Шамиль Ракипов - Звездные ночи
Экипаж Марины Чечневой и Ольги Клюевой стартовал в ту ночь восьмым. Они тоже были очевидцами трагедий — два экипажа погибли на их глазах — поняли, в чем дело, и решили, как и Лариса Розанова, подойти к цели на минимальной высоте. Маневр удался, Ольга без помех сбросила бомбы на цель. Самолет подбросило, Чечнева продолжала некоторое время снижаться, потом дала газ, развернулась, стала набирать высоту. Прожекторы их не нащупали, но из выхлопных патрубков мотора вырвалось пламя, и немцы обстреляли самолет из «Эрликонов». Не попали.
Выступила Лейла, сказала, что немцы отлично знают, с какой высоты мы обычно сбрасываем бомбы.
— «Мессер» кружил на высоте семисот метров, — продолжала она, — жертвы сами летели к нему в пасть. Потери могли быть меньше, если бы все экипажи, разгадавшие замысел врага, действовали так же находчиво, как Розанова, Меклин, Чечнева. Чтобы побеждать фашистов, одной смелости мало, необходимо еще умение творчески решать боевые задачи.
Инструкция предписывает проводить бомбометание с высоты шестисот метров. Подняться выше — штурман не разглядит цель, спуститься ниже — можно погибнуть от осколков своих же бомб, кроме того, «По-2», летящий на высоте двухсот — трехсот метров, могут сбить даже из автомата. И все же инструкцию мы не должны превращать в шаблон. Ее составители, умные, знающие люди, не могли предусмотреть всего, и прошедшая ночь подтвердила это. Все четыре «По-2» погибли одинаково, все экипажи, избежавшие ловушки и вернувшиеся с победой, действовали по-разному…
Лейлу поддержала Женя Руднева:
— Высокое мастерство, умноженное на жгучую ненависть к врагу, плюс разумная голова на плечах — вот что такое настоящая смелость.
Разбор полетов на этот раз затянулся. В заключение Бершанская сказала:
— Полк будет продолжать боевую работу. Мы получили суровый урок, но у фашистов не хватит истребителей, чтобы надежно прикрыть все объекты. А против одиночных «мессеров» у нас есть оружие — это высшая смелость, о которой здесь говорили. Мы сумеем отомстить за гибель боевых подруг. Горе не сломит нас. Выше головы!
Так «без шума, без пафоса» восемь девушек отдали жизнь за всех нас, за Родину. После войны гвардии подполковник Евдокия Яковлевна Рачкевич установила место их гибели. Останки наших незабвенных подруг покоятся в братской могиле на площади в селе Русское, недалеко от станицы Крымской.
Ночь четыреста тридцать вторая
Фашистского аса за сбитые четыре самолета представили к награде, обещали ему в ближайшее время внеочередной отпуск, его портрет напечатали в газете, но с той памятной ночи в его душе поселился страх. Во время полетов ему казалось, что его высматривают горящие ненавистью глаза советских летчиков, которые ждут только удобного момента, чтобы расправиться с ним. Один из его приятелей выбросился из горящего самолета с парашютом, ветром отнесло его прямо в окопы малоземельцев — теперь русские наверняка знают номер его машины. Страх усилился, «победитель ночных ведьм», как окрестили его газетчики, чувствовал себя обреченным. Впрочем, это чувство испытывал не он один: огромные потери в воздушных боях, изумительная отвага и мастерство советских летчиков, потрясающая живучесть их новых машин, катастрофа на Курской дуге, необъяснимая, нечеловеческая стойкость малоземельцев — все это превратило многих вчерашних крикливых, компанейских забияк в настороженных, угрюмых одиночек.
Глаза мстителя, которые виделись ему в ночных кошмарах, он увидал наяву — советский истребитель летел ему навстречу, лоб в лоб. «Не сверну!» — решил Эрих Вайнер, но не выдержал, рванулся вверх, подставив брюхо «мессера» под снаряды и пуля. Последнее, что он увидел, — еще один «Ла-5», пикирующий на него…
Закончив полеты, мы направились в столовую и увидели там группу летчиков-истребителей из соседнего полка. С ними был незнакомый пожилой человек в штатской одежде. Летчики коротко рассказали нам, как они выследили ночного стервятника.
— Он пошел вниз, как комета, — сказал один из них, — взорвался над плавнями.
Мы поблагодарили летчиков, стали спрашивать, какие истребители лучше — немецкие, американские, английские или наши. Они как-то странно посмотрели на человека в штатском. Заинтригованные, мы тоже, как по команде, уставились на него.
— Что же, девушкам надо знать, — он оглядел нас серьезными, усталыми глазами. — Я из конструкторского бюро, специалист по истребителям. Попробую коротко ответить на ваши вопросы… Наши истребители встретились с «Мессершмиттами-109» впервые в испанском небе. Ястребки Поликарпова, который сконструировал и ваш замечательный «По-2», дрались с «мессерами» на равных, даже кое в чем превосходили их. Это в какой-то мере пошло нам во вред. Драматизм успеха. Мы не учли, что немецкие конструкторы сразу же стали устранять недостатки своих машин, выявленные в ходе боев. Задержка с созданием новых моделей истребителей, отвечающих самым высоким требованиям современной войны, дорого обошлась нам.
Мессершмитт — умный конструктор, убежденный фашист. В гитлеровскую партию вступил одним из первых. Его истребитель, длиннохвостый, такой неуклюжий на вид, очень прост, послушен в воздухе, умеет вертеться и доступен пилотам самой низкой квалификации.
Мы довольно быстро поняли свою ошибку. Перед конструкторами была поставлена задача — в короткие сроки создать истребители, превосходящие лучшие зарубежные машины. В 1940 году из десятка проектов было отобрано для серийного производства три. Победу в конкурсе несколько неожиданно одержали молодые конструкторы: Яковлев, Микоян с Гуревичем и Лавочкин с Горбуновым и Гудковым.
Истребитель «ЛаГГ-1» в серию не пошел, его создателям было предложено довести машину, увеличить дальность полета вдвое. Усовершенствованный истребитель «ЛаГГ-3» — четные номера, как вы, наверно, знаете, даются у нас бомбардировщикам, поэтому «ЛаГГ-2» не было — на испытаниях пролетел тысячу километров и пошел в серию.
Летом 1940 года немцы продали нам несколько своих боевых самолетов. Никаких секретов они, конечно, не открыли: эти машины уже участвовали в массовых боевых операциях. Хотели, по-видимому, убедить нас в своем миролюбии, хотя в это время их генеральный штаб уже разрабатывал план нападения на нашу страну, план «Барбаросса». Мы смогли убедиться — наши истребители ничуть не хуже, а кое в чем и лучше. Но «мессеры» были более доведенными. К началу войны «МиГов», «Яков», «ЛаГГов» у нас было еще очень мало. Мы успели обновить свои военно-воздушные силы менее чем на 20 процентов.
В чем превосходство наших истребителей? Главным образом в живучести. Приведу пример. В феврале 1942 года в воздушном бою под Сталинградом летчик Алексей Гринчик атаковал группу «мессеров». Одного сбил, второго подбил. Немцы стреляли по нему со всех сторон — попадания одно за другим, снаряд разорвался в моторе. Гринчик стал планировать. Фашисты расстреливали «ЛаГГ», как учебную мишень. Крылья и фюзеляж — как решето, из перебитых трубопроводов хлещет бензин, течет масло, фонарь кабины сорван, а самолет летит. Взбешенные гитлеровцы стреляли почти в упор. Один из них увлекся, оказался впереди «ЛаГГа», Гринчик чуть-чуть довернул машину и дал длинную очередь. «Мессершмитт» взорвался. «ЛаГГ» приземлился на своем аэродроме. Алексей Гринчик и сейчас летает.
От фронтовых летчиков, однако, поступало много нареканий. Лавочкин учел все пожелания и претензии летчиков, сконструировал новый отличный скоростной истребитель, но как внедрить его в производство, не снижая выпуска уже освоенных машин? Серия есть серия. Война — фронт требует тысячи самолетов. Если задерживается выпуск хотя бы одного самолета, об этом докладывают Верховному. Заменить даже одну гайку — огромная проблема. Надо учитывать и труд ремонтников, которые во фронтовых и прифронтовых условиях возрождают за считанные часы и минуты поврежденные самолеты.
Конструктор Лавочкин сумел, не меняя технологии, не снижая выпуска боевых машин, дать летчикам новый истребитель «Ла-5» — качественно новый, еще более живучий, чем его предшественник, И скорость «Ла-5» на 50 километров в час выше, чем у «мессера». Битву умов выиграли наши конструкторы. Как утверждают зарубежные газеты и журналы, Гитлеру пришлось испытать величайшее разочарование.
Надо еще учесть, что нам пришлось эвакуировать большое число авиационных заводов на восток. У каждого завода — около двухсот заводов-смежников. Тысячи эшелонов…
Превосходство наших истребителей над всеми зарубежными неоспоримо, и мы продолжаем совершенствовать их, постоянно поддерживаем связь с фронтовыми летчиками. Вот так обстоят дела. Есть у вас еще вопросы ко мне?
За вопросами бы дело не стало, но мы понимали, что у нашего гостя лишнего времени не бывает. За всех ответила Лейла:
