Владимир Миронов - Первая мировая война. Борьба миров

Генерал от инфантерии А. М. Зайончковский писал, как в ходе русско-японской войны в офицерском корпусе обнаружились существенные недостатки: слабая подготовка высшего звена генералитета, отсутствие должного командного опыта у значительной части начальников дивизий и командиров корпусов, а также слабые познания как в теории, так и в современном состоянии военного дела. Перед военным министерством была поставлена задача ликвидировать эти недочеты. К началу Первой мировой войны кое-что в этом направлении было сделано. Принимались, в частности, меры к повышению уровня знаний командиров корпусов и начальников дивизий. В 1906 году вышло первое высочайшее повеление установить соответствующие занятия высшего командного состава, начиная от командиров частей (полков) до командиров корпусов включительно, направленные к развитию военных знаний». Однако общий уровень военных знаний у основных категорий офицерского корпуса (исключая командиров корпусов) изменялся медленно.

Командиров полков с высшим военным образованием в 1903 г. было 29,8%, а в 1914-м — 39%; начальников дивизий соответственно — 56,5% и 63,2%; командиров корпусов — 57,1% и 90,1%. Принимались также меры по омоложению офицерского корпуса. Если в 1903 г. среди командиров корпусов 67% было старше 60 лет, то в 1914 г. их осталось 10%, среди командиров полков в 1903 г. около половины (49,2%) были старше 50 лет, а в 1914 г. эта категория составляла 27,7%.

Боевое оснащение армии

После всеобщей мобилизации в российской армии числились 6,5 млн. солдат, но винтовок в наличии было лишь 4,6 млн. Впрочем, забегая вперед, скажем, что у нас и в первые годы Второй мировой войны солдаты нередко ходили в атаку с палками вместо винтовок! Но наша буржуазия, о которой сегодня говорится столько хвалебных слов, воочию показала, что она корыстолюбива и не может толково планировать работу промышленных предприятий и выполнять намеченные планы. У нее для этого нет ни образования, ни опыта, ни любви к родине. Одна алчность. Об этом говорит и отношение к оборонным заказам. В 1908 г. частная промышленность не использует 73% ассигнованных кредитов, в 1909 г. — 60, в 1910 г. — 43, в 1911 г. — 33%. Частники капитала проиграли битву еще до начала мировой войны, не намного лучше выглядели при царе государственные заводы оборонного назначения. Три государственных оружейных завода (Тульский, Ижевский, Сестрорецкий) давали армии знаменитую винтовку Мосина, но в 1911, 1912, 1913 гг. они работали лишь на 7,9 и 12% мощности. В первые семь месяцев 1914 г. самый мощный, Тульский завод (при мощностях, позволяющих обеспечить выпуск 250 тыс. винтовок в год) выдал 16 винтовок! Уже спустя 4 месяца после начала боевых действий полностью опустели склады артиллерийских снарядов, и наши заводы не успевали их пополнять. Снарядов заготовили лишь на полгода (Генеральный штаб решил, что столько продлится мировая война).

Патронами русская армия была обеспечена удовлетворительно (в войну вступила с запасом в 3 миллиарда патронов, и в 1915 г. заводы дали 1 млрд. патронов), но передового вооружения — пулеметов и самолетов — в достатке не было. Всю войну воевали преимущественно на английских самолетах. Что касается пулеметов, на фронте вспоминали с горькой усмешкой Куропаткина, чьи слова символичны: «Они нас пулеметами, а мы их молебнами!» Хотя русская военная мысль и инженерный гений уже имели в наработках, чертежах виды нового оружия (граната Зеленского, танки, прототип ранцевого огнемета, созданный капитаном русской армии Зигер-Корном в 1898 г., но отвергнутый чиновниками).

К началу Первой мировой войны Германия имела на вооружении три типа огнеметов: малый ранцевый, средний ранцевый и большой передвижной. И все та же косность военно-политического руководства царской России да и техническая отсталость страны явились препятствием «к принятию на вооружение танка, способного преодолевать зону огня по изрытой окопами и снарядами местности» (хотя русские тут были пионерами). По той же причине мы значительно отставали по количеству пулеметов системы Максима, тяжелой артиллерии. За время войны число пулеметов во французской армии возросло в 20 раз, в германской — в 9, в русской — в 6 раз.

Винтовки …… 200 000 …… 30 000-32000

Пулеметы …… 2000 …… 216

Артиллерийские орудия …… 400 …… 115-120

Патроны всех калибров …… 200 000 000 …… 50 000 000

Снаряды всех калибров …… 1 500 000 …… 403 000

Известный специалист, генерал А. А. Маниковский не случайно открыл работу «Боевое снабжение русской армии в войну 1914-1918 гг.» фразой: «Россия проиграла эту войну из-за недостатка боевого снабжения». В книге показано, что военное министерство, генеральный штаб и главное артиллерийское управление были оторваны от армии и промышленности. Военное ведомство не понимало значения артиллерии крупных калибров, главное артиллерийское управление даже не имело своего собственного сколько-нибудь значительного артиллерийского завода. Разрешение важнейших вопросов, касавшихся перевооружения армии, тянулось годами. В результате экономической, политической и военной отсталости «царская армия плелась в хвосте европейских армий, постоянно запаздывая с улучшениями».

В 1910 г. комиссией под председательством генерала Поливанова были выработаны нормы артиллерийских запасов на случай войны. Эти нормы «оказались ничтожными по сравнению с действительной потребностью войны». Русская армия снабжалась вооружением накануне и в годы Первой мировой далеко от своей потребности. Мифы о том, что всего было вдоволь, распространяют «доброхоты» самодержавия. Хотя положение с вооружением и с продовольствием в русской армии было не из лучших. Но что стояло за сей обтекаемой формулировкой? Потребности армии удовлетворялись в среднем на 15-30%. Если подобное положение вещей признается «не лучшим», то любопытно — как, по мнению авторов, должно было выглядеть «худшее»?

Стоит заметить, что Германия в 1911 г. тратила на одного гражданина 59 руб. бюджета в год, тогда как Россия — лишь 15. Отметим и то, что в Германии на 100 кв. км приходилось 11,6 км железных дорог, у нас — 0,3 км. Добавим, что по основным показателям оснащения войск Россия не дотягивала до среднемирового уровня, значительно уступая не только армиям самых высокоразвитых держав, но и армиям стран так называемого второго и третьего эшелонов — Италии, Австро-Венгрии, Японии. Причем по таким важнейшим видам оружия, как пулеметы, аэропланы, автомобильная техника и боевые корабли, Россия отставала от Германии и Франции в 2—5 раз.

По качественным показателям военно-технического потенциала Россия занимала среди стран, как и Япония, последнее место, пропустив вперед Италию и Австро-Венгрию. Ставить Россию в какое-то исключительное положение, тем самым как бы желая оправдать наши поражения, нам бы не хотелось. Правда, пусть и болезненная, приносит куда больше пользы, чем подслащенная ложь. В той или иной степени недокомплект вооружений испытывали все воюющие страны. Премьер-министр Франции Р. Пуанкаре тоже сетует на нехватку пулеметов (4906 против необходимых 5645), самолетов (24 эскадрильи), артиллерии и даже снарядов. Он пишет: «…Наша отсталость в области авиации носит ужасающий характер, такие же проблемы имеются в области обмундировки, обуви, общей экипировки, лагерных принадлежностей, одеял, теплой одежды, индивидуальных палаток. Мы сделали закупки в Англии, Испании, соединенных Штатах, Канаде, но в скольких предметах мы еще терпим недостаток! Война буквально застала нас врасплох в период реорганизации и бедности!» Как видим, и другие страны не успели отмобилизовать армии и перевести их промышленность на военные рельсы. Но другие страны имели более развитую промышленность, дороги и уровень подготовки.

Характер сражений, развернувшихся на полях Европы и России, ничем не напоминал битвы прошлых лет. Изменилось все — тактика, стратегия, число потерь, вооружения. Еще за два десятилетия до начала Первой мировой войны социалист Ж. Симон сказал: «…теперь речь идет не о войне героической, а о войне научной. Славу, которую прежде завоевывали храбростью, теперь завоевывают механизмами, количеством». Впервые на поля сражений войны выползли бронированные динозавры — танки. В дни союзнического наступления на Сомме, когда потери с двух сторон перевалили за миллион, немецкие солдаты думали, что бредят: «на их окопы, грохоча, надвигались ползучие стальные дома, увенчанные орудийными башнями».