Алексей Вандам - Геополитика и геостратегия (Наше положение. Величайшее из искусств)
228
данностей, о которых очень часто разбиваются самые точные расчеты <...>.
Тактика буров развилась совершенно самостоятельно, под влиянием исключительных условий. Привыкнув подкарауливать дичь, действовать из засады, буры и на войне предпочитают оборону атаке. При приближении неприятеля они, прежде всего, стараются устроить ему ловушку. Для этого занимается весьма растянутая позиция, состоящая обыкновенно из ряда холмов. Занятая позиция сейчас же укрепляется траншеями, причем траншеи состоят не из одного бруствера, идущего непрерывной каменной стеной по наружному гребню вершины, а из нескольких десятков коротких (на 5—10 человек) валиков, высотой около одного аршина, раскинутых по всей вершине горы. (При таком расположении траншей, вся наружная покатость горы лежит в необстреливаемом (мертвом) пространстве; это, однако не считается неудобством, так как буры не подпускают близко противника, но зато разбросанные таким образом траншеи кажутся издали кучами камней, которыми вообще усеяны все горы Южной Африки, то есть укрепления маскируются сами собой.)
За этими траншеями скрытно располагается цепь стрелков, причем один из наиболее важных по своему местоположению, но менее заметных по своему виду холмов занимается сильнее. Чаще всего здесь ставится и артиллерия. (Из разнообразных видов оружия буры всегда предпочитают пушки Максима, которые по их легкости, удоб-
229
ству и быстроте действия, пожалуй, было бы полезно придавать у нас дальним разъездам и партизанским отрядам.)
Наблюдение за флангами производится по распоряжению младших начальников фланговых частей, вернее даже без всяких распоряжений — по инициативе рядовых буров, всегда проявляющих в бою сознательный и живой интерес к делу.
В период подготовки атаки артиллерийским огнем буры совершенно не отвечают на выстрелы противника. Несколько человек обыкновенно наблюдают, остальные лежа пьют кофе, закусывают, вообще чувствуют себя спокойно и только почтительно раскланиваются с пролетающими близко гранатами. Но лишь только неприятель начинает подходить на дистанцию верного ружейного выстрела (1000 — 800 шагов), обстановка на позиции быстро меняется. В до сих пор хладнокровном, полном сознания собственного достоинства фермере сейчас же оказывается охотник. Более того, — артист, страшно любящий свое искусство. В рысьих глазах его начинают мелькать огоньки. Припав к земле, он сквозь отверстие между камнями уже высматривает и намечает себе жертву. Еще несколько мгновений — и со всей позиции, точно по сигналу (хотя команд нет, — каждый ставит прицел и стреляет, — когда, как и куда хочет), сразу раздается сухой, как будто колющий треск ружейных выстрелов, которому гулко и весело начинает вторить «Максим». Почти не отнимая от плеча своего «Маузера» бур неторопливо и метко шлет пулю за пулей с таким чувством, точно каждая из них отрывается у него от сердца.
230
Увлеченный стрельбой он, однако же, зорко следит за всеми передвижениями врага и при малейшей оплошности последнего, чуть только представится возможность, часть охотников снимается с позиции, бежит к пасущимся в тылу лошадям и через несколько минут открывает огонь уже с фланговой позиции.
Видя же невозможность удержаться, буры редко подпускают себе противника ближе 300 шагов, — сейчас же снимаются и уходят на другую позицию. Таким образом, эти отступления являются не следствием поражения, а просто одним из приемов бурской тактики. Но английские генералы каждый раз неукоснительно шлют в Лондон стереотипные телеграммы «неприятель был вытеснен из ряда холмов, на которых он упорно держался» <...>.
...Из Южной Африки мной получены известия, рисующие положение обеих воюющих сторон в весьма печальном виде. Обе армии быстро разлагаются. У буров нет отрядов, численность которых достигала бы и 3-х тысяч...
Если нет армии, зато по всей стране рассеялись партии недовольных бродяг, и этого оказывается вполне достаточно, чтобы поддерживать и развивать панику среди английской армии. Стычки происходят часто, но все они случайные и потери в них убитыми и ранеными крайне ничтожны. Английские солдаты, после того как убедились, что в плену им не грозит никакая опасность, охотно кладут оружие, но буры не имеют возможности брать пленных, так как их некуда девать, некому стеречь и нечем кормить. Отчаяние и раз-
231
дражение англичан вполне естественны. Потеряв голову, они хватаются за разные репрессалии, а через это еще больше возбуждают недовольство и усиливают контингент сопротивляющихся теми, которые уже изъявили было покорность. В свою очередь гуманность и бездействие принимаются за признаки упадка и вызывают у буров попытку напрягши все силы покончить с ослабевшим врагом.
Получается какой-то заколдованный круг, из которого можно выйти одним способом: присылкой новых значительных подкреплений, которые могли бы сменить изнемогшие от лишений и голода части, обратив эти части на службу в тылу и в гарнизоны. Для действий против небольших мелких партий необходимо несколько дивизий свежей конницы. Но после заявления лорда Уолслея о полной непригодности солдат, оставшихся в метрополии, задача сформирования новых отрядов оказывается просто невозможной. Словом, Англия в Южной Африки очутилась в положении щуки, захватившей в пасть ерша, которого не может ни проглотить, ни выпустить.
232
ПРИЛОЖЕНИЕ
ПРИМЕЧАНИЯ
УКАЗАТЕЛЬ
233
234
ВЫСШАЯ СТРАТЕГИЯ И СУДЬБЫ ОТЕЧЕСТВА
Как военный мыслитель Алексей Ефимович Вандам (Едрихин) забыт не случайно. Его широкий и обостренный сравнительный анализ истории государственной стратегии (высшей стратегии по терминологии Вандама) России и Великобритании вплоть до первой мировой войны «забыли» не потому, что его позицию можно оспаривать и уточнять по некоторым вопросам. Похоже, сделано это с умыслом, чтобы в науке и публицистике их осуждения не было вообще. Метод исторического забвения — самый коварный и эффективный в борьбе с теми мыслителями, критический разнос которых не отвращает, а наоборот, вызывает интерес общественности к их творчеству, поднятым ими проблемам. Так и поступили с творчеством Вандама его противники, недостатка которых у него не было и не будет, поскольку его противники — не личного и цехового свойства. Это недруги России, а у нее как великого государства такие всегда находились и никогда не переведутся.
Среди поднятых Вандамом важных тем центральной представляется тема «высшей стратегии», т. е. стратегии государства. Анализируя роль этой стратегии в истории нашего Отечества, Вандам
235
раскрывает панорамную картину великих государственных деяний наших предков и упущенных Российским государством возможностей для подъема благополучия своих подданных, укрепления безопасности страны, улучшения ее геополитического положения в вечной, по его мнению, борьбе народов и государств за лучшее место под Солнцем. Эта борьба ведется непрерывно то в формах мирного соперничества, то посредством ожесточенных войн. Вандам считает, что Россия в этой борьбе очень многое проиграла по причине несовершенства или отсутствия у государства стратегии своего исторического развития. Но это не плач по истории. Вандам обеспокоен, прежде всего, тем, что имевшие место факты легковесного и безответственного отношения к выработке и проведению стратегии России в случае их повторения сыграют злую роль в ее будущей судьбе. С того времени, как он писал об этом, прошло почти 90 лет бурного XX в. Наше положение в его конце подтверждает, что Вандам имел веские основания для серьезного беспокойства за судьбу своего Отечества по причине частого несоответствия государственной стратегии его важнейшим для будущего благополучия и безопасности интересам.
Сегодня стало своеобразной модой заниматься разработкой стратегии России. Растет число различного рода стратегических центров, конференций и публикаций. Историческая судьба страны действительно в решающей степени зависит от разработки и осуществления верного стратегического курса. Но пока нет фундаментальных работ по истории и теории стратегии государства,
236
не продолжен вандамовский сравнительный анализ стратегии различных государств в XX в. А без этого нельзя установить подлинные причины нашего нынешнего катастрофического положения и определить верные пути выхода из него.
При большом обилии работ по стратегии существует большой понятийный разнобой. Это вынуждает кратко остановиться на этом вопросе. В настоящее время термин «стратегия» используется очень широко. Он применяется к разным областям и субъектам общественной деятельности. Но так было не всегда. Изначально этот термин относился только к высшей области военной деятельности, определявшей конечную и промежуточные этапные цели военной борьбы, необходимые для их достижения силы, средства и методы, т. е. этим термином обозначали определяющий вид деятельности по подготовке и ведению войны.
