крик за шторку заглянул невысокий, выбритый налысо человек в аккуратной чистой форме, круглых очках на крутолобом лице:

— Здравия желаю, товарищ майор. Вызывали?

Энкавэдэшник указал на разведчиков:

— Разведке нашей железки нужны специальные, это по твоей части. Найдете в хозяйстве своем, что они попросят.

— Так точно, — кивнул Назаров; судя по петлицам на его гимнастерке, мужчина был военным инженером.

Он провел разведчиков по штабу до окна, указал на вытянутую кирпичную постройку:

— Вон там у нас цех для ремонта техники. Идите, выбирайте, мастеру скажите, что приказ майора Тарасова. Подойду через час, если чего-то не найдется, то будем думать, как вам помочь. Сварочный аппарат у нас есть, ножовки по металлу. Металл сам в дефиците, по дворам его собираем у жителей. Для разведки изобретем и сделаем. Про вас вся Дмитровка гудит второй день. — Инженер вдруг крепко пожал руки обоим мужчинам: — Поздравляю, товарищи! Поймали диверсантов прямо в тыловой части, они же столько бед тут могли натворить. Госпиталь, стройка, мирные жители, все пострадали бы.

Смущенные разведчики после разговора с инженером направились в ремонтный цех. Павел, сдерживая радость, заметил:

— Все про нас знают. И инженер, и… — Он снова залился густой краснотой. — Там вон стояли, из банного отряда.

Глеб только улыбнулся про себя: паренек столько времени провел в партизанском отряде, жил в лесу и еще не привык к обычной жизни, а уж тем более к сложной ее части — общению с прекрасным полом. Чтобы отвлечь Зинчука от будоражащих мыслей, Глеб принялся расспрашивать его о диверсии на железной дороге. Тот охотно принялся рассказывать:

— Ну можно использовать клин или замыкатель для колес, нам потом в отряд передали их через два года. А до этого делали заряды из чего придется. Главное ведь, чтобы было взрывчатое вещество и чтобы оно вовремя рвануло. Фрицы начали минировать вокруг деревни подходы, мы у них воровали снаряды и переделывали. Я и придумал, чтобы как на удочку чеку садить. Дернул, как на рыбалке, и подорвал. У меня так батя рыбу глушил динамитом: подальше отходил и дергал за бечеву, чтобы его самого не зацепило. Рыба потом в заводи брюхом вверх плавает, собирай руками прямо в ведро. Утром маманька только с коровой встала управляться, а мы уже ей тащим четыре корзины с рыбой.

Пашка Зинчук шел и улыбался своим воспоминаниям, а Глеб кивал в такт его словам. Ему приятно было видеть, как оттаивает этот колючий, всегда настороженный паренек. С каждым днем превращается из звереныша, которым вынужден был стать за долгое время в лесу, в разведчика, в военного, в человека.

В цеху Глеб подтолкнул напарника к мастеру:

— Объясни, что нужно будет сделать. А я пока по деревне лодку пойду искать. Встретимся на площади у радиоточки, когда будут передавать утреннюю сводку.

Он вынырнул за двери цеха, оставив Павла заниматься снаряжением. Пускай учится разговаривать с людьми и договариваться, смиряя свой строптивый характер. В разведке это так же важно, как и уметь сохранять тишину, когда от боли или страха хочется выть.

Сам же Глеб зашагал по улицам деревни, высматривая кого-нибудь из местных ребятишек. Вот уж где источник информации: шустрые, как воробьи, легкие на подъем детишки целыми днями крутятся на улице, знают, замечают гораздо больше, чем думают взрослые. Но и разболтают по всей деревне, что разведчик искал лодку, поэтому совсем маленьких расспрашивать не стоит, для такого дела нужен кто постарше.

Капитан прошелся по одной улице, по другой, но не встретил ни одного ребенка. Он удивился, куда могли исчезнуть все местные ребята, но тут услышал их веселый гомон. Деревенская ребятня собралась у входа в госпиталь, где прохаживались пациенты, в надежде послушать рассказы фронтовиков.

Малыши окружили нескольких мужчин в больничных халатах, засыпали их вопросами. Глеб покачал головой: эти не подойдут, разболтают все и жителям, и больным, а вдруг в деревню успел проникнуть очередной диверсант из засланной группы?

Разведчик еще немного прошелся по Дмитровке, наконец встретил девочку лет десяти. Она тащила за веревку на самодельной тележке сложенные металлические пики. Тяжелый груз застрял на камне, и маленькая возница никак не могла сдвинуть с препятствия тяжелую тележку. Глеб Шубин перехватил веревку из худенькой руки:

— Давай я.

От толчка тележка наконец проскочила по булыжнику. Он не стал отдавать конец веревки:

— Тяжелая, давай я помогу. Куда надо дотащить?

Малышка тяжело дышала от усилий, она с трудом сказала:

— В цех. Им металл нужен, я вот с кладбища тащу части от оградок. Как война кончится, так обратно переплавим. А сейчас Красной армии нужнее. Я хожу везде, собираю.

— Какая ты смелая, одна на кладбище ходила. Ты молодец, помогаешь нашим бойцам, — похвалил малышку Шубин.

Девочка очень серьезно ответила:

— Нас учили так в школе, все для победы! Все для фронта: питание, одежда, металл. Мы потерпим.

От ее слов у Глеба перехватило дыхание: даже такая крошка помогает фронту, борется против врага, как может. Он попросил ее открыто, не придумывая никаких сказок:

— Я — разведчик, и, о чем попрошу