Нюрнберг - Николай Игоревич Лебедев

Тот же Павлов – он ведь, несмотря на молодость, был уже опытным бойцом. Прошел огонь и воду. А вот, поди ж ты, вдруг про мамку вспомнил и по-детски почувствовал себя так, будто ему все под силу.

Волгин вновь бросил суровый взгляд на Павлова.

– А что, товарищ капитан? – виновато насупился тот. – Берлин, считай, взяли. И фюрера возьмем.

– Возьмем.

Павлов вдруг извлек из кармана гимнастерки сложенный треугольником лист бумаги и шепнул:

– Не успел отправить. Это матери… Если что.

Он собирался сказать что-то еще, но Волгин, который суеверно не любил подобные разговоры перед заданием, перебил:

– Вернемся – отправишь, – он вновь махнул рукой в указанном направлении. – Вперед!

Павлов кивнул и, подхватив автомат, двинулся за остальными.

Миновали площадь, усыпанную обломками. Свернули на широкую улицу.

Отряд двигался вдоль стены. Волгин оглядывался по сторонам, пытаясь обнаружить, где могла притаиться опасность.

Вдруг он замер. Замерли и остальные – мгновенно, не дожидаясь команды.

Волгин показал на угол здания. Затем жестом объяснил: угол надо обойти. С обеих сторон. Солдаты беззвучно рассыпались по руинам.

Волгин и сам не знал, почему он остановился. Ничего подозрительного в этом здании не было. Справа и слева высились такие же.

Интуиция. За три года на фронте он научился доверять ей.

Он дождался, пока отряд взял в клещи руины, и первый перемахнул через обвалившуюся стену.

Интуиция его не обманула. Под проломленной стеной, наклоненной к другой и образовавшей нечто вроде укрытия, сидели четверо немцев.

– Хенде хох! – крикнул Волгин и швырнул для убедительности в сторону гранату.

Граната разорвалась, никого не задев.

Солдаты скрутили растерянных фрицев и мгновенно обезоружили. Павлов сорвал с немцев погоны. Волгин приказал вести их в расположение части: там разберутся.

И в этот момент раздался выстрел. Он прозвучал откуда-то сверху, и молоденький Титов, безусый парнишка, который так сильно переживал отсутствие растительности на лице, что отыскал однажды в развалинах добротную немецкую бритву и каждый день скоблил верхнюю губу и щеки в надежде, что щетина наконец-то проклюнется, этот самый Титов, вставший в проеме стены, мешком повалился наземь.

Волгин отчаянно махнул своим, те залегли. Ничего не понимающие немцы, сбитые с ног и распластавшиеся на кирпичах, испуганно вертели головами.

Волгин прополз по-пластунски к стене, достал из нагрудного кармана осколок зеркальца, бережно завернутый в тряпицу. Вложил его в ладонь и высунул руку наружу.

Зеркало отразило пустую улицу, дымящиеся руины.

С помощью зеркала Волгин изучал окна дома напротив, откуда, по его предположению, мог раздаться выстрел. Выбитые, без рам окна были пусты и безмолвны. Кладбище, а не дом.

Наконец Волгин заметил легкое движение на уровне четвертого этажа. Мимолетное. Но Волгин уже знал: именно за этим окном притаился снайпер.

– Ждите здесь! – кратко распорядился Волгин и исчез в развалинах.

Если исходить из устава, это было нарушение. Командир группы не должен подвергать свою жизнь опасности. Надо было послать кого-нибудь из солдат.

Однако Волгин понимал, что с этим делом способен справиться только он один. Другие просто сложат головы. А мальчишкам погибать в последние дни войны – как вот этому безусому Титову – никуда не годится.

Волгин, будто кошка, неслышно взлетел по полуразвалившейся лестнице на третий этаж, стараясь, чтобы под подошвами не скрипели отколовшиеся от стен камешки и песок.

На лестничной площадке третьего этажа зиял огромный пролом. Волгин преодолел его, уцепившись за скрученные перила.

Вскинув пистолет на изготовку, он пошел вдоль одинаковых, сильно покореженных, местами выбитых дверей.

Старинный дом был пуст. Он сильно пострадал после бомбежек и артобстрелов, однако устоял.

Снаружи доносились звуки канонады, свист и грохот, но внутри царила напряженная тишина.

Волгин примерно представлял себе, где должно находиться окно, за которым он увидел легкое движение, однако здание было массивным, большим, со множеством помещений. В которое из них необходимо было ткнуться, чтобы убрать снайпера, – непонятно. А попытка была только одна.

Волгин закрыл глаза на несколько мгновений и прислушался. Это был привычный уже ритуал. Сторонние звуки Волгина не интересовали. Он прислушивался к себе, к своим ощущениям.

«Если бы я хотел выбрать самое удобное место для обстрела, какое бы я выбрал?»

Он открыл глаза и огляделся. Взгляд упал на небольшую дверку, самую неприметную. А за ней наверняка самое неудобное помещение. Но именно такое и надо высматривать в подобных случаях.

Если Волгин охотится на профессионала – а сомневаться в этом не приходилось, – то надо думать и действовать, как действует профессионал. А значит, четко и парадоксально.

Поэтому Волгин направился к этой неприметной дверке. Он остановился на пороге и заглянул внутрь.

Помещение было наполовину рассечено обрушившейся стеной, окон не разглядеть. На полу валялась огромная уродливая люстра с тяжелыми рожками. Повсюду стояли стеллажи, сейчас большинство из них были опрокинуты, а бумаги разлетелись по полу. Сбоку виднелось полуразбитое зеркало.

В отражении он увидел окно, а возле окна – человеческую фигуру.

Волгин сделал шаг – фигура в отражении тут же зашевелилась, обернулась, – Волгин едва успел спрятаться за проемом двери.

К счастью, фриц ничего не заметил. Через несколько мгновений он вернулся к прежнему занятию: он пересчитывал патроны – было слышно, как позвякивают гильзы.

Пистолетным выстрелом снайпера не достать. Волгин коснулся сумки с гранатами на поясе и вспомнил, что израсходовал последнюю, когда спугнул гитлеровцев в укрытии.

Снайпер между тем завозился с винтовкой, выругался себе под нос и стих. Молодец, опытный. Он выбрал самую правильную позицию. Бесшумно, на расстояние пистолетного выстрела не подойти.

Волгин огляделся по сторонам. Взгляд его упал на металлическую болванку под ногами, осколок люстры.

Он поднял осколок. В зеркале он был теперь виден во весь рост.

Снайпер спиной почувствовал движение. Он и вправду был профессионалом. Резким движением он развернулся в сторону входа и выстрелил.

Волгин метнулся вбок и, обозначив, что вырывает чеку, швырнул металлическую болванку в сторону снайпера.

Расчет оказался верный. Увидав в воздухе металлический предмет, снайпер прыгнул в противоположную сторону. Туда, где его и встретил Волгин.

Выстрел. Пуля пробила сердце и, вылетев наружу, вошла в стену, разметав мелкие осколки штукатурки.

Волгин заглянул внутрь. Да, он не ошибся: снайпер был настоящий профессионал. Гнездовье было обустроено по высшему разряду. Лучшая снайперская винтовка. Снаряжение. Патроны.

Впрочем, патронов оставалось немного. Вот почему снайпер нервничал.

Тяжелый гул раздался сверху, стены завибрировали. Обещанный авиаудар начался секунда в секунду.

Волгин метнулся к выходу, одним прыжком перемахнул пролом и кубарем скатился вниз по лестнице.

Едва он выбежал из подъезда, противоположная дверь черного хода