Александр Прозоров - Присяга Российской империи
— Ты решил отдать меня под трибунал, Илья? Ты же сам был, насколько я помню, командиром заставы. Ну представь себе, что к тебе приходит знакомый чабан, и предлагает: давайте вы проведете учения с боевыми стрельбами в указанном мною районе и указанное время, а я вам в рамках благотворительности оплачу бензин и плов для бойцов? И представь, что при этом соседние страны наверняка напишут ноты протеста, а о каждом выстреле будет доложено в Генеральный штаб. Как ты сможешь потом все это объяснить? Даже если чабан — хороший друг и наверняка действует в интересах Родины, прокуратура в таких вещах разбирается весьма целеустремленно. У них тоже план работ имеется.
— Извини, Костя, это я не подумал, — кивнул Илья и теперь уже сам повесил трубку.
— Однако, интересная вы личность, товарищ майор, — в восхищении от услышанного покачал головой начальник разведки. — А я уже совсем было поверил, что стратегические бомбардировщики вылетят по вашему желанию прямо завтра.
Ралусин промолчал.
— Вы чего, и вправду готовы были выложить полмиллиона долларов на вылет авиаполка? — Удовин прищурился, но ответа не дождался и предложил: — Может и для Тихоокеанского флота пару заправок купите? Тем более, что как раз зима накатилась, сейчас и нефть дешевеет, и бензин.
— Чего? — Илья впился в него взглядом.
— Зима, говорю, — повторил начальник разведки. — На машинах ездят мало, поэтому бензин дешевеет, а мазут для котельных дорожает. Да и на Запад поставки нефти зимой сокращаются, поэтому она дешевеет.
— Ага… — с минуту майор сидел неподвижно, глядя прямо перед собой, затем снова схватился за телефон.
— Это опять ты? — на том конце провода ответили практически сразу. — Значит, правильно я спать не стал ложиться.
— Есть такая мысль, — тут же перешел к делу Илья. — Некий бизнесмен решил сыграть на сезонной разнице цен. Он хочет сейчас купить много дешевого бензина, а весной продать его процентов на десять дороже. Но для проведения операции ему нужны емкости для хранения товара. Соответственно, он обращается на авиабазу, прося предоставить емкости, причем частично нужно освободить танки со стратегическим запасом. После завершения авантюры он гарантирует восстановление запасов в прежнем объеме за свой счет. До ваших полетов ему как бы дела нет, но лишний керосин требуется спалить немедленно, в соответствии с усиленными планами боевой подготовки. Никакой благотворительности, чистая взаимовыгодная коммерция, не имеющая подоплеки.
— Я могу попросить главкома разрешить внеплановые учения, пообещав небольшую долю в прибыли, — моментально ухватил самую суть летчик, — а потом сослаться на его приказ. Отчетность по подготовке ползет вверх, стратегический запас на прежнем уровне, плюс материальная заинтересованность. Пожалуй, это уже прокатит. Сейчас, дай подумать… Тихий океан. Значит, «коммерческую операцию» придется распространить и на Хабаровск, на авиадивизию в Украинке. От них дозаправщики пойдут. Придется взять от них тоже несколько машин, «ТУ-95МС», чтобы не так обидно было. Ну, да ты никого у них не знаешь, я сам позвоню. Значит, я сейчас начштаба подниму, нечего ему дрыхнуть, когда командир бодрствует. Посажу за составление плана учений. Днем попытаюсь выйти на главкома. А там, как повезет. А ты ищи фирму, на которую ссылаться станем. Вечером созвонимся. Если все пройдет нормально, послезавтра сможем поднять машины. Ну все, до связи.
Ралусин осторожно вернул телефонную трубку на место и растянул губы в улыбке:
— Послезавтра полетят.
— Черт! Ушам своим не верю! — вскочил со своего места моряк. — Неужели нам хоть раз за последние десять лет позволят умыть америкосов?
Он стремительным шагом вышел в зал, остановился перед планшетом:
— Измалков, где у нас «Чажма»?
— Вот здесь, — капитан поднялся из-за терминала. — Они подтвердили получение приказа и полным ходом идут на север.
— Значит, за двое суток они успеют добраться до Хоккайдо… Отлично, тогда послезавтра судно сможет провести тренировку работы береговой системы наблюдения в условиях постановки помех. При этом, к сожалению, американские локаторы на Окинаве, и на база Кадена на пару часов окажутся слепыми. Надеюсь, вы не откажетесь от такой помощи, майор? — оглянулся моряк на Ралусина.
— Сейчас я не откажусь от любой помощи.
— Она вам точно понадобится… — Удовин отошел от планшета. — Я выделю вам, майор, «тревожный» «Уазик» с водителем и комендантским патрулем. Это позволит достаточно быстро передвигаться по городу и избежать встреч со всякими излишне любопытными личностями, пока вы регистрируете фирму. А сам позвоню паре знакомых. С тех пор, как я на «дизеле» плавал, у меня остался кое-кто в топливном бизнесе. Боюсь только, провернуть дело с организацией фирмы за один день окажется дороговато…
— Сейчас главное результат! — твердо ответил Илья, хотя в душе его этой уверенности еще не имелось.
Электронное письмо в Женеву он смог отправить только вечером, когда уже успел потратить почти пять тысяч долларов с одной из пластиковых карт в коммерческо-консультационной фирме по регистрации предприятий при мэрии Владивостока. Ответ пришел утром: «Полностью доверяю вашим решениям, майор Ралусин. В деле защиты России разумнее потерять деньги, нежели оказаться жертвой агрессии. С уважением, император Павел».
Спустя три часа Илья получил толстый пакет документов, свидетельствующий об учреждении торгово-обслуживающего объединения «Пяндж», имеющего лицензии на перевозку и продажу нефти, а так же ее производных. Основным акционером и генеральным директором объединения являлся он сам.
Г. Ковиль, штат Орегон, США. 13 декабря 1999 г. 03:15
На этот раз Нахчий сидел за рулем «Бентли» сам, лично, предоставив двум новобранцам, одетым в новенькую пятнистую форму и завязавшим на голове черные платки с надписью «Джихад», роскошествовать в комфортабельном салоне. К самому универсаму бей подъезжать не стал, оставив машину примерно в километре, после чего прошелся пешком, слегка покачиваясь, чтобы показаться случайным прохожим подвыпившим фермером, выбирающимся из города после закрытия последнего бара.
Магазин, не смотря на ночь и закрытые двери, светился всеми витринами. Чередой светлых пятен отмечалась и практически пустая парковка за ним. Неподалеку от будки охранников стояло четырнадцать машин, еще десяток был раскидан тут и там на всем остальном асфальтированном пространстве. Пожарная лестница, свисающая с крыши магазина, как по заказу располагалась возле заднего входа, возле которого стоял с зажженными габаритными огнями грузовик с надписью «Бекон» на фургоне. Наверное, ожидал разгрузки, собираясь с раннего утра побаловать покупателей свежим мясом.
Идрис удовлетворенно кивнул, взглянул на часы и повернул назад. Спустя десять минут он открыл дверцу салона и уселся внутрь.
— Вознесем славу Аллаху, братья, делами своими, мыслями и словами, — чеченец закрыл глаза и плавно пригладил бороду. — Во имя всевидящего, милостивого и всемогущего, братья мои, сегодня мы совершим святое деяние, покарав нечестивого отступника, злоумышляющего против дела Господа и отринувшего нашу веру. Мусульманину, убившему неверного, Аллах прощает семью семь грехов, а посему будем решительны и справедливы. Да исполнится воля Его, да будет с нами Его милость.
— Слава Аллаху, — послушно кивнули новобранцы.
— Слушайте меня, братья, — Идрис открыл глаза. — Первым начнет наш брат Саид. Когда вы услышите взрыв и стрельбу, сразу начинайте наступление на дом через автостоянку, стреляя в каждого, кто встретится на пути. Не думайте и не останавливайтесь. Стоит вам замешкаться, как неверные успеют убить вас первыми. С нами милость Аллаха, он не даст нам покарать невиновных. Я стану прикрывать вас с крыши. Все, братья, пошли.
Чеченец вывел моджахедов из машины, открыл багажник и выдал каждому жилет с боеприпасами, пистолет и автомат «Узи» — дешевый и эффективный в ближнем бою. Для себя он приберег простую и надежную снайперскую винтовку Драгунова[11], к которой пристегнул единственную обойму. Посмотрел на часы. Исбаев уже должен начать действовать. Значит, у них в запасе остается от силы пятнадцать минут. Как раз столько, сколько нужно, чтобы дойти до универсама.
В эти самые минуты по пустынной улице полз одетый в темно-зеленый комбинезон человек. Наверное, столь странное поведение должно было привлечь внимание прохожих — но прохожих на улице не имелось, а двое плечистых молодых людей, скучающих в черном, с затемненными окнами «Шевроле», этого чудака в зеркало заднего вида просто не видели. Их больше интересовало пространство перед воротами одинокого особняка, почти во всех окнах которого уже погас свет.
