Давид Каспер - Невиртуальная реальность (сборник)
– Та-ак, – протянул он. – Правила снова изменились. У нас заканчивается бензин.
Жанна выпрямилась.
– В чем же проблема? Доедем до ближайшей заправки и заправимся.
– Да? А у тебя есть деньги? Желательно, местные тугрики или – что там – динары?
– Нет, откуда? А у тебя?
– У меня денег и в нормальной жизни не было, а теперь и подавно. К тому же наверняка в военное время в Сирии топливо – по талонам.
Девушка радостно рассмеялась.
– А я знаю, а я знаю, что нам делать!
– Ну?
– Сколько у нас горючего?
Максим почесал щеку.
– Литра 3-4, километров на 50.
– Прекрасно! Возвращаемся назад, переливаем из джипа бензин, и спокойно едем дальше!
Максим снова закурил.
– Дорогая! Проблема в том, что, как ты правильно заметила, в джипе бензин, а у нас дизель. Но я думаю, что подход верен. Возвращаемся назад, отбираем у привязанных деньги, – машину ООН должны заправить за наличные. Браво! Разрешите нанести поцелуй?
– Разрешаю. Но... деликатный!
Макс рассмеялся и, поцеловав негритянку в щеку, развернул машину.
12
– Здесь! Мы здесь выезжали! – Жанна возбужденно тыкала пальцем в кусты. Максим притормозил и свернул в перелесок. Вскоре они увидели знакомую полянку и головы прикрученных изолентой к армейской машине недавних знакомцев. Внезапно послышалось скрежетание стартера.
– Жанна, к бою! – Макс объехал дерево, и они увидели, как «пятерка» рывком срывается с места. Стоявший на задней площадке джипа журналист упал и тянул кверху привязанные к пулемету руки. Ооновец удержался на ногах. Девушка дала длинную очередь в воздух.
– По колесам! Бей по колесам! – закричал студент.
– Не могу! В них попаду! – девушка по пояс высунулась в окно, но ветка расцарапала ей щеку, и она юркнула назад, в безопасный салон. Максим чертыхнулся, переключил автоматическую коробку передач на 2D и погнал «Лендровер». Он хотел приблизиться к джипу. Когда расстояние сократится, Жанна сможет без опаски открыть огонь по шинам.
– Через стекло не стреляй! – крикнул Макс. – Знаю я ваш гуманизм, – пробурчал он. – Вы людей живьем варите или сначала умерщвляете?
Негритянка осклабилась.
– Белых – живьем!
Максим понимал, что в гонке по пересеченной местности у «пятерки» преимущество перед ними – ручная коробка. И если водитель опытен – уйдет. Зато преследователям не нужно выбирать дорогу. Видимо, в намерения угонщика не входило выезжать на шоссе, и он свернул направо, в сторону густеющего леса. Там он быстро уткнулся в поваленное дерево и, бросив машину, убежал.
– Стреляй! – завопил подъехавшим полуголый вцепившийся в приклад пулемета комиссар.
Макс остановился возле джипа, не спеша вышел и, открыв пассажирскую дверь, галантно подал руку обалдевшей от такого обращения негритянке.
– А что такое? Так, не познакомившись, убивать живых людей? – Ехидничал Макс. – Он тебя обидел? Лишил девственности? Ты же сам был за гомосексуализм! Не все же ему с овцами нежничать. Хочется человеческого тепла! – Он подмигнул приходящему в себя журналисту.
– Издеваешься? – Хрипло спросил лежащий репортер. – Освободите! Больно...
Пока израильтянин разрезал путы, комиссар Ник Клеменс, возбужденно тараторя, рассказывал, как на поляну вышло стадо овец с двумя пастухами, как один угнал отару, а оставшийся что-то долго выспрашивал по-арабски. По-английски, французски и испански пастух не понимал. Он обыскал машину, сорвал с Джеймса погоны и забрал все деньги и кредитные карточки. Мобильные телефоны подобрал еще первый...
– Стоп! Жанна, ну ладно, я – дурак! Но ты-то могла меня остановить! – Макс сложил нож и отошел от освобожденного журналиста. Девушка массировала руки блаженно щурившегося Джеймса и вопросительно смотрела на Максима.
– Мы же отобрали у них машину, поменялись одеждой, откуда у них деньги?! – Студент поразился своему недомыслию.
– Ну вот, как обычно, – расстроилась негритянка. – Сколько раз убеждалась, что нельзя доверяться мужчинам, но тебе поверила. А ты... И еще меня обвиняешь!
Репортер, воспользовавшись моментом, попытался ее обнять, но Жанна оттолкнула его руку и, повернувшись к ооновцу, грозно спросила:
– Ну, и где же он нашел деньги? Были зашиты в мочке уха? Или обнаружил при массаже простаты?
– У Джеймса был пауч под майкой. Такой потайной пояс вокруг живота.
Максим освободил Клеменса и сказал:
– Все ясно, – он прокашлялся – Проблема такова: нам нужно двадцать литров солярки и три часа времени до того, как вас обнаружат. Вам нужно, как минимум, остаться в живых. Задача сложна и время на ее решение ограничено. Для меня – проще всего вас застрелить и остановить первый попавшийся грузовик. Но... Не считаю нужным лишать вас жизни без острой необходимости. Поэтому – думайте. А пока... – Он швырнул в лес подобранный камень. – Хорошо бы пообедать. Возражения есть?
– Белых варим живьем? – обрадовалась негритянка. – Жаль, соли нет...
– Расковыряем патрон, – тут же нашел выход бывший боец Советской Армии. – Порох соленый. Только, чур, потом не пукать. Взрывоопасно! – Он растянулся на земле, блаженно потягиваясь. – Кого первого едим? Жанна говорит – вас живьем варить надо, а опыт у нее есть. Можно доверять...
Интеллигентный комиссар принужденно улыбался солдатским шуткам. Сам-то он был в походе последний раз лет в четырнадцать, будучи бойскаутом. Ему очень хотелось в гостиницу, под душ и в постель. Очевидно, этим дикарям такая жизнь – по нутру. Да и Джеймс не очень озабочен экстраординарной ситуацией.
– Встряхнись, Ник! – Максим бросил в него шишку. – Это же жизнь! Где еще ты такие приключения найдешь? Тут дело даже не в том, как ты в своей Швеции рассказывать будешь об этом дне. Только на пороге смерти можно почувствовать на сто процентов, что ты живешь. Куда там – экстремальному спорту. А ты – с таким пузом – только в телевизоре такое увидишь. Ну, не дуйся, будь мужчиной! Вон, посмотри на девушку. А она ведь рискует куда больше твоего. А журналист-то! Ты посмотри, как он вокруг нее вьется! Эй! Осади назад! Конечности отстрелю!
– Да что вы, – Ник поджал губы и внимательно подбирал слова. – Я вас очень хорошо понимаю. Две тысячи лет ваш народ был на грани уничтожения, бесконечные войны, антисемитизм...
– Да ни хрена ты не понимаешь! – вспылил Максим. – Мой народ вечен! Неужели вы этого не видите? Сколько еще чудес вам нужно? В скольких войнах нужно победить, что бы вы поняли: Бог воюет за нас!
– Конечно, конечно! Успокойтесь, пожалуйста...
– Боишься? – Макс улыбнулся. – АК-47 – серьезный аргумент. Убеди меня, что я не прав, что я не достоин жизни! – Максим швырнул автомат комиссару, но тот не поймал, и оружие с бряцаньем стукнулось о землю. – Девушка далеко, флиртом занята. Все? Мы можем говорить на равных?
– Не совсем, – Ник ухмыльнулся и поднял оружие. – Думаешь, я не знаю, как с этим обращаться?
Он передернул затвор и наставил оружие на израильтянина.
– А мне все равно. Стреляй. – Максим снова закурил сигарету. Раздался щелчок, и Макс в прыжке ударил ооновца в лицо. Ник Клеменс покатился по земле. Из его носа текла кровь.
– Что случилось?! – закричала подбежавшая негритянка. Репортер подошел к ним.
– Да вот, – виновато сказал Макс. – Социологический эксперимент закончился полным провалом. Хотел поговорить с ним на равных и отдал автомат. А он...
– Ты что, идиот?! Он должен был тебя застрелить! – Она наступила на длинную штанину и чуть не упала.
– Он пытался. Но магазин в автомате был пуст, а пока бы он менял на соседний, я бы с ним разобрался. Ну, не разбираюсь я в людях! – каялся Макс. – Думал, нормальный мужик... А он гад! Я же его не расстрелял! Хотел, как с человеком...
– Сейчас мы это исправим, – Жанна сжала зубы. – На ноги, сука!
Ник Клеменс поднялся, сплюнул кровь и тяжело посмотрел на Макса.
– Ненавижу!
Максим подобрал сигарету и жадно затянулся.
– Тоже мне, новость, – Максим улыбался, но губы дрожали. Он поменял магазин до того, как отдал АК-47, но все равно было страшно. – Кончать его будешь?
– Да, – она взмахнула автоматом. – Подойди к дереву и смотри в лес.
Ооновец послушно подошел к сосне и отвернулся. Негритянка передернула затвор и, прицелившись, выстрелила. Ноги шведа подломились, он упал на колени, затем – навзничь, лицом вниз. Джеймс подбежал к нему и перевернул тело. По цветастым трусам расплылось мокрое пятно.
– Ты промахнулась! – Изумился Макс.
– Я же не убийца! – засмеялась девушка.
– Ну-ну, расскажи кому-нибудь другому, что ты белая и пушистая. Ты черная и жесткошерстная!
– Какая?
– Кучерявая, – Максим выбросил окурок и закричал журналисту. – Слышишь, друг!
– Он жив! Но без сознания!
– Знаю! Так вот. С Жанной заигрывай поосторожнее, только сегодня, при мне, она лишила жизни не менее двадцати солдат!
– Больше, – застенчиво улыбнулась девушка.
– Ну, тех – что в тюрьме – я не считал... Ладно. Дальше что делаем? Твоя очередь спасать мир. Расстроил меня этот швед, – он обнял девушку и прижал к себе ее худое тело. – Какая-то здесь неправильная жизнь, зачем он так?
