Владимир Миронов - Первая мировая война. Борьба миров

Данные об уровне образования офицерского корпуса свидетельствуют о том, что он был невысок. Высшее военное образование имели немногим более половины генералов, менее 1/5штаб-офицеров и немногим более обер-офицеров. Около 8% генералов, больше 1/3 штаб-офицеров, почти половина обер- офицеров получили только низшее образование (окончили юнкерские училища).

Генералитет и гвардия

Что представлял собой генералитет русской армии? В апреле 1914 г. из 1574 генералов полных было 169, генерал-лейтенантов — 371 и генерал-майоров — 1034. Из них имели высшее военное образование (в подавляющей части окончили Академию Генерального штаба) 106 полных генералов (62,3%), 223 генерал-лейтенанта (60%), 565 генерал-майоров (54,6%). В целом число генералов, имевших высшее военное образование, составляло 56,1%.

С 1901 г. число генералов, получивших такое образование, возросло всего на 5,8%. Генералы, не имевшие высшего военного образования, в подавляющей части являлись гвардейцами (либо прямо зачислены в гвардию, либо перешли туда позднее). Как отмечал П.А. Зайончковский (историк, сам служивший в армии в годы Первой мировой войны) в статье «Офицерский корпус русской армии перед Первой мировой войной», служба в гвардии давала при продвижении по службе ряд преимуществ. Гвардейские офицеры при переходе в армию повышались в чине. В гвардии отсутствовал чин подполковника, капитаны производились сразу в полковники. Кроме того, при замещении ряда должностей (командира полка) преимущество отдавалось гвардейцам. Это вело тому, что среди генералов без высшего военного образования было много гвардейских офицеров. Среди полных генералов они составляли 81,2%, среди генерал-лейтенантов — 66,7%, среди генерал-майоров — 49%.

Нормальное продвижение по службе для простых армейских офицеров, не имевших высшего военного образования, задерживалось наличием гвардии. Удельный вес последней в армии был ничтожен (не более 2—3% общей численности). На 70 дивизий пехоты (гренадерских, пехотных и стрелковых) в русской армии было 3 гвардейских дивизии; в кавалерии удельный вес гвардейских частей был несколько выше.

Каковы условия приема офицеров в гвардию? Чтобы быть выпущенным в гвардию, формально требовалось успешно окончить училище, получив так называемый гвардейский балл (средний балл по всем предметам не ниже 9 и по строевой службе — не менее 11 при 12-балльной системе). Для направления из училища в гвардейскую часть необходимо было наличие в ней вакансий. Последние же в военных училищах распределялись строго по количеству баллов. Большинство гвардейских вакансий предоставлялось выпускникам Пажеского корпуса и Николаевского кавалерийского училища. Ко всему прочему добавлялись и социально-классовые различия внутри офицерского корпуса.

Наличие гвардейского балла по успеваемости и вакансий в гвардейских частях было отнюдь не главным при зачислении в гвардию. Решающими являлись два фактора: согласие общества офицеров части на прием кандидата в полк и, главное, обладание средствами для службы в нем. Поступавший в гвардейскую часть должен был иметь большие деньги. Самым «дорогим» считался лейб-гвардии гусарский полк, стоявший в Царском Селе. Для службы в нем требовалось располагать 500 руб. в месяц. Это была огромная сумма, в 5 и более раз превышавшая размер жалованья обер-офицера. Между жизнью гвардейца и армейского обер-офицера лежала целая пропасть. А если учесть, что гвардейские офицеры часто тормозили продвижение по службе армейских, становится понятным тот скрытый антагонизм, который существовал между этими категориями офицерства. То есть мы видим как бы две армии. Одна служит и тянет лямку, довольствуясь грошовым капиталом. Другая, привилегированная, служит в полноги, но семимильными шагами делает карьеру. При этом еще и живет в условиях барских. Армию с таким генералитетом опасно выпускать на позиции. Она проиграет все, что можно. Поскольку ненависть к «белой кости» куда сильнее, чем даже ненависть к врагу.

Совершенно иным было положение гвардейских офицеров. В гвардии служили, в основном, дети родовитого дворянства. Тут иные доходы и, конечно, иной уровень жизни. Гусары или офицеры гвардейской кавалерии на обычных извозчиках не ездили — только на лихачах. В театрах они занимали дорогие места. Гусары устраивали роскошные пирушки, попойки, покупали дорогих рысаков, имели возможность тратиться на роскошных женщин и дам полусвета. С ними и кутили в «Яре» и иных ресторанах.

Яркий пример из жизни привел офицер императорской кавалерии В. Литтауэр: «Как-то вечером я остался дома и уже собирался лень спать, когда ко мне буквально ворвался корнет Поляков и, выставив на стол несколько бутылок вина, возбужденно прокричал: “Я только что купил чудесную собаку с выдающейся родословной! Потрясающая удача. Давай отметим покупку. Поедем в «Яр». Я приглашаю”. Мы отлично поужинали и примерно в час ночи решили возвращаться домой. И тут Поляков, ощупав карманы, заявил: “ Знаешь, а я забыл бумажник “. Хорошенькое дело: счет на каких-то тридцать пять рублей, а два гусара не могут его оплатить. Что было делать? Мы пошли в кабинет, пригласили цыган, заказали море шампанского и, когда счет превысил несколько сотен рублей, очень довольные, подписали его. С легким сердцем мы отправились домой, считая, что не посрамили чести полка».

Нужно добавить, что отец молодого гусара был владельцем крупной собственности в Петербурге, разного рода сырьевых компаний. Так вот жили и веселились «сливки общества», в том числе в армии, среди элитных частей гвардии и у гусар.

А вот экономическое положение бедного офицерства, по сути дела, ничем не отличалось от положения тех же рабочих и крестьян. Скажем, ежемесячный оклад пехотного поручика в размере 41 рубля был почти равен заработку квалифицированного рабочего. При этом армия регулярно использовалась для подавления гражданских беспорядков, восстаний крестьян и рабочих. Так, в 1903 г. треть пехоты и две трети кавалерии, расквартированных в Европейской части России, были задействованы царизмом в репрессивных акциях против своего народа. И опять-таки очевиден «классовый след» — против рабочих и крестьян бросали тот же «скот».

Царь полагал, что русские офицеры и солдаты будут безропотно умирать во имя «бога, царя, отечества». Справедливости ради заметим, что с началом Первой мировой войны вся гвардия ушла на фронт, оставив в Санкт-Петербурге (переименованном после начала войны в Петроград) только свои резервные батальоны. Кадровый состав гвардии, как отмечают, растаял в боях уже в кампанию 1914—1915 годов и в дальнейшем отличие гвардейских полков от армейских состояло только в наименовании. «Можно сказать, что русская гвардия погибла в огне Мировой войны. Рота же Дворцовых гренадер была распущена летом 1917 года».

Не способствовало мощи армии и сохранение взгляда на солдат как на бессловесных животных. Среди русских генералов начала XX в. было немало сторонников карательных и устрашающих методов поддержания дисциплины, даже после того как телесные наказания были отменены в 1904 г. Хотя в то время уже далеко не все рисковали высказываться публично в защиту палочной традиции. Однако при опросе, проведенном на рубеже 1907—1908 гг. одним из структурных подразделений Военного министерства, почти половина опрошенных генералов выступили за введение телесных наказаний в военное время. В их числе оказался и знаменитый впоследствии генерал А. А. Брусилов, объяснявший это решение желанием «избегнуть потом нужды в расстреливании». Кроме того, военачальник считал, что следует «ввести новое наказание — ставить под ружье с мешком песку на спине пуда в два весом, раза два в день, с исполнением служебных обязанностей».

В войне видели радикальное средство излечения от революций. К примеру, один из лидеров России, масон В. Маклаков напрямую связал войну и удержание власти в руках правящей буржуазии, заявив: «Вот что нам нужно: война с Германией и твердая власть». Вояки из Морского министерства России также видели в мировой войне почетный приз, который можно будет показать народу и тем самым подсластить пилюлю потерь, как бы «в награду» за страдания и муки: «Мы должны вернуться с войны с чем-нибудь, ясно говорящим всякому русскому сердцу и в то же самое время действительно важным для отечества, иначе эта чудовищная война родит внутри России не сплочение, а раздор».

А интересно, с чем именно хотел был вернуться с войны Маклаков? С большим капиталом?

К чему русскому мужику Константинополь, какие-то там Дарданеллы и Проливы, о коих он никогда в жизни даже и не слышал? Во имя чего он должен был бросить хозяйство, семью, детей и идти умирать куда-то за тридевять земель?