Лев Савельев - Дом Павлова
Вскоре появился связной с приказом командующего Сталинградским фронтом. Приказ заканчивался словами: «Настал час расплаты с врагом!»
Приказ не явился неожиданностью. Каждый сердцем чувствовал, что все эти долгие недели и месяцы, пока здесь, у берегов Волги, перемалываются гитлеровские полчища, где-то там уже готовятся силы для контрнаступления.
И вот оно — началось!
В пять утра все высыпали из блиндажей, стали прислушиваться. Вернулись разочарованными. Кое-кто, правда, утверждал, что слышал отдаленную канонаду, и конечно ошибался. Из-за густого тумана начало наступления было перенесено: пушки заговорили только в половине восьмого утра. А кроме того, здесь, на берегу Волги, у центра Сталинграда, невозможно было услышать обрушившийся на гитлеровцев артиллерийский шквал, какой бы мощной силы он ни был, — ведь историческое контрнаступление началось на расстоянии многих десятков километров отсюда.
В Дом Павлова радостную весть принес политрук Авагимов.
— Ура, товарищи! Наши пошли в наступление!
И он прочел приказ.
Люди, взволнованные, забыли обо всем на свете, кроме самого главного, самого радостного:
— Наступаем!
Где тут думать об осторожности. Кое-кто даже открыто вышел из дома. Но таких быстро призвали к порядку.
После полудня пришел Кокуров.
— Наши уже прорвали оборону, вклинились на пять километров, — сообщил замполит.
Затем через каждые час или два приходил кто-нибудь из политработников.
— Продвинулись еще на два километра.
— Еще на два…
К вечеру стало известно, что за первый день наступления советские войска продвинулись на двадцать километров.
Бои шли весь следующий день. И на третий день все так же приходили известия об успехе наступления.
Защитники Дома Павлова с жадностью ловили эти волнующие сообщения.
Непонятно вел себя противник, занимавший соседние дома. Вот уже четвертые сутки он не проявляет никаких признаков жизни. Может, там вообще уже никого нет? Поубегали? Чего же мы медлим? Двинемся и мы вперед!
Но на все настойчивые звонки в роту и в батальон оттуда отвечали:
— Обождите. Придет и ваше время…
Вскоре это время пришло.
Третий батальон выдержал еще один сильный бой, последний бой в Сталинграде.
Бойцы выполнили данную ими клятву.
План «Уран»
План разгрома гитлеровцев под Сталинградом носил зашифрованное название «Уран».
Он разрабатывался в те дни, когда на подступах к городу еще шли ожесточенные оборонительные бои. Гитлер бросал в бой новые и новые дивизии, он назначал все новые «окончательные» сроки захвата Сталинграда, а в Ставке верховного главнокомандующего Советских вооруженных сил, в штабах фронтов уже готовилась операция огромного размаха.
Сталинградцы еще дрались за каждый метр земли, за каждый разрушенный дом, а тем временем в тылу фронтов кипела работа.
Строители железных дорог проложили наново тысячу сто шестьдесят километров рельсов, восстановили две тысячи километров поврежденных путей, возвели три сотни мостов… И все это делали под постоянными бомбежками с воздуха.
Чтоб сохранить подготовку в тайне, категорически запретили всякую переписку и телефонные разговоры, связанные с предстоящим наступлением. Распоряжения отдавались устно и только непосредственным исполнителям. Войска сосредоточивались под предлогом укрепления обороны, а передвигались только по ночам.
К середине ноября все приготовления по плану «Уран» закончились.
И началось контрнаступление!
Две мощные группировки советских войск имели на своем вооружении около двадцати тысяч орудий и минометов, полторы тысячи танков и почти две тысячи боевых самолетов.
Врага взяли в клещи.
Фронты двигались навстречу друг другу: с севера, где контрнаступление началось девятнадцатого ноября, войска за четыре дня прошли с боями сто сорок километров. Войска с юга выступили на сутки позже — им предстояло пройти с боями меньше на сорок километров. Этот путь был пройден за три дня.
Строго продуманная и отлично выполненная операция была завершена в точно намеченный срок.
Двадцать третьего ноября войска Юго-Западного и Донского фронтов, действовавшие с севера, и шедший им навстречу Сталинградский фронт замкнули кольцо вокруг гитлеровцев.
Двадцать две немецкие дивизии оказались в западне.
На помощь окруженным поспешила группировка фельдмаршала Манштейна. Противник срочно вывел войска из-под Ростова и Астрахани, перебросил четыре дивизии из Франции, снял три дивизии с центрального участка советско-германского фронта, перебросил другие свои резервы. Все эти силы, сведенные в группировку со звучным названием «Дон», должны были деблокировать окруженные войска. Но группа Манштейна была разгромлена и отброшена. Замкнутые в кольце войска Паулюса сделали попытку вырваться из железных тисков, но и она оказалась бесплодной.
Все немецко-фашистские войска, действовавшие под Сталинградом, те, что уцелели от уничтожения, были взяты в плен во главе с их главнокомандующим фельдмаршалом Паулюсом. За время Сталинградской битвы, охватившей территорию в сто тысяч квадратных километров, советские войска наголову разгромили пять вражеских армий — две немецкие, две румынские и одну итальянскую. Общие потери гитлеровских войск составили здесь более восьмисот тысяч человек!
В те напряженные дни, когда началось наше контрнаступление, шестьдесят вторая армия генерала Чуйкова, в которую входила Тринадцатая гвардейская стрелковая дивизия Родимцева, получила задачу активизировать свои действия, не давать противнику возможности перебросить свои части против наших наступающих войск.
Приказ активизировать действия получил и сорок второй гвардейский полк Елина.
Вот когда пришло наконец время идти в наступление и третьему батальону капитана Дронова.
По ту сторону площади Девятого января, в ста семидесяти метрах, стояло длинное здание, прочно удерживаемое противником, так называемый «молочный дом». От него — сожженного и разбитого — осталась почти одна коробка. Только в одной его стороне сохранились лестничная клетка и часть второго этажа.
Третьему батальону было приказано завязать бой за этот дом. Фашисты здесь основательно укрепились. Ясно, что они не станут ослаблять участок и будут упорно драться. А этого только и надо. Ведь главное — сковать как можно больше сил противника.
В ночь на двадцать четвертое ноября в Дом Павлова пришли саперы — сержант Виктор Паршиков и Лука Власенко. Эти двое тут не новички. Именно они вместе со своим боевым командиром Василием Гусевым почти два месяца назад рыли ходы сообщения. Это их руками возведены вокруг дома проволочные заграждения и минные поля, в которые уложены сотни мин. Теперь им предстоит еще более опасный труд. Сделать проходы в собственных минных полях. А ведь прошло много недель. И дождь лил, и морозец уже брал землю, и снежок порошил. Каким артистическим талантом должен обладать сапер, чтоб найти свою мину и на глазах у противника бесшумно ее обезвредить! Но именно такими артистами своего дела были и Паршиков и Власенко.
Проходы готовы.
Дом Павлова — наиболее близкая к врагу исходная позиция, так что вылазка отсюда и начнется.
Впереди, на площади много глубоких воронок, а метрах в тридцати — развалины, до сих пор именуемые «нарсуд». Все это — и воронки, и развалины — удобные места, в которых можно скрытно сосредоточиться перед атакой.
Ночью же в Дом Павлова стала стекаться седьмая рота, назначенная в наступление. Пришел заместитель командира батальона Жуков — людей в бой поведет он. Пришел замполит батальона Кокуров.
Наумов собрал седьмую роту. «Не густо», — подумал он, посчитав людей.
Командир поставил задачу: воспользовавшись темнотой, сосредоточиться на площади — в развалинах здания нарсуда, в воронках — и ждать дальнейшей команды.
Отделение Павлова и минометчики пойдут влево, пулеметчики — вправо. Их поддержат бронебойщики. С пулеметным взводом пойдет он сам и политрук Авагимов.
Перед рассветом люди по одному стали выходить на площадь. Дорогу через проходы в минных полях бойцам показывают саперы Паршиков и Власенко. Они первыми ползут через поле смерти.
Свое отделение Павлов вывел из подвала через окно.
— Давай, Глущенко, вперед!
С Волги дул холодный ветер. Густой мелкий снег засыпал глаза. Глущенко споткнулся. Дуть к заветной воронке преграждала длинная спираль из колючей проволоки. Правда, ее можно бы и обойти, не будь это на виду у противника. Ничего не остается, как перепрыгнуть через эту чертову спираль с разбегу. К счастью, препятствие невысокое — и прыжок удался.
В воздухе повисли гроздья ракет, и на площади стало светло. Как ни маскировались, а противник обнаружил вылазку и открыл огонь. Заговорили, пожалуй, все виды оружия! Теперь из воронки не высунуться…
