Александр Прозоров - Присяга Российской империи
— Халил! Рулевой, подходи к этому кораблю, нам нудно пришвартоваться. О ты, — оглянулся он на одного из негров, и продолжил по-английски: — ты беги в столовую, скажи, чтобы бросали бабу и поднимались на палубу. Швартовы нужно отдавать, принимать, или как там вся эта канитель называется?
— Слушаюсь, брат, — низко, по театральному поклонился новобранец и бодро выскочил из каюты.
На боте, видя, к какому борту подваливает сейнер, выкинули на веревках толстые автомобильные покрышки со стертым протектором, начали готовить толстые пеньковые канаты. Рулевой, опасливо покосившись на Птушко, двинул назад сектор хода. Сейнер сразу как бы приопустил нос, начал быстро замедляться, проходя мимо бота на расстоянии около метра. Внезапно наступила невероятная тишина — словно уши кто-то ловко и незаметно заткнул ватными тампонами. Далеко не сразу он сообразил, что это смолк тарахтевший несколько суток подряд корабельный дизель. Судно осело еще глубже, его скорость измерялась уже считанными сантиметрами. С бота начали кидать канаты. Моджахеды, ловя концы, засуетились, принялись наматывать их на что ни попадя — на лебедки, стропы крана, привязывать прямо к борту.
— Ты молодчина, — похлопал рулевого по плечу Птушко, — все отлично сделал.
Затем он сдвинулся немного вбок, чтобы пули не выбили в рубке стекла, и высадил десяток пуль рулевому под ребра. Тот рухнул, как подкошенный.
— Сходи в каюту команды, — приказал второму негру Юра, — возьми пару рабов, прикажи выкинуть мусор и вымыть тут все до блеска. Не то противно будет дальше идти. Выполняй.
Сам моджахед вышел на палубу, поднялся на борт и легко перепрыгнул разделяющее суда расстояние. Крепко обнялся с Халилом.
— Ну, ты как?
— Отлично, — улыбнулся араб. — Милостью Аллаха, мне ничего захватывать не пришлось. Вся команда — наши братья, и в святом нашем деле готовы помочь с радостью.
— А мне пришлось. Посему русские сидят под замком, а наши браться ни с веревками, ни с кранами обращаться не умеют.
— Ничего, — кивнул Халил, — с этим мы управимся.
Он закричал что-то на неведомом Птушко языке. Вскоре на подтянутый к самому борту сейнер перепрыгнуло несколько человек, начали отцеплять походный крепеж крана, сдергивать брезент с трюма. Не прошло и двадцати минут, как тяжелый ящик с отверстиями поднялся из пропахшего рыбой трюма сейнера и перекочевал в более узкий и мелкий трюм бота. В тот момент, когда команда бота уже задраивала трюмы — со стороны рубки внезапно послышался громкий хлопок, стекла мелкой крошкой вылетели наружу. Птушко громко и нецензурно выругался, перепрыгнул на сейнер, побежал к мостику. Так и есть! Негр лежал со свернутой шеей, двое моряков из команды — распластались возле рации, над развороченным корпусом которой курился пахнущий тротилом дымок.
— Так я и знал, — сплюнул моджахед, повернулся к палубе: — Что, братья, помочь некому было?! Небось, от бабы никак не оторваться? Так она еще месяц в вашем распоряжении будет, дурные ваши головы! Теперь самим под ветром придется по очереди стоять.
В голове его тем временем лихорадочно проскакивали мысли. Всех пятерых бойцов «из старой гвардии» Идриса от собирался забрать с собой на бот. Двум «молодым» сейнер далеко не увезти — им и поспать захочется, и бабу потрахать. Без рабов им самим не управиться, а русский в живых остался только один. Получается, придется оторвать от основного отряда еще пару бойцов.
— Халил! — крикнул Птушко прямо с мостика. — У тебя есть пара умных ребят, чтобы смогли управиться с этой посудиной?
— Сейчас пришлю самых толковых, Махмуд!
Разумеется, хитрый араб понял все без единого намека и на сейнер перебрались двое мальчишек из пополнения, завербовавшегося в мечетях, близких к портовому городу Косби. Юра, прижав руку к груди:
— Я надеюсь, братья, вы сможете выполнить миссию, которую едва не загубил этот несчастный, — Птушко кивнул в сторону мертвого негра. — После того, как мы разойдемся, вам надлежит трое суток идти курсом 270, после чего застопорить ход и ждать яхты «Вайнах». С нее вы получите груз, который должны будете доставить в Сан-Франциско. Справитесь?
Ребята не очень уверенно пожали плечами.
— Я надеюсь на вас, братья, — торжественным тоном произнес Птушко. — В каютах заперты русский раб и молодая рабыня. Они в вашем распоряжении. Это неверные, можете делать с ними все, что пожелаете.
— Аллах с нами, брат, — ответил один. — Мы выполним все, что сможем.
— Я верю в вас, братья! — кивнул Юра, торопливо перебрался на бот и шепнул Халилу: — Нужно, чтобы кто-то завел им двигатель и объяснил, как пользоваться компасом.
— Сейчас устроим, — так же тихо ответил араб.
Вскоре сейнер вздрогнул, выплюнув низко над водой сизое дымное облако. Команда бота засуетилась, отдавая концы, сматывая канаты. Из рубки с разбитыми окнами выскочил давно небритый паренек в тренировочном костюме, лихо перемахнул с судна на судно и, тяжело дыша, опустился на палубу. Сейнер резко отпрянул в сторону, заставив бот тяжело закачаться с боку на бок, уверенно пошел на запад.
— Звони Идрису, — кивнул Халилу Птушко. — Мы сделали все, как надо. Пусть не беспокоится. Куда мы сейчас, кстати?
— На Науру или Маршаловы острова. Заправиться нужно, не то на весь путь бензина не хватит. А там места сонные, пасти никто не станет. Особенно, если на берег сходить не будем. Дней за десять дошлепаем, а потом уже прямым ходом до конца, баков должно хватить.
— Понятно, — сладко зевнул моджахед Махмуд. — Значит, можно ловить рыбку и загорать. У нас маленький отпуск.
Центр управления полетами, авиабаза «Алава», штат Вашингтон[18], США 13 декабря 1999 года. 21:40
— Сколько их там еще? — Лейтенант Карл Лукас, войдя в темный индикаторный зал, поставил одну чашку кофе на столик перед соседом, занял место за своим индикатором.
— У меня три, — потянулся моложавый капитан. — Уже заканчивают план полета. А в твоем секторе одна пара. Идет на полигон для отработки слетанности. Я им ему высоту пятнадцать тысяч футов и курс ноль пятнадцать.
— Вот, черт, — лейтенант повесил себе не шею наушники с ларингофонами. — Значит, я тут скоро один останусь?
— Не знаю. А как у тебя, Ларри?
— У меня двое работают в квадрате над морем. Но сами по себе, пилотажная программа.
— Так может, после смены пивка выпьем?
— Если ты подбросишь, то можно. Мне от бара идти далеко, я бы лучше машину у дома оставил.
— А я? — возмутился Лукас.
— Хочешь пива, дай своим машинам команду на форсаж, чтобы топливо быстрее спалили, — рассмеялся лейтенант Ларри Вильсон. — Что же нам, целый час ждать?
— Еще неизвестно, сколько у них топлива, — покачал головой Карл Лукас. — Может, у них план минут на двадцать?
— Ребята, у вас локаторы в каком режиме? — неожиданно качнулся вперед, к экрану, Вильсон.
— Двести миль.
— Переключитесь на триста…
— А что там? Опять летающие тарелки? — усмехнулся капитан.
— Переключите… — снова попросил лейтенант.
Офицеры щелкнули переключателями. Лучи индикаторов дрогнули и, совершив оборот, нарисовали новую, более стянутую к центру картинку. По азимуту двести семьдесят на ней, на самой границе зоны досягаемости светилась россыпь из доброго десятка засветок. Луч описал второй круг — и засветки еле заметно придвинулись к центру индикатора.
— Вы видите тоже, что и я? — тихо поинтересовался Вильсон.
— Вот, черт! — в сердцах хлопнул капитан кулаком в ладонь. — Ну почему именно в конце смены! Может, это кто-то из наших идет с Аляски? Лейтенант Лукас, в дневной сводке не сообщалось о прибытии с Аляски звена самолетов?
— Не помню, сэр, — Карл притянул к себе планшет, включил и наклонил над ним лампу, зашелестел страницами. — Нет, сэр.
— Проверьте у дежурного, не поступало ли новых сводок.
— Есть, сэр!
— Отставить, подожди, — командир повернул голову влево: — Лейтенант Вильсон, ваши самолеты ближе.
— Да, сэр, — кивнул диспетчер, поднес к губам микрофон наушников: — Борт сто семьдесят пять, доложите остаток топлива.
— Борт сто семьдесят пять, остаток сто пятьдесят галлонов.
— Борт сто восемьдесят, доложите остаток топлива.
— Остаток сто.
— Им не хватит топлива для перехвата целей, сэр, — покачал головой офицер.
— Тогда вы и отправляйтесь за сводкой. Лукас, поворачивай своих.
— Да, сэр, — лейтенант надел наушники, открыл планшет. — Борт двести пять, диспетчер. Доложите остаток топлива.
— Диспетчер, докладывает борт двести пять. Имею в баках пятьсот галлонов. Повторяю, пятьсот галлонов.
— Борт двести пятый, меняю вам задание. Примите курс двести шестьдесят, высота тридцать тысяч футов. По достижении эшелона разрешаю форсаж. Ваша задача: визуально опознать неизвестную цель. Удаление до цели — триста двадцать миль. Повторяю, вам изменена полетная задача. Вы должны опознать цель, вошедшую в воздушную зону нашей авиабазы. Удаление триста двадцать, ваш курс двести шестьдесят.
