Валерий Барабашов - А смерть подождет
Коротая время, офицеры и прапорщики смотрели, телевизор, укреплённый на стене кабинета Шайкина, посмеивались: пьяный Ельцин дирижировал берлинским военным оркестром, потешая как самих музыкантов, так и собравшуюся публику, дипломатов — иные из них отворачивались.
Стыдно, конечно, за президента России. Стыдно и позорно. Шуту — своё место на шестке!
Увидев вошедшего Олега, все встали, шумно приветствовали его:
— О-о, наконец-то!
— Сколько лет, сколько зим!
— А он молодцом! Гляди-ка!
Шайкин подал руку первым.
— С возвращением, Олег Михайлович!
— Спасибо, товарищ майор.
— Рад видеть, Александров! — Это старлей Кровопусков, ветеринар. От него по-прежнему, как и год назад, попахивает спиртным. Значит, у них с Рискиным всё те же приятельские отношения. Значит, и впредь будут здесь, на питомнике, «тайные» выпивки, о которых все практически знали. Знал, разумеется, и Шайкин.
Искренне рад возвращению Олега был капитан Литвинов, кинолог, как говорили на питомнике, от Бога, заместитель Шайкина.
Литвинов обнял Олега:
— Молодчина! Что вернулся, что не скис.
— Кинологи не сдаются! — отшутился Олег.
Стояла чуть в сторонке и Марина Проскурина, ждала своей очереди. Щеголяла она в новеньких лейтенантских погонах, сама ещё не привыкла к ним, время от времени поглядывала на звездочки, слегка поворачивая голову.
— Здравствуй, — сказала она просто и по-мужски пожала руку Олегу. И улыбнулась при этом дежурно, нейтрально. Да, пришел коллега на работу после тяжелого ранения и лечения, все этому рады, и она в том числе. Ничто в поведении Марины не выдало их особых с Олегом отношений, хотя все здесь знали: Александров влюблён в Проскурину, но та не отвечает взаимностью.
— Здравствуй, — сказал и Олег, подлаживаясь невольно под её тон. — Поздравляю! — Он глазами показал на погоны. — Давно?
— Нет, в ноябре приказ был. К Дню милиции.
— Так, товарищи офицеры, прошу! — начальственно произнес Шайкин, усаживаясь за стол и жестом приглашая остальных занять места на стульях, вдоль стены. — Давайте малость поработаем, накопилось много текущих вопросов… Рискин, да выключи ты этот балаган!
На экране телевизора Ельцин, в белой рубашке с закатанными рукавами, отплясывал теперь с какими-то девчатами рок-н-ролл… Завоёвывал любовь избирателей.
… Уже этим утром, едва Шайкин закончил совещание, Олег получил срочное задание: безвестный террорист по телефону «02» угрожал взорвать детский сад на Рабочем Проспекте. Он требовал вывезти детей в аэропорт, предоставить ему самолет и деньги, отправить в Турцию.
Выслушав команду из управления, Шайкин сказал Олегу:
— Вот, видишь, сразу тебя и впрягаем. Линда у нас одна.
Майор имел в виду, что только Линда кинолога Александрова была на тот момент обучена искать взрывчатку.
Александров с собакой уехали, Шайкин обронил вслед автомобилю:
— И чего он, в самом деле!? Ведь еле ходит. Сидел бы дома!
Слышал эти слова старлей Рискин, к нему, собственно, и были они обращены.
Рискин молча покивал, намотал, как говорится, на ус реплику начальства. Подчинённым всегда полезно знать, в какую сторону ветер дует.
* * *Вечером в квартире Александровых раздался телефонный звонок.
— Ответьте Омску! — велела связистка.
— С радостью! — воскликнул Олег, понимая, что из Омска ему может звонить только друг, Лёша Рыжков.
Да, это был он, Лёха!
— Привет кинологам! Здравствуй, Олег!
— Лёха, дружище! Не забыл! Рад тебя слышать, сибирячок!
— И я тоже! Дай, думаю, позвоню, что-то соскучился. Как сам-то? Пружинит?
Олег засмеялся.
— ещё как! Всё в порядке, Лёша.
— Не женился?
— Нет ещё. Некогда. Работаю.
— Да ты что?! Где?
— На прежнем месте, старший инспектор-кинолог. С Линдой сегодня бомбу искали.
— Слушай, Олег, а тебе разве разрешили в милиции остаться?
— Да, разрешили. Но побегать по кабинетам пришлось. А ты?
— Я в ОБЭПе сейчас. Тоже интересно, как и в угрозыске. Всякие экономические преступления раскрываем.
— Ну а с Ленкой как у тебя?
— Да как! Она мне уже сына родила, Олег! Парень, я тебе скажу!… Почти пять кило родился. Еле донёс до дома.
— Это ты после Чечни расстарался. Наскучал.
— Ага. Точно!
— Лёша, пуля у тебя как? Вытащили?
— Нет, так и хожу. Медицина говорит, что она обросла там, в тазу, операцию пока не надо делать. Если, мол, двинется или беспокоить будет…
— Понятно.
— Олег, повидаться бы, а? Я с Ленкой говорил, она: да пусть приезжает.
— Пока не могу, Лёш. Только на работу вышел, лучше бы летом, может, вместе в отпуск съездим.
— Ладно, я подумаю. Если на море нацелимся — через ваш, ведь, город поезд ходит, я спрашивал.
— Дай знать, встречу обязательно!
— Ладно, позвоню. Олег, с Мариной у тебя как?
— Ну… что тебе сказать… Не телефонный разговор.
— Ладно, не говори, ничего, я понял. Не падай духом, старик!
Пробьемся! Слышал, менты по телевизору говорят? И — воюют.
— Слышал… Звони, Лёша. Звёздочку новую дали?
— Конечно. Старлей Рыжков, прошу любить и жаловать. А ты?
— У меня на одну звезду меньше. Приезжай, обмоем.
— Конечно. И мою тоже. Ну, пока, дружище! Обнимаю тебя! Привет родителям. Звони!
— А ты супруге своей передавай. Будь! Жду в Придонске!
— Приеду обязательно. Конец связи! Не забывай боевых друзей!
— Скажешь тоже! Кровь нас породнила, Лёша! Ты мне как брат. А, может, и больше.
— И ты мне, Олег. Пока!
Глава семнадцатая
На Придонск обрушилась эпидемия телефонного терроризма.
«Алло! Милиция?… Пожалуйста, приезжайте! Нам только что позвонили — заложена бомба…»
«Поищите взрывное устройство в кинотеатре «Спартак»…»
«Наша школа заминирована. Не приедете — через час взлетит на воздух!…»
Звучали по «02» разные голоса: детские, истерично-женские, подросток сообщал о бомбе деловито и спокойно, мужчина — злорадно и торопливо, чтобы не засекли телефон.
Конец декабря, предновогодняя суета и нервозность, впереди — длинные зимние каникулы у школьников и студентов, безделье, церковные песнопения, красочные телевизионные шоу, запах загубленных молодых сосенок, сгорающих потом в кострах у помоек.
И зачем столько праздников, зачем столько свободного времени у молодых людей! Или это просто неумение организовать их досуг?
На звонки «террористов» спецслужбы, в том числе и милиция, обязаны реагировать немедленно. Сержант или прапорщик, в основном женского пола, принимающие в дежурной части УВД эти звонки, распознать ложный он или правдивый не в состоянии. А потому уже через минуту в Центре служебного собаководства верещит телефон:
— Кинологи! На выезд. Адрес…
Обнаружить взрывчатку может пока что одна Линда. Вторая молодая собака только учится, её натаскивает капитан Литвинов, и потому Олегу с Линдой приходится выезжать практически на все вызовы.
Двенадцать часов на ногах — это и для здорового кинолога и его собаки нагрузка ещё та. А человеку на протезе?
Сцепив зубы, чувствуя, что культя, зажатая протезом, распухла от напряжения, Олег вышагивал за Линдой по лестничным маршам, в подвалах и школьных классах, между рядами в громадном зале кинотеатра, в подсобных его помещениях, в питейных заведениях и магазинах… Несколько нервных звонков, и ни одной бомбы, самодельного взрывного устройства. Камуфляжи они с Линдой находили, да: старая батарейка, два проводка, коробка из-под обуви, или конфет.
Работа выматывала.
Может, действительно зря он вернулся на питомник? Предлагал же Савушкин — тихий кабинет, компьютер…
Ищи, Линда, ищи! Не обращай внимания на уставшего хозяина, еле поспевающего за тобой, делай своё дело!
И она добросовестно бегала между рядами кресел, в фойе и буфетах кинотеатра, заглядывала за игровые автоматы, под лестницы, в туалеты — везде, где злой человек мог бы оставить «адскую машину», и чуткий её нос настойчиво искал тот самый запах, который заставил бы насторожиться, а потом подать сигнал — сесть возле подозрительного места.
Но обошлось и в кинотеатре, вообще они ничего не нашли в ту сумасшедшую предновогоднюю ночь, и к утру оба едва держались на ногах.
Работа была выполнена, «террористы» затихли, спали себе в тёплых постелях, весь город досматривал сладкие предутренние сны, и только его взбудораженные спецслужбы и хромающий кинолог с собакой медленно отходили от всей этой ненужной суматохи, затеянной жестокими, преступно ведущими себя людьми.
Новогодние праздники канули, наконец, в Лету, школы распахнули двери для дорогих своих чад — не нагулявшихся и не набаловавшихся за каникулы — и «террористы» снова ожили.
На этот раз Олег с Линдой с самого утра помчались на улицу Домостроителей, в большую трехэтажную школу, уже оцепленную милицией. Тут же, у парадного крыльца, стояли машины «скорой помощи», пожарные, топтались парни в синих куртках, на спинах которых белели большие белые буквы: ФСБ.
