Владимир Миронов - Первая мировая война. Борьба миров

В.Б. Миронов

ПЕРВАЯ МИРОВАЯ ВОЙНА.

БОРЬБА МИРОВ

Глава 1.

Причины и истоки возникновения Первой мировой войны

Война — это закономерность?

Человечество, похоже, не может жить без войн… Первые войны возникли задолго до письменной истории. Первые акты массового организованного насилия целых народов относят ко временам шумеров, где-то около 2400 года до н.э. В Древнем Китае известна целая эпоха сражающихся царств (V век до н.э.). Фактически же вся человеческая история — история воюющих царств, война между которыми не кончается никогда. В какой мере война иррациональна, а в какой рациональна — вопрос спорный, наукой не решенный. Философ из Древней Греции Платон вообще был убежден: «Война есть естественное состояние народов». Пелопоннесские войны греков и персов, растянувшиеся на десятилетия, иные даже назвали первой мировой войной в истории.

Римская империя не вылезала из войн. Автор классического труда «История Рима. Основание военной монархии» Т. Моммзен признавал, что римская военная монархия Цезаря во многих отношениях оказалась самым успешным временем для искусства, науки, литературы, римского права, архитектуры и пр. Но по мере старения империи в ней усиливались деляческие и спекулятивные элементы. Ну а Рим, среди иных причин, погубила власть олигархата.

Моммзен писал: «Зловещую картину представляла Италия при режиме олигархии. Между миром нищих и кругом богатых людей ничто не смягчало рокового противоречия. Чем явственнее и мучительнее ощущалось оно с обеих сторон, чем более богатство достигало опьяняющего величия и чем глубже зияла пропасть нищеты, тем чаще в этом изменчивом мире спекуляция и игры счастия отдельные личности поднимались из низов на самую вершину и снова низвергались с высоты величия в пропасть. Чем более расходились оба мира по внешности, тем теснее сходились они в одинаковом отрицании семейной жизни, которая составляет основу и зародыш всякой национальности, в одинаковой праздности и склонности к роскоши, одинаковой экономической беспочвенности, одинаково недостойном сервилизме, подкупности…, одинаково преступной деморализации, одинаковом поползновении вести борьбу против собственности. Богатство и бедность в тесном союзе между собой изгоняли коренных жителей страны — италиков — из Италии и наполняли полуостров толпами рабов… Вся эта картина зловеща, но вовсе не единственна в своем роде: везде, где в рабовладельческом государстве вполне развивается господство капитала, оно одинаково опустошает прекрасный мир божий».

Во все времена и эпохи выход из этих противоречий класс империалистов как правило пытается найти на пути войн, сталкивая лбами народы, что не дает этим самым народам понять очевидного: истинный их враг обитает внутри их же страны. Это справедливо как для Древнего Рима, так и для современной Британии, Америки, России. Не случайно Э. Гиббон в «Истории упадка и крушения Римской империи» видел аналогию между Римом и Россией, под чьею властью «более обширная часть земного шара». Хотя куда больше оснований для такого рода сравнений давали две самые мощные и классические военные империи новейшего времени — Великобритания и США.

Неизбежным следствием власти олигархата стало крушение Римской империи. Рим пал под натиском варваров.

Разумеется, войны прошлого — лишь слабое подобие того, чем являются войны XX века.

Мир перед Первой мировой

Минуло полторы тысячи лет. Незадолго до Первой мировой войны, в 1898 г., вышел роман Г. Уэллса «Борьба миров»… Тот писал в начале книги: «С бесконечным самодовольством сновали люди по всему земному шару, занятые своими делишками, уверенные в своей власти над материей. Возможно, что инфузория под микроскопом ведет себя так же». Таковым примерно и предстал тот мир перед Первой мировой войной.

В начале XX века он все более напоминал гору Олимп, на которой большие и малые боги Земли вели спор за главенство. Распри становились все ожесточеннее, свирепее. Земли, ресурсов не хватало. Прожорливые пасти фабрик и заводов нуждались в нефти, угле, стали, золоте, бокситах, алмазах, каучуке, хлебе. Все хотят новых колоний, территорий, концессий, рабочих рук и капиталов. Никто и никому не хотел уступать. Вспоминается известное выражение философа древности Гераклита: «Война — начало всего». Все враждовали со всеми. В центре конфликта лежали давние противоречия меж Францией, Германией, Англией…

У этих противоречий длинная история. Французы и англичане со времен Столетней войны XIV—XV веков, шедшей с перерывами 116 лет (в ходе ее население Франции в результате убийств, болезней и смертей сократилось на две трети), вели спор за господство в Европе. Французы и немцы были противниками на протяжении XVI—XX веков. Людовик XIV мечтал о преобладании Франции в Европе. Немцы же после Тридцатилетней войны, когда Римско-германская империя «являлась государством лишь по имени» и на первые роли стала выдвигаться прусская династия, видели во Франции своего главного соперника (наряду с Англией).

Наполеон I, разгромив пруссаков под Йеной и Ауэрштедтом в 1806 г., сделал Германию вассалом, натравив одну часть на другую. Пруссия “лягушатников” терпеть не могла. Немцы готовы были воевать против французов. Армия прусского фельдмаршала Блюхера стала весомым аргументом в битве кампании 1814 г. против Наполеона (под Ватерлоо). Через несколько десятков лет следует жесточайший разгром пруссаками Мольтке французов в битве под Седаном во франко-прусской войне 1870-1871 гг.

Прусский король Вильгельм I и канцлер Бисмарк решили задачу объединения Германии и аннексировали у Франции пограничные провинции с немецкоязычным населением — Эльзас и Лотарингию. После разгрома 1870 г. во Франции пала Вторая империя Наполеона III. Фридрих II (1740-1786), которого прозвали Фридрих Великий, как-то заметил, что «война — это кровавая тяжба властелинов». Властелинов и капиталов…

После создания единой Германии, казалось, что немцы успокоятся, займутся развитием, укреплением страны. Мудрый Бисмарк и выступал за мирный путь.

Вот что говорил Бисмарк: «Сильная Германия желает, чтобы ее оставили в покое и дали развиваться в мире, для чего она должна иметь сильную армию, поскольку никто не отважится напасть на того, кто имеет меч в ножнах… Все государства, за исключением Франции, нуждаются в нас и, насколько это возможно, будут воздерживаться от создания коалиций против нас в результате соперничества друг с другом».

Обладая природным умом и политической прозорливостью, Бисмарк был одной из ярких фигур второй половины XIX века. Канцлер России Горчаков прочил Бисмарку великое будущее. Тот сумел спаять германские земли «железом и кровью». В России Бисмарк изучил русский язык и изъяснялся на нем очень прилично. Поняв суть русских людей, он проводил верную политическую линию в отношении России. Известны и его яркие афоризмы о России и русских. «Русских невозможно победить, мы убедились в этом за сотни лет. Но русским можно привить лживые ценности и тогда они победят сами себя».

Но были иные силы, которые подталкивали капиталистов этих стран к новому столкновению, одних к реваншу, других — к закреплению достигнутого и развитию успехов. Маркс в 1870 г. предвидел неизбежность войны Германии с Францией и Россией. «Если они (немцы) захватят Эльзас и Лотарингию, то Франция вместе с Россией будет воевать против Германии», — писал он Брауншвейгскому комитету. Надо было только, во-первых, перетянуть русских на свою сторону. Во-вторых, добиться, чтобы на смену мудрецу Бисмарку пришел какой-либо амбициозный авантюрист. Создание союза между Германией и Австро-Венгрией в 1879 г., направленного против Франции и России, и отставка старого, но умного Бисмарка означали, что созданы известные предпосылки к развязыванию мировой бойни.

Понимание того, что дело кончится бойней, есть у Ф.Энгельса (письмо к Г. Шлютеру): «Мы… достаточно быстро идем навстречу или мировой войне, или мировой революции, или тому и другому вместе» (1890). Хотя некоторые исследователи, такие как И. Гайс в книге «Долгий путь к катастрофе», считали, что истоки мировой войны восходят ко временам Венского конгресса 1815 г., когда был создан Священный союз трех императоров. Думаю, что истоки ее правильнее отнести к эпохе Наполеона I, вступившего в спор с Англией за мировое господство, желавшего «отбросить русских во льды». Тогда победа русских войск остановила европейских захватчиков.