Джек Хиггинс - Операция «Валгалла»
Там было еще, но Борман не стал читать.
— Бумаги, Йозеф. Всего лишь множество бумаг.
— Возможно, — согласился Геббельс. — Но мы обязаны соблюдать формальности даже на этой стадии.
— Зачем?
— Ради будущих поколений, если больше не для чего. Ради тех, кто придет после нас.
— Здесь, в Германии, после нас никто не придет долгие, долгие годы. В настоящее время наша судьба ждет нас где-то в другом месте.
— Тебя, возможно, но не меня, — сказал Геббельс ровным безразличным голосом.
— Понимаю, — сказал Борман. — Ты намерен последовать примеру фюрера?
— Не стыдно покончить с жизнью, которая не имеет для меня больше ценности, если я не могу следовать его идее. Не собираюсь остаток жизни кружить по миру подобно некому вечному скитальцу. Подготовка уже ведется. Детям дадут капсулы с цианидом.
— Всем шестерым? — Борман улыбнулся. — Основательно и надежно до самого конца. А вы с Мартой?
— Я уже обговорил детали с СС ординарцем. Он нас застрелит, когда наступит нужный момент.
Борман пожал плечами.
— Тогда я могу лишь пожелать тебе больше удачи там, чем у тебя было здесь.
— А ты? — спросил Геббельс.
— О! Попытаю удачи во внешнем мире, я думаю. Сегодня днем мы еще будем здесь в безопасности. Я попытаюсь уйти отсюда сегодня ночью вместе с Штампфеггером, Аксманном и еще с одним или двумя. Мы намерены воспользоваться тоннелем метро. По нему доберемся до станции на Фридрихштрассе, полагаю, без затруднений. Монке с боевой группой из трех тысяч пока держится там. СС, моряки, ополченцы, ребята из «Гитлерюгенда».
— А потом?
— С их помощью мы попытаемся перейти Вайдендаммерский мост через Шпрее. На другом берегу у нас будут вполне приличные шансы. В северо-западных районах русских еще немного.
— Могу только пожелать тебе удачи, — сказал Геббельс неожиданно действительно очень усталым голосом. Он повернулся к двери, начал ее открывать и остановился. — Что будет потом, если тебе удастся уйти?
— О! Я буду в порядке.
— Я подумал, что ты всегда готовился к этому, так?
Геббельс вышел, закрыв за собой дверь. Борман посидел, обдумывая сказанное Геббельсом: «Я не собираюсь всю оставшуюся жизнь кружить по миру как некий вечный скиталец». Он пожал плечами, взял ручку и снова стал писать.
Джексон лежал в темноте на кровати в предоставленной ему комнате и ждал. Он посмотрел на светящийся циферблат часов. Двадцать минут первого. Нужно подождать еще десять минут. Он зажег сигарету и стал лихорадочно курить. Не то чтобы он боялся, просто был возбужден. Предложение Штрассера сказать им, что он рейхсляйтер, было блестящим. Вместе с его личным визитом это эффективно маскирует все предприятие. Он был уверен, что теперь ему полностью доверяют.
Он снова посмотрел на часы. Время идти. Он встал, прокрался к двери и открыл ее. Коридор был необитаем и полон теней, освещался единственной лампочкой в дальнем его конце. В золоченом зеркале мелькнул он сам в полный рост. Он был в мундире Гессера, который на нем прекрасно сидел. Джексон шел по коридору, минуя одно за другим полотна масляной живописи, с которых на него взирали бледные лица людей восемнадцатого столетия. Он дошел до лестницы в конце, остановился у белой двери на маленькой площадке и постучал.
Дверь сразу приоткрылась, словно его за ней ждали.
— Обмен «Валгалла», — прошептал Джексон.
— Хорошо, — сказала Клер де Бевилль. — Для вас все готово. — Джексон вошел в комнату. На умывальнике лежала пластиковая взрывчатка, детонаторы и «Шмайсер». Он положил в один карман взрывчатку, в другой детонаторы, взял автомат. — Что-нибудь еще? — спросила она. Лицо Клер было бледным и неестественно спокойным.
— Да. Какого-нибудь пистолета у вас не найдется?
— Думаю, да.
Она открыла ящик тумбочки около кровати и достала «Вальтер». Джексон проверил, заряжен ли он, потом запихнул его сзади за ремень под кителем.
— Люблю иметь козырь про запас на случай, если что-то пойдет не так, как задумано. Удивительно, как часто даже профессионалы пропускают при обыске это место. Вы говорили с ним по радио после того, как он был здесь?
— Двадцать минут назад. Все организовано точно так, как планировалось. Они ждут ваших действий. Вам нужна шинель и фуражка, чтобы вы прошли через двор незамеченным. Там есть люди. Маленькая лестница в конце коридора приведет вас в главный вестибюль, в глубине его находится гардеробная, а помещение, в котором располагается подъемный механизм моста, находится за первой левой дверью входного тоннеля.
— Вы хорошо поработали. — Джексон усмехнулся. — Жаль, нельзя задержаться поболтать. Опять измена дорогим друзьям… — Он подхватил «Шмайсер» и выскользнул из комнаты.
В обеденном зале Каннинг стоял в одиночестве у камина, когда вошел Гессер.
— Холодно, — сказал немец. — Ужасно холодно. Шнайдер сказал, что вы хотели поговорить.
— Да. Положим, мост упал, и ворота взорваны, что тогда будет?
— Они ворвутся сюда на предельной скорости, которую способны развить их бронетранспортеры, так мне кажется.
— Точно. Бронированные перевозчики войск, а у нас даже нет ничего, чем можно взорвать их, если кому-то не повезет оказаться достаточно близко, чтобы бросить одну из ваших ручных гранат.
— Точно. Но я полагаю, у вас есть решение, иначе, зачем бы вам поднимать эту тему?
— Мы с вами слишком долго вместе, Макс. — Каннинг улыбнулся. — Скажу. Эта пушка, что установлена в центре двора. Большая Берта.
Гессер сказал:
— Она не стреляла со времен франко-прусской войны.
— Я знаю. Но в ней мог остаться хотя бы один хороший броневой пояс. Пусть этим делом займется Шнайдер. Вы сможете быстро приготовить какой-то заряд. Откройте несколько патронов, чтобы сделать фитиль. Набейте ствол старым металлом, цепями, всем, что найдете. Затем соберите людей и подтащите ее к входному тоннелю. Оставьте в двадцати-тридцати ярдах от входа. Это должно разнести первую машину в клочья.
— Или взорваться в лицо тому, кто поднесет фитиль.
— Это буду я, — успокоил его Каннинг. — Моя идея, я и сделаю это.
Гессер вздохнул.
— Хорошо, герр генерал. Здесь вы командуете, не я. — Он вышел.
Тринадцать
Джексон быстро спустился по запасной лестнице и остановился у ее подножия, оставаясь в тени, но его предосторожность оказалась излишней, поскольку в вестибюле никого не было. Он открыл дверь слева, проскользнул внутрь и включил свет.
Клер де Бевилль сообщила, что это гардеробная, и он увидел большой выбор шинелей и фуражек, развешанных на крючках. Была даже пара касок. Он немного подумал, потом выбрал пилотку и зимнюю офицерскую шинель. Они с Гессером были одной комплекции, и резонно было предположить, что, если его кто-нибудь увидит, то в темноте его вполне можно принять за полковника.
Когда Джексон открыл дверь, снег ворвался внутрь. Он быстро вышел и остановился на верхней ступеньке, чтобы собраться с духом. Большая часть двора была темной, но в центре, освещенном прожектором, группа немецких солдат под руководством Говарда и сержанта Гувера что-то делали с «Большой Бертой».
Джексон спустился по левой стороне лестницы и двинулся в тени вдоль стены к главным воротам. Он остановился у входа в тоннель. Было очень тихо, за исключением доносившихся иногда приглушенных голосов тех, кто находился в центре двора. Неожиданно легкий ветерок бросил ему в лицо снегом.
Казалось, он к чему-то прислушивается, чего-то ждет, не зная сам, чего. Он ощутил озноб от чувства одиночества. Вдруг, словно вспышка пришло воспоминание. Он снова был пятнадцатилетним сыном священника в Мичигане, стоявшим в час ночи в метель с сердцем полным отчаянья. Опоздал домой, и дверь дома навсегда для него закрылась.
Оттуда в Арлберг, так много произошло между этими двумя моментами, но в каком-то смысле, совсем немного. Он криво улыбнулся и вошел в тоннель. Клер де Бевилль сказала, что ему нужна первая дверь слева. Держа «Шмайсер» наготове, он взялся за ручку окованной железом двери. Она легко подалась, он открыл ее шире и вошел внутрь.
Помещение освещалось единственной лампочкой. Гюнтер Фосс, конвоировавший некогда Гайллара, сидел в каске и шинели на табуретке перед маленькой дровяной печкой, повернувшись спиной к двери, и читал журнал.
— Это ты, Ганс? — спросил он, не оглянувшись. — Самое время.
Джексон с громким щелчком захлопнул дверь, Фосс глянул из-за плеча и раскрыл от удивления рот.
— Делайте то, что я скажу, и все будет прекрасно, — сказал Джексон.
Он легкой походкой пересек комнату, взял у Фосса винтовку и положил ее на полку повыше, чтобы тот не мог ее достать.
— Что вы собираетесь делать? — спросил охрипшим голосом Фосс. Он был в ужасе, по лицу струился пот.
