Павел Гусев - В тылу врага
Оборудование взлетно-посадочной площадки для самолетов в хинельской зоне имело важное значение для более широкого развития партизанской войны не только в Орловской и Курской областях, но и в ряде областей Украины. В середине ноября 1942 года самолетами было доставлено сюда больше десяти групп. Каждая из них являлась организационным ядром нового партизанского отряда. Руководители этих групп имели письменные предписания ко всем командирам и комиссарам партизанских соединений и отрядов от Центрального штаба партизанского движения об оказании помощи в комплектовании новых отрядов на базе этих групп. Во всех отрядах велась работа по отбору добровольцев. Мы передали из своего отряда больше ста партизан. И так поступали все отряды хинельской зоны. Трудно было нам расставаться с товарищами, но провожали эти отряды на Украину с чувством радости за то, что партизанское движение действительно становилось массовым. Нам было немного обидно, что, провоевав в тылу врага больше года, мы не получали такого хорошего вооружения и обмундирования, как эти отряды, не говоря уже о радиосвязи. Зато гордились, что это из наших мелких партизанских отрядов выросли мощные соединения, ставшие грозой для оккупантов. Только потому, что мы самоотверженно дрались с врагом и отвоевали у оккупантов Хинельский лес, а сейчас прочно удерживаем его, стали возможными посадки на хинельской базе советских самолетов. Только поэтому стала возможной доставка сюда диверсионных групп через линию фронта, формирование и оснащение в короткие сроки партизанских отрядов, уходящих на Украину.
Нам удалось быстро пополнить личный состав — прилив новых сил в партизанские отряды хинельской зоны значительно усилился. Сучкин ушел в свой район в предпраздничные дни с диверсионной группой из семи партизан, а, вернувшись, привел с собой больше шестидесяти человек пополнения. Из западных районов нашей области в Хинель каждый день самостоятельно приходили группы по семь-десять человек с просьбой принять их в отряд. Маршруты этим людям указывали подпольщики. Делалось это осторожно, с соблюдением конспирации. Приходящие к нам знали пароль.
Наши роты стали очень многочисленны и управлять ими стало труднее. Готовясь к очередному рейду, командование отряда выработало, а подпольный райком партии утвердил новую организационную структуру. На базе рот сформировали батальоны трехротного состава. Одновременно утвердили и расстановку командно политических кадров.
Было решено качественно и численно усилить штаб отряда, который фактически уже был полкового масштаба.
Начальником штаба был утвержден старший лейтенант Сергей Михайлович Шадрин, недавно пришедший в отряд из окружения. Командуя в отряде конной группой, он показал себя командиром, знающим военное дело, имел десятилетний опыт военной службы на командных должностях, с начала войны был помощником начальника штаба стрелкового полка.
Меня утвердили его заместителем. Теперь, когда наш отряд вырос, а задачи штаба усложнились, по моему предложению, были введены должности помощников начальника штаба по разведке и по строевой части.
Чикаберидзе, Маркелов и Алексеев стали теперь командирами батальонов, а комиссарами батальонов были утверждены коммунисты Шилов, Железнов и Карась — все трое в прошлом армейские политработники.
16 ноября в хинельскую партизанскую зону прилетел на самолете заместитель начальника штаба партизанского движения Брянского фронта полковник Горшков. Он ознакомился с обстановкой в зоне и в прилегающих к ней районах. Мы поняли, что визит Горшкова связан с предстоящим созданием 2-й Курской партизанской бригады.
Одновременно он выполнил поручение командования фронта — вручил правительственные награды организаторам партизанского движения в Хомутовском и Крупецком районах нашей области и наиболее отличившимся курским партизанам. Наградные листы были отправлены еще летом, из брянского леса.
В нашем отряде правительственными наградами были отмечены девять человек. Орден Красного Знамени был вручен секретарю подпольного райкома партии Пузанову, ордена Красной Звезды — командиру отряда Исаеву, комиссару Кривошееву, членам подпольного райкома партии Лепкову и Журбенко, медали «За отвагу» — Чикаберидзе и Корнюшину.
За несколько дней до этого, в одной из боевых операций погиб коммунист Григорий Афанасьевич Косолапов, награжденный медалью «За отвагу» за активное участие в организации партизанского отряда и за боевые подвиги в борьбе с оккупантами. Медаль была передана на хранение его сыну — юному партизану Коле Косолапову.
Выступая перед строем нашего отряда. Горшков также сообщил о награждении орденом Красного Знамени (посмертно) секретаря Крупецкого подпольного райкома ВЛКСМ Александры Андреевны Зайцевой за активное участие в организации партизанского отряда, создание и активную работу комсомольской подпольной организации и за боевые подвиги в тылу врага.
Вручение правительственных наград проводилось в торжественной обстановке, перед строем отряда. После вручения наград мы устроили торжественный обед, на котором присутствовали Горшков, руководители подпольного райкома партии, командование отряда и награжденные орденами и медалями…
Закончив переформирование отряда и пополнившись оружием и боеприпасами, 17 ноября мы выступили в рейд по своему району. Основной задачей рейда ставилось уничтожение вражеского карательного подразделения в селе Студенок. Из докладов разведчиков мы узнали, что там разместилась рота немцев и крупное подразделение РОА (русская освободительная армия — предателя Власова), из сел стягиваются полицейские группы.
Подпольный райком партии тоже основательно готовился к рейду: нужно было распространить большое количество листовок, газет, рассказать населению о героической борьбе советских войск под Сталинградом и на Северном Кавказе, разоблачить ложь гитлеровской пропаганды о победах фашистской армии.
В тот же день выходил в рейд отряд Червонного района Сумской области. Наши украинские соседи имели свежие сведения о накапливании противником карательных сил в Кучеровке — большом селе этого района. Там находился крупный склад продовольственного зерна, которое оккупанты постепенно вывозили обозами на ближайшую железнодорожную станцию. Оба отряда выступили в рейд одним маршрутом. Договорились о прикрытии «чапаевцами» отряда Червонного района во время проведения им операции в Кучеровке.
В ночь на 18 ноября отряд Червонного района окружил Кучеровку. Гарнизон гитлеровцев и полицейских составлял около батальона. Подразделения нашего отряда контролировали все дороги, по которым могла подойти помощь оккупантам, окруженным в Кучеровке.
За полчаса до назначенного времени нападения на гарнизон карателей командиру 1-го батальона Чикаберидзе стало известно о том, что на окраине Кучеровки, в казарме, под которую занята сельская школа, находится несколько десятков оккупантов. Казарма охраняется одним постом. Чикаберидзе, с присущей ему кавказской горячностью, не удержался. С приданным ему на время операции конным взводом выдвинулся к вражеской казарме. Сняв с помощью «беззвучки» часового, конники спешились, взяли под прицельный огонь двери и окна казармы. Ни один фашист оттуда не ушел.
Чикаберидзе ожидал похвалы за свою смелость и удачный исход его вылазки, но, выслушав его доклад, Исаев строго сказал:
— Надеюсь, в дальнейшем вы будете уважать воинскую дисциплину и свои действия согласовывать с командованием! Иначе…
— Виноват, товарищ командир отряда, такое больше не повторится, — тихо сказал Чикаберидзе.
Операция в Кучеровке была проведена успешно, и наш отряд снова, уже в четвертый раз, направился в Крупецкий район.
Всех нас беспокоил Студенок. Сведения о находившемся в нем крупном подразделении оккупантов подтвердились. Мы обошли села Локоть, Крупец и Новоивановку, замаскировались в лесу под Анатольевкой, а ночью внезапно напали на вражеский гарнизон в Студенке. Долгий и трудный бой закончился победой партизан.
Запомнились мне храбрые действия в том бою семнадцатилетнего Мити Морозова, того самого юнца, который «гостил» в другом отряде «чапаевцев». Заметив, что ручной пулемет их взвода умолк, а враги поднялись в атаку, Митя подполз к молчавшему пулемету и заменил смертельно раненого пулеметчика. Он косил пулеметным огнем наседавших оккупантов, пока не подошло подкрепление. Уже в конце боя Морозов был тяжело ранен вражеским автоматчиком.
Всего мы потеряли тогда троих убитыми и семерых ранеными. Для раненых высвободили наиболее просторные сани, заполнили их соломой. Предусмотрительные санинструкторы и санитары всегда имели в своих санях запас трофейных одеял, покрывал, тулупов и других теплых вещей на случай эвакуации раненых.
