Александр Тамоников - Небратья
– Нормально, – отозвался Роман. – Здесь не очень большая концентрация идиотов.
Кабанов остался за углом, а Воронец двинулся по коридору, опустив голову. Еще один поворот, и снова решетка, разрази ее гром! Слава богу, открытая. Эх, матушка-халатность!
Удар локтем опрокинул со стула хмурого мужика в камуфляже. Тот сидел за столом и пристально таращился на экран монитора. Стул Ромка успел перехватить, а вот человека, оседлавшего его, – нет. Впрочем, шум был умеренный. Вовремя подскочил Кабанов и коротким движением приклада отправил мужика в царство черно-белых снов.
Спецназовцы тщательно выверяли силу своих ударов. Время отключки клиентов с гарантией составляло не менее двух часов.
Воронец не устоял перед любопытством, сунул нос в монитор. Порнуха там, что ли? Но на переднем плане плясала реклама-агитка во весь экран: «Мы не покупаем товары российских производителей! А вы? Объявляем акцию: купи четыре упаковки ржаных сухариков ровненской фабрики «Житница» – и пятую получи бесплатно! Нажми лайк, если поддерживаешь!»
Так этот гад еще и подрывал экономическую мощь России? Ну что, нажал?
Вот и они – заветные темницы вдоль прохода. В низкой галерее горел приглушенный свет.
Еще одно досадное обстоятельство! На лавке у прохода подремывала баба необъятных размеров в униформе надзирателя. Не старая, в принципе не особо страшная. Она сидела, широко раздвинув ноги. На ее коленях лежала резиновая дубинка. С пояса свешивалась связка ключей.
Воронец и Кабанов, подошедший за ним, задумались. Бить женщину, даже такую, им не позволял моральный кодекс.
Скоропад остался на выходе и прикрывал тылы.
Красавица открыла глаза, обнаружила у своего лба компенсатор автомата Калашникова и смертельно побледнела. Затряслись все подбородки, имеющиеся в наличии. Дама пыталась что-то сказать.
Сперва с ее губ стекала только слюна, потом она натужилась и вымолвила басом:
– Вы кто, мать вашу за ногу?
– Настоящая культура речи, – похвалил Кабанов.
– Проведение свадеб, торжеств, организация вечеринок, – сказал Воронец. – Хотите посмотреть, какой у нас лимузин на улице? – Вдруг спецназовец утратил желание паясничать, стиснул рукоятку, напряг палец на спусковом крючке. – Это налет, мадам. Мы – группа партизан, настоящих украинских патриотов, объявивших войну преступному режиму. Сейчас вы медленно поднимаетесь, бросаете на пол дубинку и электрический шокер, который висит у вас на поясе. Достаете ключи и открываете камеры, которые мы вам укажем. Первым делом отопрете узилище, в котором томится некий Горденко. Вы ведь понимаете, о ком я? Не надо кричать и бросаться в драку. Все ваши коллеги выведены из строя, остались только вы.
Заплывшие глаза блеснули злобой.
– Живо, сука жирная! – взревел Кабанов. – И сотовый телефон достань из кармана!
Надзирательница попятилась, обрастая коркой ужаса. Стволы двух автоматов неотступно следовали за ней. Она съежилась, загремела ключами. Ее руки тряслись вместе с челюстью. С третьей попытки дама попала ключом в скважину, открыла решетку.
– Соседнюю отпирай! – Воронец ткнул стволом в ближайшую камеру, в которой стояли лишь пустые нары.
Дама подчинилась, хотя не понимала, зачем это нужно. Она все уразумела, когда Воронец отобрал у нее ключи и втолкнул в клетку.
Он запер замок, игриво помахал ей двумя пальчиками и заявил:
– До встречи, крошка. Не ори, тебя все равно никто не услышит. Отдохни, выспись.
– Помни доброту настоящих украинских патриотов, – проворчал Кабанов. – Ромка, что за хрень ты нес? – осведомился он. – Какие патриоты? Ты что, белены объелся?
– А это так, для пущего тумана. – Воронец потерял всякий интерес к упитанной надзирательнице, распростер улыбку до ушей и бросился в открытую дверь.
За его спиной раздался оглушительный треск. Упитанная дама с грохотом обрушилась на нары.
– А вот и мы! – объявил Воронец, влетая в камеру. – Командир, кончай ночевать, наши в городе!
– Ну наконец-то нарисовались, добры молодцы, – проворчал Антон, вставая с нар.
Капитан был бледный, взъерошенный, вдоль и поперек избитый, но не побежденный! Он обнял своих товарищей. Чувство гордости за родной спецназ просто зашкаливало. Мы всегда своего добьемся – не мытьем, так катаньем!
– Исхудал-то как! – Воронец поцокал языком. – Что, командир, совсем плохо тут было?
– Ничего хорошего, Рома.
– Нормально, командир! – проговорил Кабанов. – Как бы плохо нам ни было, другим мы сделаем еще хуже!
– Поправьте меня, парни, если я в чем-то ошибаюсь. – Антон усердно потер голову, замороченную от сна. – Вы где-то раздобыли оружие, вломились в изолятор СБУ, обезвредили охрану и вытащили из передряги вашего командира. Я ничего не забыл?
– Есть и предыстория, – сказал Воронец. – Вчера утром от тебя поступил звонок. Пока ты не раздавил аппарат, я наслаждался криками и дракой под звуки дискотеки восьмидесятых. Группа «Оттаван» играла, видимо, в машине ребят из СБУ. Нам все стало ясно. Мы долго запрягали, извини. Скоропад связался со своим знакомым оперативником и выяснил детали. Кто, где и когда. Мы положились на авось, осталось добыть оружие. В общем, думай о нас что хочешь, командир, но полчаса назад мы штурмом взяли особняк тутошнего градоначальника, отключили охрану, самого Горбуна, его подхалима, любовницу, забрали стволы.
– Парни, вы обалдели!.. – изумился Антон. – Вы, кстати, помните, что мы находимся на территории как бы Украины?
– Как бы Украина нас простит, – убежденно заявил Кабанов. – Во всяком случае, ее обычные как бы граждане.
– Это не все, командир, – обреченно сказал Воронец. – Василий Петрович Горбун в согбенном виде пребывает в багажнике нашего автомобиля. Мы его как бы похитили. А сам внедорожник, командир, это просто песня стоимостью никак не меньше пяти миллионов наших российских рублей! Ты же не думаешь, что мы занимаемся противоправной деятельностью на развалюхе Скоропада? Толик, кстати, с нами. Как и твой родственник Наумов…
– Все! – перебил его Антон. – Больше не хочу ничего слышать. Уходим!
Его качало, подводило зрение, в голове рвались фугасы, но Антон чувствовал себя прекрасно. Он вооружился автоматом, вышел из камеры. В соседней клетке клацала зубами пухлая надзирательница, рычала матом с неподражаемым украинским «прононсом».
Обидно, конечно, теперь уволят. Так нечего клювом щелкать!
Капитан отобрал у Романа ключи, принялся отпирать клетушку напротив. Там ворочался грузный мужчина, страдающий одышкой. Он сквозь кашель представился Михаилом Щербатенко, бывшим начальником милиции.
«Точно, отец рассказывал, – вспомнил Антон. – У человека запущенная форма диабета. Вряд ли он провинился в чем-то серьезном. Обычная охота на ведьм, когда подозревают в антигосударственной деятельности каждого второго».
– Ребята, вы кто? – спросил Щербатенко, растерянно хлопая подслеповатыми глазами.
– Неважно, отец. Выходить будешь? Беги. Есть куда?
Реакция арестанта оказалась вполне предсказуемой. Пожилой мужчина помялся и сел обратно на нары. Куда ему бежать? Везде поймают, да и нет сил идти против этой власти.
Антон его прекрасно понимал. Отсюда могут уйти молодые, здоровые, но только не такие.
Террористы прошли по подземелью, подбирали ключи, распахивали клетки. Далеко не все камеры были заняты.
Двое мужчин среднего возраста воровато посмотрели по сторонам и припустили к выходу. Пожилая женщина услышала предложение выйти на свободу, но в ответ лишь меланхолично покачала головой.
Молодая черноволосая женщина со слипшейся челкой изумленно уставилась на Антона. Она с ногами забралась на нары, укуталась дырявым покрывалом и беспокойно вздрагивала. Красивые карие глаза часто моргали. Узница была какой-то иссохшей, бледной. Антону казалось, прикоснись к такой, она и развалится. Нервы бедняжки были на пределе. Она отбросила покрывало, села, свесив ноги. Видимо, в этой одежде ее и взяли – серая джинсовая куртка, брюки, испачканные подозрительными разводами.
– Девушка, так вы идете? – нетерпеливо спросил Горденко.
Она нахмурилась. Возможно, ее не били, только угнетали морально, но кровь из носа текла регулярно. На одежде арестантки пестрели бурые разводы.
– Мы с вами никогда не были знакомы? – хрипло спросила она.
– Возможно, и были, – ответил Антон, нетерпеливо притоптывая ногой. – Если вы Маргарита Романовская, дочь депутата от Партии регионов. О вашем аресте мне рассказывал отец. Он говорил, что мы с вами учились в одной школе, в параллельных классах.
– Нет, не совсем так. Я на два года моложе вас.
– Так вы идете? – спросил он.
Она приняла решение, соскользнула с нар, зачем-то схватила покрывало и пошла к выходу. Капитан отобрал у нее казенное имущество, швырнул обратно.
Маргарита посмотрела на него и проговорила:
– Вы ведь тоже здесь сидите… сидели, да?
