Солдатами не рождаются… - Никита Ильич Сманцырь
«Мы шли в очередную атаку на австрийские позиции — Я, Богдан и Клим. Я шёл по центру, Богдан справа, а Клим слева. Клим бежал впереди паровоза и со своей частью ушёл вперёд от нас, после чего по ним открыли усиленный огонь. Никто не выжил.»
Потеря сразу заменилась резервом, но офицер не походил на Клима Николаевича. О такой жертве Никита помнил всю жизнь. После всего пройденного и увиденного, Никита выглядел очень скверно — испачканная в крови форма, помятая фуражка и взгляд в пустоту. Сиверс стал без интереса вести беседы, иногда повторяя одну и ту же фразу: «Получи, сволочь». Дела стали налаживаться лишь к зиме. В феврале 1917 года дивизии обеспечили небольшой отпуск в Петрограде. Все думали, что они отдохнут от войны в столице своей Родины, но планам было не суждено сбыться, на носу была Февральская революция…
Измена за изменой.
23 февраля 1917 года начались демонстрации рабочих и крестьян против царской власти и вторая российская революция. Никита же в это время находился в родовой усадьбе и читал книгу. О событиях революции граф узнал лишь 28 февраля из-за выстрелов рядом с поместьем. Выбежав на улицу, Сиверс начал успокаивать бушующий народ, на что они не обратили внимания. Никита вернулся в усадьбу и завёл разговор с семьёй:
— Вам нужно быстро уезжать, в городе сейчас не спокойно!
— Да как же мы без тебя, да и усадьбу мы на кого оставим? — со страхом отвечала мать Сиверса.
— Усадьбу на прислугах оставите, а я как-нибудь сам выживу, на войне же не погиб, — проговорил Сиверс, собирая вещи.
— Видишь, мать, как он серьёзно намерен — слушай, что мужик говорит, — вошёл в разговор отец.
— Спасибо, батюшка, — граф протянул чемодан к родителям — Держите, уезжайте!
Затем граф Сиверс проследовал к усадьбе Елизаветы Дмитриевны, чтобы обсудить план действий. Войдя в поместье, Никита обнаружил лишь разруху и несколько трупов, среди которых были лишь слуги и мать Лизы.
Убедив родителей уезжать к родственникам на Волгу, и с надеждой о жизни графа Берга и Елизаветы, Никита начал разбираться в ситуации, ища объяснения случившемуся. В городе шли перестрелки полиции с революционерами, и было опасно выходить, но Никита шёл к Зимнему Дворцу. Идя по Адмиралтейскому проспекту, граф набрёл на двух часовых, преграждавших дорогу к Зимнему Дворцу:
— Слушайте, братцы, а что у вас тут происходит?
— А ну стоять! — окрикнули солдаты Сиверса. — Сейчас мы прорываемся к Зимнему Дворцу, и вы, офицеришки, не помешаете нам!
— Ну что же вы? Я же тоже революционер, — подходя, отвечал граф. — Вы кем будете?
— Меня Максимом кличут, а это Серый, — с насторожением проговорил один из них.
— Слушай, Максим, а кто у вас тут главный?
— А вы, ваше благородие, что ли не знаете? — сказал Максим и начал переговариваться с Серым.
— Ну… — не зная, что ответить, Никита попятился назад, но было уже поздно. Прозвучал крик: «А ну хватай!», и Сиверс был избит и схвачен. Очнувшись в лагере пленных, к нему подошёл Максим с одним из глав Февральской революции, Александром Фёдоровичем Керенским, и заговорил:
— Здравствуйте, граф Сиверс. Зачем же вы двигались к Зимнему Дворцу?
— Хотелось бы узнать, что происходит.
— А не видно что ли — революция! — перебивая Керенского, сказал Максим.
— А ну прекратить, боец! — возразил Александр Фёдорович. — Началась вторая российская революция. Мы свергаем тиранский, царский режим и провозглашаем республику, которую будет возглавлять Временное Правительство.
— А что же Император? — недоумевая, спросил граф.
— Николая II мы не убьём, но править государством он уже не будет. Что же насчёт вас, вы продолжите службу в армии, но власти у вас не будет — будут созданы солдатские советы для решения всех задач.
— Так точно, — с грустью в голосе ответил Сиверс.
— Вот и славно! Господин офицер, прошу прощения, но я должен вас покинуть, прощайте.
На следующий день Император Николай II отрёкся от престола, а потом 2 марта отрёкся и его брат, Михаил Александрович, началась борьба за власть в Российской Империи.
После ухода монархии из России, поменялись и планы операций. Отпуска дивизии Сиверса отменили и отправили на фронт. Обсуждая ситуацию с Богданом Владимировичем, пришли к выводу, что несмотря на революцию, продолжат сражаться. Хоть не за Царя, зато за Веру и Отечество.
По прибытию на фронт, солдаты сразу дали понять, что подчинятся они не будут. Когда Никита и Богдан встретили офицеров той части, то им сообщили о создании солдатских советов, в которых обсуждали планы атак и обороны. Офицерство больше не слушали, а братания с врагом стали обычным делом. В таких условиях надо было воевать.
По планам ставки на этом направлении надо было провести наступление в направлении Калуша. Никита с Богданом начали восстановления дисциплины армии. Через насилие, как раньше было нельзя, и они воспользовались своим авторитетом среди бойцов. За месяц удалось убедить солдат идти в атаку.
28 июня перед артиллерийской подготовкой, солдат пытались переубедить двое мужчин в шинелях с красными повязками. Ими оказались старые знакомые Сиверса — Максим и Серый. Они были истинными социалистами и пропагандировали эти идеи среди бойцов. Слава Богу бойцы уже были настроены идти за Сиверсом и Роникеном в бой. 29 начался артобстрел, с 1 по 6 июля был проведён ряд наступательных операций, в ходе которых были взяты города Станислав, Галич и Калуш. Долго удерживать позиции армия не могла, уж слишком сильные разногласия были у солдат с офицерами. 19 июля фронт был прорван, и бойцы самовольно бежали. Никита понял, что разложение русской армии неизбежно. С
