Владимир Масян - Замкнутый круг
— Нет, не обойдетесь.
Ченцов пригласил Сидорука и велел отобрать пятерых ястребков для сопровождения полученного займа.
— Поедут на моей машине, — предупредил он вопрос Скрипаля. — С ней и вернутся.
— Как знаешь. — Предисполкома не стал настаивать.
Ченцов проводил его на улицу, достал из эмки свой автомат и дал председателю.
— Так у меня же есть, — удивился Скрипаль.
— Видел. На нем пуд грязи. Оставь, я почищу, пока буду ждать машину.
На том и расстались.
* * *Кудлатый с утра объявил приказ Сидора:
— Выступаем на большую операцию. Нашей боевке — сжечь клуб со всякими коммуняками, що там будут. Село перекинулось к советам, значит, брать у них можно все, что захочется. А кто добром не отдаст, отправить к праотцам.
— Куда идем-то? — спросил Жаба.
— На кудыкины горы. — Кудлатый помолчал, отыскивая взглядом Боярчука. — Тебя с Ходаничем оставляют кашеварить.
— Уж не Прыщ ли так обо мне заботится?
Борис спрыгнул с нар, но Кудлатый повернулся к нему спиной, приказал всем выходить строиться. Потом, не поворачивая головы, пробурчал:
— Возвертаемся, пойдешь в город. Люди предупреждены.
— Тогда другое дело. — Боярчук вернулся на нары, подсел к Жабе. Близоруко щурясь, Михаил набивал патронами автоматный рожок. Борис начал ему помогать, торопя на словах, но то и дело посылая патрон наперекор.
— Поспешите, — прикрикнул на них Кудлатый и, не дожидаясь Михаила, пошел к лазу.
— Проверь, — крикнул Борис Ходаничу.
Тот живо встал у лестницы.
— Не передумал? — спросил Боярчук Михаила. — Теперь вся надежда только на тебя.
— Я дважды не повторяю, — хмуро ответил Михаил. — Сделаю, как договорились.
— Мне бы с ним, — пожалел Ходанич. — Не заблудишься в темноте?
— Как-нибудь, — отмахнулся Михаил. — Прощаться не будем, так, глядишь, быстрее встретимся.
Но сам не удержался, стиснул в объятиях Петра, потряс руку Боярчуку. Перед лазом споткнулся на правую ногу. Выругался.
— Невезучий я!
— Я заговорное слово пошепчу, лихо мимо и пронесет, — страстно пообещал Ходанич.
— Прорвемся! — приободрил парня и Боярчук, хотя на душе его скребли кошки. — Прыща берегись.
На поляне длинной ломаной шеренгой уже стояли около шестидесяти бандеровцев. Сидор лично проверял снаряжение каждого.
Разведка и посты бокового охранения ушли первыми. До Копытлово было добрых два перехода, и Сидор старался обезопасить себя от возможных встреч с солдатами МВД. Прыща поставил во главе колонны, сам отправился с последней боевкой.
Боярчук давно понял, что банда совсем не походила на простое скопище преступников. В лесу пряталось хорошо организованное и многому обученное воинское формирование, костяк которого по сути составляли профессиональные военспецы. Соответственно и внутренняя служба, и боевые операции строились здесь с завидным знанием дела. Первое впечатление анархии в банде было ошибочно. Шумное, похмельное пустословие лесных братьев только создавало впечатление единой общины. На самом деле безропотная железная дисциплина да страх наказания заменили в банде армейскую муштру. Несогласных просто истребляли физически.
Поэтому и на этот раз Боярчук с Ходаничем не остались без присмотра. Лагерь бандеровцев по-прежнему хорошо охранялся. Оставалось надеяться на Михаила.
А Михаил шагал вслед за Кудлатым и в который раз пытался представить себе встречу с эмгэбистами. Легко было решиться на нее за глаза, но чем ближе подходило реальное время, тем сильнее волновался Михаил. Если бы он шел на операцию впервые, никто и не придал бы этому значения. Переживания за поведение в первом бою сильнее ощущения страха. Это во втором и третьем будет наоборот. Но не ведал о том молодой крестьянин.
Наверное, потому и не заметил, когда пристроился к нему вездесущий Прыщ.
— Слышь, Жаба, — оттесняя плечом Михаила из движущейся в затылок цепочки бандеровцев, льстиво пропел он. — У меня к тебе разговор имеется.
— Чего еще? — недовольно пробурчал Михаил, но остановился.
— Отойдем в сторонку.
Пропустили мимо себя боевкарей Кудлатого, который не удержался, чтобы не обругать недреманое око банды:
— Не замай, Прыщ, моих хлопцев. Копайся в сраном белье на отдыхе, а не перед делом.
Начальник безпеки сделал вид, что не расслышал его слов. Впереди и вправду предстоял бой. А в бою шальные пули летят со всех сторон.
— Мы сейчас вас догоним, — как ни в чем не бывало крикнул он.
— Ну, чего? — не терпелось Михаилу, но Прыщ дождался, когда бандеровцы отошли на достаточно большое расстояние.
— Ты помнишь, как в Глинске Хому убили? — вдруг спросил он.
— Помню, в затылок, — побледнел Михаил.
— А почему, знаешь?
— Нет.
— Старших не слухался, — ядовито заулыбался Прыщ. — Тайные мысли вынашивал.
— Какие мысли? — Попятился Михаил, и мороз пробежал у него по коже от испытующего взгляда подручного главаря. — Я-то тут при чем?
— Сидор приказывает тебе сегодня ночью убрать Капелюха, — опять резко переменил тон Прыщ и погладил Михаила по плечу.
— Как убрать? — еле выговорил тот.
— После карательной акции в селе останешься с Капелюхом в заградительном отряде. Остальное — дело твое. Мертвый Капелюх — ты живой. Живой Капелюх — ты мертвый. Других шансов выжить у тебя не будет.
Тяжело дыша, Михаил молчал.
— А чтобы во время боя тебя не дай бог не поцарапали, будешь все время находиться при мне. И без фокусов, Жаба! — заключил Прыщ.
На тропе послышались шаги. Из-под мохнатых еловых лап вынырнул Сидор с охраной. Прыщ шагнул ему навстречу и тихо шепнул:
— Согласен.
Главарь мельком глянул на Михаила и прошел мимо. Озабоченное лицо его было непроницаемым. Он только слегка махнул рукой, как бы соблаговоляя Михаилу следовать в его свите.
Буря чувств смешалась в душе парня. Предательская, сладкая радость доверия главарей сначала взяла верх над остальным. Потом подступил гаденький страх за соучастие в страшном сговоре. «Паны дерутся, а у холопов чубы трясутся», — припомнилось Михаилу. Как поступали в банде с нежелательными свидетелями, ему было хорошо известно. Под конец наступила полная депрессия, безразличие и к собственной судьбе, и к судьбе целого света. Он почти физически ощущал свою кончину.
К Копытлову подходили в сумерках. Разведка засекла две легковые машины с охраной, которые выехали из села по направлению к городу. Сидор с досадой обругал помощников: видимо, упустили хорошую добычу. Но Прыщ сказал, что теперь в селении им никто не окажет сопротивления, и главарь успокоился. Решили ждать, пока в клубе соберется побольше народа.
* * *От ужина Ченцов отказался. Сидорук ушел, и подполковник остался в сельсовете один. Разобрал и почистил автомат Скрипаля, зарядил, поискал глазами, куда поставить, не нашел и повесил на крючок, что вместо вешалки торчал у двери на потрескавшемся боку печки. Задул керосиновую лампу на столе и стал закрывать окна.
Полутемная площадь перед сельсоветом была пустынна. Не видно людей и на улицах. Только в той стороне, где отстроили сельский клуб, слышались голоса и хриплая музыка радиоприемника. И тут быстрая тень метнулась от церковного двора к дому совета, за ней вторая, третья.
Ченцов инстинктивно прижался к стене в проеме между окнами. Увидел снаружи незнакомых вооруженных людей.
— Кажись, нет никого, — сбиваясь с дыхания, просипел молодой голос.
— Проверь! — приказал другой голос.
Ченцов пригнулся и почти на четвереньках перебрался за печку, изрядно выпиравшую в комнату. В коридоре застучали сапоги, рывком распахнулась дверь, и луч карманного фонарика пошарил по стенам, остановился на столе. Вошедший оглядел в расколотой тарелке окурки «Казбека», зачем-то понюхал стекло у лампы и выключил фонарик.
— Ну, чего там? — донеслось с улицы.
— Недавно ушли, — ответил бандеровец. — Лампа еще теплая.
Вошедший открыл окно.
— Подавай, все одно придут. Они завсегда в свой совет бегут, когда их бить зачинают.
С улицы подали немецкий ручной пулемет и коробки с лентами. В комнату вошел еще один бандеровец.
— Глянь, зброю оставили, — сказал он и снял с крючка автомат Скрипаля.
— Иди сюда, — позвал первый. — Двигай стол к окну и налаживай свою машину.
— Зробим! Посвети…
— Я тебе посвечу между глаз. Делай все тихо и скрытно. А я к попадье за самогоном смотаюсь.
— Эй! — опять позвали с улицы.
— Чего еще?
— Керосин прими.
— На кой хрен он мне сдался?
— Запалишь совет, когда все кончим.
Бандеровец принял канистру и, матерясь, потащил в коридор. Второй возился с пулеметом. Судя по звукам, на улице больше никого не осталось. Вот хлопнула и входная дверь. Значит, пулеметчик остался один.
