Владимир Шатов - Возвращение
- Никогда бы не поверил! – изумился командир приданного танкового соединения.
- Немецкие танкисты пришли в ужас - подобного они не ожидали. Потеряв роту, танковый батальон отступил. Германское командование посчитало происшествие случайностью и направило другой батальон иным путем, где он также напоролся на противотанковую засаду. Немцы решили, что русские применяют какое-то новое противотанковое оружие невиданной ранее мощи. Наступление противника было приостановлено для уточнения обстановки.
Советские офицеры сидели с радостными лицами, некоторые из них смеялись.
- В конечном итоге армия Рокоссовского выиграла на этом участке фронта несколько суток, в течение которых прибыло пополнение, и фронт стабилизировался. – Закончил он.
- Получается, - сказал задумчивый начальник артиллерии, - что победа под Москвой хоть в малой степени, но ковалась русскими оружейных дел мастерами ещё в XIX веке.
- Поэтому будьте внимательными к старинным пушкам на фортах Кенигсберга. – Предостерёг командующий.
- Теперь будем предельно осторожными…
***Утром 6 апреля 1945 года сотни тысяч глаз, десятки тысяч стволов орудий и пулемётов в безмолвии смотрели на Кенигсберг со всех сторон.
- Всё готово к прыжку. – Доложили командующему 3-го Белорусского фронта Маршалу Советского Союза Василевскому.
- Вперёд!
Кругом было тихо, и лишь слышался с немецкой стороны мокрый стук насосов.
- Немцы педантично откачивают воду из траншей.
- Сейчас им не до того будет!
В девять часов утра началась атака крепости. Штурмовой батальон старшего лейтенанта Соина сокрушал рубеж противника и его живую силу, точно неудержимое ядро. Слаженно двигались стрелки, пушки, танки и подрывники-сапёры.
- Каждый осмысленно делает своё дело. – Оценил действия подчинённых Василевский.
- За знания и умения нам пришлось заплатить обильной кровью… - напомнил его начальник штаба.
Старшина Мельников и его гранатомётчики вихрем перелетели через вражеские траншеи, прошли по головам немцев. Затем на животах они поползли к доту, из которого ливнем хлестал огонь.
- Цельтесь в амбразуры! - закричал Мельников и всадил туда точную очередь.
Вскоре они вынырнули из плотного дыма, но уже далеко за дотом. Батальон ударил прямо по форту «Линдорф». Форт захлебывался злобой, изрыгая огонь и раскалённый металл. Тут пришёл приказ: «Оставить форт и вперёд к городу!»
Твердыни фортов обнажились. Многолетние леса, росшие на них, были снесены начисто. Главные силы русских прорвали линию фортов и бросились к городу. Но гарнизоны фортов продолжали вести огонь и контратаковать.
- Отчаянно огрызается «Линдорф». – Доложили подчинённые Соину. – В нашем тылу их оставлять нельзя… бед натворить могут.
- Идущие за нами его возьмут!
… Из передовой траншеи к окопу, где сидел Григорий, подошли двое раненых пехотинцев. Один ковылял, опираясь на винтовку как на костыль, у другого рука подвешена на грязной, кровавой портянке. Оба страшно ругались и совершенно не обращали внимания на обстрел.
- Ну, ребята, впереди вас никого нет. – Сказал один и харкнул кровью.
- Должен же быть целый батальон?
- Нас оставалось семеро, сейчас добила артиллерия.
- Теперь вы - передовые войска… - добавил второй и нервно засмеялся.
Шелехов не разделял его игривое настроение. Раненые уйдут в тыл, а им предстояло выдерживать контратаку упорствующего форта.
- Приятный сюрприз! – с иронией подумал он. - Как в том анекдоте: двое русских - фронт…
- А были во втором эшелоне!
Раскалённые зазубренные осколки металла и ноздреватые, выщербленные куски бетона со свистом влетали в амбразуры толстостенных казематов. Недалеко в воронке стонал приползший откуда-то раненый в живот:
- Вынесите братцы, истекаю кровью!
- Ползи как-нибудь сам! – закричал Григорий ему.
Глухо дрогнула земля на несколько ки¬лометров вокруг. Раненый охнул и, кажется, умер…
- Нас двое… - рывками размышлял сержант. - Пить хочется… Ждать…
К ним приполз какой-то капитан с наганом в руке. Пьяный, ругается. Предупредил, что ожидается немецкая контратака.
- Откудова он знает?
Капитан приказал ни в коем случае не отходить, грозился расстрелом.
- Бедняга, ему тоже не сладко… – пожалел его солдат и оглянулся. - Сызнова одни… Нужно бы идти в тыл: болит рука, разрывается голова, но боюсь, не хватит сил выбраться аль добьёт по дороге…
Через полчаса немцы действительно пошли - капитан, оказывается, был прав. На первый взгляд человек сорок.
- Идиоты!
- Идут во весь рост и галдят, – с противным смешком сказал единственный оставшийся в живых артиллерист, - а подкрадись - взяли бы нас живыми.
- Очевидно, пьяные.
Григорий с напарником пробрались к пушке, вокруг которой лежали мёртвые артиллеристы.
- Бежать? – они никак не могли решить, как поступить.
- Не убежишь.
- Сидеть на месте?
- Убьют!
- Значит, давай стрелять…
Шелехов навёл пушку через ствол, в пояс приближающихся. Другой солдат зарядил снаряд с картечью.
- Выстрел. – Скомандовал себе артиллерист.
До немцев близко. Видно, как сталь режет и рвёт человеческие тела…
- Што я чувствую? – в мгновения перед выстрелами переживал Григорий: - Ничего. Думаю?.. Мыслей нет. Голова пустая.
Даже страха не было у него. Автомат, а не живое существо. Откатом орудия чуть не до кости ему раздавило палец на раненой ранее руке.
- Никакой боли! – машинально ответил солдат.
На губах у него повисла кровавая пена, гимнастёрка мокрая от пота. Сила появилась нечеловеческая, ногти ломались на пальцах. Из глотки вырывался хрип…
- По щитку пушки хлещут автоматные пули. – Отмечало заторможенное сознание.
Григорий почти не обратил на них внимания и стрелял, стрелял из пушки.
- Немцы залегли… - краем глаза заметил он.
Заряжающий вдруг ахнул и безвольно осел. Разрывная пуля вошла в один бок и вырвала на другом мясо с рубахой. Совершенно спокойно Шелехов подумал:
- Ну, теперь всё! Сил больше нет…
Он мешком свалился прямо около пушки. Маленькие точки самолётов окунулись в гигантское дымовое облако, которое растекалось высоко в небе, роняя; пепел и сажу...
- Солнышко заходит… - глаза Григория упёрлись в умирающее светило.
Сзади раздались какие-то крики. Послышалась родная матерная брань. Бежали красноармейцы, со страшно выпученными глазами, паля во все стороны из автоматов…
- Наши атакуют! – подумал он и отрубился.
***С наблюдательного пункта командующего фронтом Маршала Василевского было видно, как над горящим городом взметнулись густые клубы чёрного ды¬ма.
- Расчёт немцев, - сказал он, - заставить советские войска развернуться перед линией фортов провалился.
- Они хотели втянуть нас в затяжной бой…
- Теперь полный вперёд!
Между тем из дыма сражения потянулись первые колонны пленных. И это было столь ново - вместе с отчаянным сопротивлением с первого же шага много пленных.
- Такова сила нашего удара. – Штабные офицеры победно смотрели в трофейные бинокли.
- Трусят «фрицы»…
Благодаря обходному маневру оказались парализованными целые соединения и большие участки немецкого фронта. Артиллерия меняла свои позиции и подтягивалась вслед за ушедшей вперёд пехотой. Новый вал артиллерийского огня обрушился на немцев, новый натиск штурмовых батальонов сокрушал их оборону. В два часа ночи генерал Тымчик предложил гарнизону форта «Линдорф» сдаться.
- Предлагаем почётную капитуляцию. – Передали парламентёры, капитан Адашкевич и старший лейтенант Кузнецов, которые спустились в недра форта.
Немцы с удивлением смотрели на бесстрашных советских офицеров, вошедших в железобетонные катакомбы. Адашкевич объявил:
- Один час на размышление.
- Наш форт сдавался только один раз в истории…
- Значит, у вас уже есть опыт!
Ровно через час сто девяносто два солдата и пять офицеров вышли из форта с подняты¬ми руками. Наступление продолжалось. У немцев оставалась надежда, одна и последняя: устоять в центре города.
- Здесь все их резервы, - предупредил командующий, - главная артиллерия и отборные части.
Солдаты харкали кирпичной пылью. Она буквально душила улицы, на дома наползал тяжёлый каменный туман.
- Здесь даже воздух кирпичный!
- И свинцовый…
Густо падал этот туман на асфальт, садился на стальные каски, проникал в карманы и сквозь шинели - к потным телам. Мелькали в коричневом тумане сражавшиеся солдаты.
- Прижиматься к камню! - скомандовал младший сержант Данилов своим бойцам.
- Нам остался последний прыжок…
