Егор Лосев - Багряные скалы
Пожалуй, пришло время расставить точки.
– Слушай, дружище, – начал Дмитрий, – слезай со своих облаков, поговорить надо.
– А? Что? – Адам сунул письмо в нагрудный карман.
– Конь в пальто, – отрезал Дмитрий, – скажи-ка мне честно, что там с нашим делом? Сдается мне, ты передумал, а? Променял пустыню на письма и фотокарточки этой фифы из Эйн-Харода?
Адам напрягся, покраснел.
Затем вдруг кивнул и понуро сообщил: – Ну, променял… Все хотел с тобой поговорить, да никак не собрался. Но, раз уж ты сам начал…
– Ну… – заинтриговано протянул Дмитрий, – И чего стряслось?
– Да, понимаешь, я подумал, что глупо это, мы и так каждый день рискуем пулю словить, зачем еще больше рисковать? Судьбу дразнить? Жизнь, она один раз дается…
– Сам допер? Или она подсказала? – Дмитрий кивнул на торчавшее из кармана товарища письмо.
Адам поднял глаза: – Дима, ты ж меня не первый день знаешь. И в переделках мы с тобой разных бывали. Я не боюсь. Просто не хочу, передумал, понимаешь? Извини!
Повисла пауза.
– Не хочешь, не надо. Сам справлюсь! – Дмитрий зло сплюнул под ноги и отвернулся.
Адам тяжело вздохнул, но промолчал.
С полчаса Дмитрий кипел от злости. Много чего хотелось бросить в лицо Другу, и про девчонку и разговор вчерашний припомнить про арабов, обвинить в трусости, в предательстве. Но слишком уж многое связывало их, и оставалось только молча кусать губы.
Постепенно злость отпустила его. В конце концов, каждый волен распоряжаться своей жизнью по собственному разумению.
Он покосился на стоявшего с виноватым видом Адама, протянул руку и хлопнул его по плечу.
– Ладно, твое дело.
Адам расцвел, подошел и обнял товарища.
– Ну, хорошо…, печально рассуждал про себя Дмитрий, – Адам соскочил, где ж теперь искать другого, да еще проверенного в деле? Одному-то такое никак не провернуть. Хотя ясное дело, искать в первой роте 890 ПДБ, где ж еще.
Он мысленно перебирал сослуживцев. Гаврош отпал, Герши в госпитале, Шарабани с Буаданой… не, эти, пожалуй, не поймут. Берль? Двир? Линкор? Бедняга Берль, наверное, пошел бы… если б не поймал пулю в Газе.
Мысли перескочили на другое.
Интересно, размышлял он, есть ли загробная жизнь? Встретятся ли они когда-нибудь с погибшими товарищами?
Полночи он не спал, ворочался, перебирая в уме сослуживцев.
У каждого из них были свои "за" и "против". Наконец он решился осторожно поговорить с Линкор ом и удовлетворенный провалился в сон.
Случая поговорить с Линкор ом все как-то не подворачивалось. Служба на Горе тянулась довольно скучно. Перестрелок больше не случалось. Караулы и патрули сменялись земляными работами, копание в земле, – нарядами по кухне и снова по кругу.
Как-то, проходя мимо здания Национальной библиотеки, Дмитрий заметил, что массивная входная дверь, всегда закрытая, была приоткрыта.
Заинтересовавшись, он подошел и потянул на себя тяжеленную створку. Дверь поддалась, открывая нежданному посетителю холл с грязными диванами.
Пахло плесенью и запустением.
На покрытом толстым слоем пыли полу отчетливо виднелись цепочки следов. Дмитрий медленно зашагал по самому натоптанному маршруту.
Коридор привел его к дверям в читальный зал.
Дмитрий нерешительно шагнул внутрь.
Перед ним открылся вытянутый зал, заставленный уходящими куда-то вдаль стеллажами с книгами. Книги были всюду: на столах, на полу, в картонных коробках, в каких-то ящиках. Тусклый свет лился сквозь давно не мытые стекла.
Везде лежала пыль, на книгах, на покрытых тряпками столах, на креслах.
Дмитрий шагнул вперед, вздрогнув от скрипа половиц под ногами.
На шум из-за стеллажей выглянула седая взъерошенная голова. Голова с любопытством уставилась на Дмитрия, за толстыми стеклами очков часто моргали подслеповатые глазки.
– Шалом… – поздоровался Дмитрий.
– Добрый день, – вежливо кивнула голова, – чем могу быть полезен?
За полками зашуршало, и на свет выбрался хозяин головы.
Был он высок, худощав и сутул. Полицейский мундир сидел на нем мешком, брюки, размера на три больше нужного, топорщились пузырем, но при этом не доставали до ботинок, открывая серые армейские носки. На рукаве мундира болтался криво пришитый сержантский шеврон.
– А вы кто? – поинтересовался Дмитрий.
– Я – Бен Цион Данцигер, – учтиво наклонил голову сержант, – библиотекарь.
– Как, – удивился Дмитрий, – библиотека, что, работает?
– Библиотека, молодой человек, находится в стадии переезда.
Библиотекарь обвел рукой зал: – Но, за книгами же должен кто-то присматривать.
Сержант театрально вздохнул, поправил очки и продолжил:
– Книги, они ведь как дети, за ними нужен глаз да глаз. Книги могут отсыреть, намокнуть, сгореть, их могут погрызть мыши. Ну, а кроме того, кто в наше время разбирается в книгах? Молодежь, вроде вас?
Библиотекарь снова вздохнул.
– Книги никого не интересуют, люди слушают радио и читают газеты. Только у нас, в магазине Бамберга и Фермана на Кинг Джорж, еще остался островок настоящего, старого, книжного мира. Не бывали, молодой человек?
Дмитрий озадаченный потоком красноречия покачал отрицательно головой.
– Вот! – Бен Цион Данцигер торжествующе воздел кверху палец, об этом я и говорю.
– Бамберг и Ферман… – озадаченно повторил Дмитрий, – как же… – он ткнул в лежавшую на столбике книг фуражку с полицейской кокардой.
– Это? – пренебрежительно фыркнул Данцигер, – Вы, юноша, подумали, что я полицейский? Ерунда, нужно готовить книги к отправке, вот книжных червей, вроде меня и призывают по очереди.
– А, собственно, – Данцигер перешел к делу, – чем могу быть полезен? Что, так сказать привело вас сюда, в этот пыльный храм знаний?
Честный ответ: Любопытство и открытая дверь, показался Дмитрию по солдафонски прямолинейным. Щадя тонкую натуру библиотекаря он смущенно промычал:
– Ну… э… э… э… книги… Хотелось чего-нибудь почитать…
– Почитать… растерянно заморгал Данцигер, – собственно… библиотека закрыта, я лишь готовлю книги к следующему конвою.
Дмитрий облегченно вздохнул, и приготовился было церемонно откланяться и отвалить по добру – по здорову. Монолог "книжного червя" его порядком утомил.
Но Данцигеру, судя по всему, осточертело ковыряться в книгах в одиночестве.
– Знаете что, молодой человек, ради вас я пойду на должностное преступление. Хотя я не должен никого сюда пускать, но моя старая спина трещит и ноет под бременем всех этих, – Данцигер обвел рукой зал, – бесценных фолиантов. Помогите мне упаковать книги в коробки, и я позволю вам остаться, пока буду работать над списками, идет?
Отказываться было бы невежливо, и Дмитрий согласно кивнул.
– По рукам! – Данцигер протянул ему узкую гладкую ладонь.
Дмитрий плюхнулся в кресло и наконец, перевел дух. Чертов библиотекарь загонял его по проходам между стеллажами до седьмого пота. Шесть больших ящиков наполнил он книгами, на которые указывал неутомимый Данцигер.
Наконец он отложил в сторону последний лист, испещренный аккуратными колонками с номерами и названиями книг.
– Ну вот, юноша, мы закончили. Боюсь, без вашей помощи я ковырялся бы пару дней. Теперь я ваш должник. Какие книги вас интересуют?
Дмитрий выдохнул и задумался. А на кой хрен, он вообще сюда поперся? Тяжести давно не таскал? Таскал, только утром мешки песком набивали, обкладывали траншеи.
На библиотеку посмотреть захотелось? Ну, посмотрел, и чего?
Книжки почитать? А на каком, простите, языке? На иврите? Не смешите меня. На английском? На русском? В Израильской национальной библиотеке?
Держи карман шире. На всякий случай Дмитрий поинтересовался:
– А у вас на русском ничего нет?
– Данцигер вскинул брови лохматые.
– На русском…, изредка попадаются… кажется, Карл Маркс есть… Капитал.
– Ага, спасибо… печально поблагодарил Дмитрий.
Одна книга, замеченная им на полке, вяло трепыхнула что-то в памяти.
Фамилия автора была самая заурядная – Робертс, имя тоже не могло похвастать оригинальностью – Дэйвид.
Но где-то он определенно слышал это имя.
Дмитрий задумался, вспоминая, и вдруг вспомнил, даже на месте подскочил.
– Дэйвид Робертс! Мне нужен Дэйвид Робертс!
Дмитрий уже бежал между стеллажами, туда, где он заметил увесистый том в потемневшей обложке.
Конечно, как же он мог забыть, ведь именно про Дэйвида Робертса рассказывал Глик!
Данцигер семенил следом, приговаривая:
– Молодой человек, Робертс был художником, в книге лишь его акварели, там нечего читать.
– Где ж я его видел… – бормотал Дмитрий, шаря глазами по бесконечным полкам.
– Робертс вон там, – подсказал библиотекарь – на букву "R", внизу.
– Спасибо! – Дмитрий прижал к груди неожиданный подарок судьбы.
– Робертс был замечательным художником… – понесло Данцигера, – Во время его путешествий по востоку…
