Егерь 200 - Ларс Мёллер
Передо мной встала серьезная дилемма. Я не мог позволить себе просить у других воду. Может, кто-то нуждался еще больше, чем я. Все, что мне оставалось — это объективно доложить командиру о своем состоянии. «Андерс, я на пределе» — сказал я — «я собираюсь пойти вниз к стойбищу, за водой, если этой ночью не прилетит вертолет».
Андерс сказал на это: «Я тоже на пределе. Мы пойдем туда, если сегодня не привезут воду. Бо, отправь еще один запрос.
Бо добавил в запрос на пополнение воды ключевой сигнал, означающий, что ход операции под угрозой.
Немедленно оперативное командование Корпуса пообещало нам, что вода будет этой ночью. Это была восьмой день операции и девятая ночь. Поставка планировалась в 02:00, место высадки планировалось еще на раннем этапе операции — небольшое плато между двумя хребтами, где мы лежали на одном из хребтов.
В 01:00 мы были на месте и ждали. Я видел, что Андерс очень хреново себя чувствует, как и я. Он массировал голову пальцами, стараясь унять головную боль. Тем не менее, он спросил: «Хочешь воды?». «Да, черт побери!» — ответил я. Было, конечно, неловко брать его воду, но я был не в том положении, чтобы привередничать.
Мы ждали и ждали. Время остановилось. Секунды текли медленнее, чем обычно.
Хотя мои уши на высоких частотах изрядно убавили в чувствительности, из-за постоянных стрельб и взрывов, у меня сохранился аномально чуткий слух на низких частотах. Я услышал вертолет, определенно это был «Чинук». Я ничего не стал говорить, чтобы не разочаровывать раньше времени. Звук исчез, а потом снова вернулся, куда сильнее. Теперь и Андерс это услышал, он положил руку мне на предплечье. Звук приближался, и наконец, появился вертолет — широкий, с двумя роторами, похожий на шмеля. Он пролетел низко-низко, пройдя над нами, затем сделал небольшой разворот. Андерс был с ним в контакте по рации и докладывал, что зона высадки свободна от противника, и мы готовы получить груз.
Я видел, как вертолет пошел вниз. Когда он пошел на посадку, то мне показалось, что зона высадки чертовски узкая и приземлиться там будет невозможно. Но пилот снова меня удивил. Лопасти вращались менее чем в метрах от скал, когда «Чинук» сел. Около рампы замигал ИК-строб техника по погрузке. Знак, что мы можем идти за грузом.
Я подбежал к технику и взялся за рюкзак с водой. Дул сильный ветер, осыпая меня мелкими камнями и песком, царапая и ударяя по моим тонким парашютным очкам. Особенно неприятные ощущения были в районе незакрытых лица и ушей.
Афганцы в кишлаке определенно могли слышать вертолет, но вряд ли — определить направление или характер звука.
Я помог технику выгрузить тяжелые рюкзаки и лег на них, чтобы их не сдуло ветром, когда вертолет пойдет на взлет.
«Чинук» взлетел. Стало тихо. Я вдруг обнаружил, что не могу поднять рюкзак с водой. Мог неделю назад. Но сейчас не было сил. Пришлось «забить» на устав, на тактику, на безопасность — мы просто встали у рюкзаков и сразу открыли их. В одном лежала бутылка, видимо, специально для этого случая. Вода была теплой, но это не имело значения. Я отпил и почувствовал, как вода омывает буквально все щели моего тела. В воображении возник сезон дождей в Африке, который я как-то видел. Удивительное чувство.
Силы не вернулись, но зато вернулось мужество и вера. Почти мгновенно «включились» мозги, будто кто-то нажал кнопку. Невероятное чувство душевных сил и способности сделать все что угодно.
Конечно, когда мы пошли назад на НП, я чувствовал, что мое физическое состояние критическое. Я был бессилен. Если бы мы встретились с противником, то это был бы очень короткий бой не в нашу пользу.
В следующие дни мы пили и пили. Настоящее наслаждение. Мы наконец-то начали восстанавливать силы, и это была настоящая роскошь для нас — не думать о нормировании еды.
Жизнь в приграничном кишлаке оставалась все та же. По-прежнему в нем было около 20 человек. Кто-то приходил, кто-то уходил. Изначально я думал, что это очень незначительная цель, но потом из Центра пришли сообщения, что все кто уходил — двигались в Афганистан дальше и оседали в районах, где присутствовали силы талибов и Аль-Каиды. Небольшой ручеек, подпитывавший силы противника. А те, кто уходил в Пакистан — отдыхали там и возвращались назад.
K-Bar принял решение атаковать этот кишлак. Нам был задан вопрос, сможем ли мы спустится вниз, и устроить засаду. Патруль проанализировал ситуацию и пришел к выводу, что это малореальный вариант. Во-первых, врагов было слишком много. Во-вторых, что более существенно, с учетом рельефа, ушло бы не менее двух-трех ночей, чтобы подобраться к кишлаку, а атака планировалась уже завтра вечером.
Наша рекомендация заключалась в атаке с воздуха, десант с вертолетов. Мы сообщили всю информацию о передвижениях в деревне, план деревни с указанием всех доступных мест в ней и т. п. На нас возложили задачу наводки АС-130, плюс слежение за флангами, чтобы враг не мог внезапно подобраться и атаковать группу, занимающуюся кишлаком.
Первым на место прибыл АС-130. Мы обозначили свою позицию, чтобы избежать дружественного огня. Следующими прибыли ударные канадские части на вертолетах и сразу атаковали кишлак. Канадцы, благодаря нам, совершенно точно знали, где враг, сколько их, какое у них оружие и т. п. Бой был коротким, потому что наш разведотчет позволил канадцам полностью, без колебаний, сфокусироваться на хорошо спланированной атаке.
Моджахеды были быстро разбиты. Канадцы обыскали кишлак на предмет документов, телефонов, радиостанций и тому подобного. Затем взяли образцы ДНК убитых, для дальнейшего опознания, и улетели.
Джон сказал: «Блин, это было так быстро, что даже не интересно», и я чувствовал тоже самое. На все ушло меньше, чем полчаса. По сравнению с теми лишениями, которые мы здесь претерпели, это было невероятно и слишком легко.
Мы оставались на НП еще сутки для оценки последствий нападения. Но ничего не случилось. Никто не пришел и не пытался, что-либо сделать в деревне. Аль-Каида потерпела поражение, и мы сделались немного ближе к своей цели — победить организацию, захватившую самолеты и таранившую башни в Нью-Йорке.
Пять утомленных егерей снова попали в мотель в международном аэропорту Кандагара. Мы были полностью исчерпаны. В прошлом, мы часто делали одну операцию за другой. Но не здесь. Опыт
