Нюрнберг - Николай Игоревич Лебедев
Волгин не сразу осознал, что произошло. На поляне перед пылающим домом стоял Удо, в руке его был пистолет. Подросток покачнулся, выронил дымящееся оружие, опустился на корточки и обхватил голову руками. Впервые в жизни он выстрелил в человека не потому, что заставили, а потому, что он не мог поступить иначе. На глазах его выступили слезы.
А Волгин смотрел на труп своего поверженного врага, и не торжество, а опустошение и усталость заполняли его душу. Война, самая уродливая и безнравственная форма самовыражения человеческих амбиций и страстей, чудовищна тем, что даже когда она заканчивается, то все равно продолжает выжигать все вокруг и калечить и уничтожать тела, умы и души, не жалея никого – ни тех, кто против нее, ни тех, кто за.
Закончить войны можно только одним: отказаться от мести и попытаться нащупать в себе самом и в мире вокруг ростки добра, любви и терпимости к тому, кто не похож на тебя, кто думает иначе и чувствует иначе, но имеет ничуть не меньше прав на существование, чем ты сам.
Одной рукой – той, которая не была повреждена, – Волгин прижимал к себе заплаканную, измученную, но живую Лену и чувствовал ее тепло. А еще он ощущал, как доверчиво прижимается к нему только что спасенная от гибели маленькая девочка Эльзи. И усталость и опустошение уходили прочь, а в душе воцарялся покой, который теперь ничем было не смутить. И пусть сгорает прошлое, потому что впереди открывается будущее.
Будто проникнувшись его состоянием, объятая пламенем сторожка вновь заскрипела и с тяжелым вздохом стала складываться изнутри. Рушились стены, проламывалась крыша, вверх вздымался вихрь огненных искр. Здание корчилось в судорогах, чтобы через несколько мгновений превратиться в груду пылающих обломков.
* * *
Уже светало, когда джип выехал из лесу. На горизонте над верхушками сосен курился дым пожарища.
– Стой! – окликнул Волгин Нэнси. – Пожалуйста, останови машину!
Он увидел, как побледнела Лена. Он помог ей выбраться наружу. Девушку мутило, хотя она старалась улыбаться и всем своим видом показывала, что все хорошо.
– Не могу. Надо отдышаться, – сказала Лена. – Я пойду пешком. А вы езжайте. Хорошо?
Эльзи протянула к ней руки. Она не собиралась расставаться со своей спасительницей.
Волгин заглянул под тент джипа:
– Мы вас догоним. Спасибо.
Удо улыбнулся и кивнул.
Нэнси положила руку на плечо Тэда. Фотограф сидел рядом – обессиленный, но очень собой довольный. Незадолго до этого Нэнси нашла его в кустарнике, раненного, и перевязала бинтами, которые сделала из нижнего белья. Она была так нежна с ним, так заботлива, что Тэду без слов стало понятно: рыжая красотка впервые увидела в нем не просто привычного спутника, но сильного, верного мужчину. Он позабыл о боли и даже сам, без лишней помощи, доковылял до джипа. Он почувствовал, что жизнь только начинается.
– Целоваться не будем, – сказала Нэнси, смерив Волгина полусерьезным-полунасмешливым взглядом, и нажала на газ. Она не любила сентиментальности и не желала показаться излишне чувствительной.
Волгин, Лена и Эльзи шли к горизонту навстречу солнцу, ронявшему первые, еще слабые лучи. За холмом перед ними простиралось пространство с разбросанными кое-как заросшими могильными холмиками. Это было стихийное кладбище. Самодельные кресты с надетыми на них воинскими касками чернели на фоне пушистых розовеющих облаков. На некоторых могилах виднелись таблички с рукописными именами погибших, многие могилы были безымянными.
– Он сказал, что Колька где-то рядом, – негромко произнес Волгин. – Значит, я все равно найду его.
– Мы найдем, – поправила Лена.
Она кротко взглянула на него и улыбнулась. На лице Волгина появилась робкая ответная улыбка.
Эльзи, держась за руку Лены, беззаботно озиралась по сторонам, не обращая внимания на холмики и кресты, потому что еще не знала их назначения и не понимала, о чем говорят взрослые.
Счастливые и спокойные, эти трое миновали кладбище, оставив за спиной могилы – в том числе и ту, на которой вместо букета лежали старые, с бурыми пятнами запекшейся крови, кисти, – все, что, кроме полуразрушенной фрески, осталось на этой земле от Николая Волгина.
P.S.
Долгое время Николай Волгин числился без вести пропавшим на полях Великой Отечественной войны. Лишь три десятилетия спустя известный ленинградский живописец Эльза Волгина после долгих и казавшихся безнадежными поисков смогла обнаружить его следы.
Осенью 1976 года она привезла в Нюрнберг своих приемных родителей, Игоря и Елену, чтобы возложить цветы на могилу художника.
P.P.S.
Развязанная нацистскими преступниками Вторая мировая война унесла жизни более семидесяти миллионов человек. Среди них:
англичан – 380 000 человек;
американцев – 418 000 человек;
французов – 665 000 человек;
немцев – около 7 500 000 человек;
советских людей – 27 000 000 человек.
Нюрнбергский процесс стал прецедентом, когда человечество совместными усилиями осудило разжигателей самой страшной войны в истории. Решения Нюрнбергского процесса и поныне служат основой мироустройства и базисом сосуществования наций.
