Огненный воздух - Александр Александрович Тамоников
Буторин снова упал и откатился в сторону. И тут же земля в том месте, где он падал, взлетела фонтанчиками от попавших вражеских пуль. Все, его заметили, его видят и в него стреляют. Буторин снова вскочил, озираясь и пытаясь оценить обстановку, и сразу же упал, откатившись в сторону. Прямо перед ним два немца лежали среди пней. Они видели русского и стреляли в него. На миг они потеряли Буторина из виду, и он этим сразу воспользовался. Поднявшись на одно колено, он вскинул автомат и дал длинную очередь в сторону немцев. Солдаты тут же опустили головы, прижимаясь к земле, а Буторин снова бросился в сторону, отметив, что один из солдат так и остался лежать после его выстрелов неподвижно.
Подобрав с земли камень, Буторин сделал замах, как и положено по наставлению по метанию гранат, и швырнул его в сторону немцев. Как он и ожидал, солдат решил, что летит ручная граната, и откатился в сторону, стараясь укрыться за соседним пнем, но Буторин уже вскочил и побежал в его сторону. Когда немец снова лег и вскинул винтовку, Бутрин оказался от него всего в нескольких шагах и короткой очередью пристрелил врага. Но дальше произошло то, чего он меньше всего ожидал. Справа на него выскочил немец, видимо, запаниковавший. И как только он увидел Буторина, то сразу поднял винтовку. Виктор нажал на спусковой крючок, но выстрелов не последовало. Так бывает у любого оружия – перекос патрона, не сработал капсюль. Причин может быть несколько, но самое главное, что патроны в обойме еще были. Счет им Буторин вел постоянно с начала боя.
«Немец выстрелит первым, и на таком коротком расстоянии он не промахнется», – эта мысль пронеслась в голове за доли секунды, и Буторин сделал единственное, что он мог сделать в этой ситуации, – не размахиваясь, швырнул немцу в лицо свой автомат. Тот машинально дернул стволом винтовки, пытаясь отбить летящее ему в голову оружие и увернуться от него, а разведчик одним движением выхватил из ножен нож и, падая на землю, подсек ноги немца. Тот рухнул, теряя оружие, а Буторин уже вывернулся ужом и всадил нож немцу в сердце.
Схватив винтовку убитого, Буторин повернулся на бок и выстрелил во второго немца, который кинулся на помощь товарищу. Немец рухнул как подкошенный. Терять время было нельзя, и Буторин выхватил пистолет и снова побежал к деревьям. Выстрел влево, солдат упал. Пуля просвистела возле самой головы, и Буторин, пригнувшись, бросился в сторону и снова вперед. Еще два выстрела сразу, и упал очередной враг на пути. Вот он, вот бензовоз! И хорошо видно стоявшие рядом тягачи, и хорошо видно, как к нему, охватывая позицию подпольщиков с двух сторон, перебегают немцы, атакуют словаков, и скоро начнется рукопашный бой. Если еще кто-то останется в живых, если еще кому-то придется сражаться врукопашную.
Граната полетела под бензовоз, вторая взлетела вверх и упала на кабину машины. Буторин закрыл голову руками и бросился в сторону, в примеченную им канаву. Он упал, вскочил, и тут весь мир вспыхнул ярким огнем и жаром. Буторин не понял, упал ли он сам или его швырнуло на землю взрывом. Просто мгновенно он потерял ощущение земли под ногами, ноздри и глотку забила вонь горящего бензина. Дыхание перехватило от сильного жара. Виктор упал, попытался откатиться от огня, понять, горит он сам или нет и все ли у него цело.
Минута или несколько секунд прошли, Буторин не знал. Было жарко, пекло одну сторону туловища, но это все было вполне терпимо. Наверняка если бы сейчас на теле горел бензин, если бы горела одежда, то боль была бы нестерпимой. Невольно застонав от боли в конечностях, в ушибленном боку, Буторин попытался подняться. Его слепило горящее неподалеку, просто сумасшедшее пламя. Бензовоз горел, как гигантский факел, как огнедышащий вулкан, и от него во все стороны растекались огненные потоки горящего бензина. Горели стоящие неподалеку деревья, горела еще какая-то техника, кажется, грузовик. Уши заложило, но все же было понятно, что хлестко бьют винтовочные выстрелы, трещат немецкие автоматы.
Буторин потряс головой и стал искать свой автомат. Кажется, его заклинило, и Виктор бросил оружие. Интересно, что пистолет он из руки так и не выпустил, хотя был на грани потери сознания. И теперь зрение как будто прояснилось. Буторин видел горящих, мечущихся по поляне немцев, видел, как они падают от автоматных очередей. Видел и нескольких убегающих врагов в сторону поселка. Вот появился Максимилиан с винтовкой в руках. Он держал ее, как дубину, и тут же обрушил приклад на голову одного немца, потом второго. Рядом с ним шел словак и стрелял из автомата, держа его одной рукой. Вторая рука безвольно висела, и рукав куртки был пропитан кровью.
Пулемет, вспомнил Буторин, и поискал глазами бронетранспортер. Тот стоял все там же, съехав с дороги на траву. И теперь в его кузове, задрав ствол в небо, молча торчал пулемет. «Немец убит, – вспомнил Буторин. – Кто-то его хорошо снял. Ах да, туда же гранату кто-то бросил, а потом сам стал стрелять по немцам. Кто же это? Кто-то из группы Владислава».
– Виктор! Ты живой! – подбежал Лукас, размазывая по щеке грязь вперемешку с кровью. – Вот уж не думал, что ты дойдешь. Видел, как шел, красиво шел! Мы тебя прикрывали, а потом ты упал, а потом с фашистами схватился. Мы уж бросились за тобой, но нас таким огнем прижали, а потом рванул бензовоз. А ты живой! Ну, брат, спас нас всех. Ты же все за нас сделал. От этого взрыва немцы рассыпались и побежали.
– Подожди, Лукас! – отмахнулся Буторин. – Бензовоз взорвал я, но кто захватил бронетранспортер и стрелял из пулемета? Вот кто реально всем помог, вот кто немцам в спину ударил. Кто это был? Кто-то из группы Владислава?
– Это был сам Владислав, – опустив голову, ответил Лукас. – Они вдвоем побежали, но парень не добежал. Владислав гранату туда бросил, а потом стал стрелять. Он за пятнадцать минут выкосил больше половины немцев, а потом его убили. И у Максимилиана боец погиб. Трое убитых у нас. И еще трое раненых.
– Лукас, надо послать человека за помощью, – Буторин схватил словака за плечо, – срочно за помощью. Теперь немцы вернутся, они будут атаковать снова, чтобы выбить нас с болота и уничтожить самолет. И тогда все пропало. Все погибли напрасно, если они это сделают, Лукас!
– Что ты, Виктор, успокойся, – рассмеялся Лукас, кривясь от боли. И из-за этой улыбки
