Андрей Колганов - Йот Эр. Том 2
Рэм слушал, чуть приоткрыв рот. Не давая ему опомниться, пионервожатая вывалила ему на голову домашнее задание:
— Для начала выучишь письмо Онегина к Татьяне. Смотри, я проверю! И вообще, буду следить, как у тебя с уроками литературы. Понял?
Парню, ошарашенному этим напором, оставалось только кивнуть. Перечить «Нинке — атомной бомбе» ему вовсе не хотелось. Тем более что та не привыкла забывать своих обещаний, и уже через несколько недель Рэм волей-неволей вынужден был исправить к лучшему стиль своих любовных записок. Постепенно, войдя во вкус, он стал широко использовать литературные заимствования и благодаря этому начал приобретать у сверстниц славу галантного кавалера, распространив это поветрие и на других одноклассников.
Вообще во взаимоотношениях пятиклассников и пятиклассниц проблем хватало, и Нине пришлось, засучив рукава, наводить порядок. Однажды, увидев у Вальки свежий синяк под глазом, она провела короткое расследование, выяснив, что этим украшением девица обзавелась в ходе выяснения отношений со своим кавалером — Костиком из восьмого класса.
— Что же ты позволяешь себя бить? — возмутила пионервожатая.
— А-а, попробуй не позволь! — чуть не всхлипнула рослая пятиклассница. — Чуть что не по нему — он сразу в морду!
Нина, не откладывая, отправилась на поиски виновника и, встретив его, немедленно спросила:
— Константин! Как ты смеешь девчонок бить?
— Чего? — переспросил широкоплечий верзила, возвышаясь над своей собеседницей. — Каких девчонок? Валька, что ли, нажаловалась?
— Тут и жаловаться не надо — ты ей такой фонарь подвесил, что за версту светит! — возмущенно произнесла девушка.
— Не твое дело! — и с этими словами Костя развернулся, чтобы уйти. Нина схватила его за рукав, пытаясь удержать. Вырвав руку, парень ляпнул:
— Да пошла ты… — и он попытался разрешить затруднение привычным способом. Но замах правой пропал впустую, а ответный удар в поддых основательно вышиб из него воздух, заставляя непроизвольно согнуться. Получив неожиданно крепким девичьим кулачком в нос, а в довесок ребром ладони по шее, он ощутил, как подгибаются колени, и плюхнулся задом на газон, привалившись спиной к забору.
— Запомни! — назидательно сказала пионервожатая. — Девушек бить не смей. Совсем! Даже цветком на девушку замахиваться нельзя. Понял? — не услышав ответа, она повторила: — Понял, я спрашиваю?
— Понял… — пробурчал восьмиклассник. И, размазывая под носом кровавые сопли, пробормотал: — Девушек, значит, бить нельзя, а девушкам, выходит, можно?
Разумеется, обычные пионерские дела — сборы, стенгазеты, субботники, политинформации и так далее — Нина тоже не обходила стороной. Со своими пятиклассниками она немало потрудилась над приведением в порядок школьного двора: вместе с другими классами убрали мусор, поправили бордюры у газонов и клумб, побелили деревья. Чтобы ребята лучше ориентировались в политической ситуации, сложившейся в Польше, девушка немало рассказывала им о делах, которыми она занималась со своими товарищами из ZWM. Естественным для нее шагом было пригласить к пятиклассникам Ромку — ведь она ясно ощущала его превосходство в области политической грамотности. Кто как не он сможет правильно рассказать ее подопечным, в чем заключается та политическая борьба, которая сейчас разворачивается за стенами интерната. Тем более что Роман, пожалуй, единственный из ее товарищей по дельнице ZWM хорошо владел русским языком.
Погода во второй половине мая становилась все жарче и жарче, и в то воскресенье, когда, наконец, Ромка смог выбрать время для встречи с ее пятиклассниками, было решено совместить приятное с полезным: прогуляться заодно на Вислу и искупаться — ребята уверяли, что вода уже достаточно теплая. Отличные места для отдыха имелись на той стороне Вислы, в Праге — особенно популярны были бывший пляж братьев Козловских в Саской Кемпе, располагавшийся у зеленого парка, и Понятувка, само название которого говорило о близости к мосту Понятовского. Но уже с берега было видно, что пляж переполнен, да и тащиться туда, из-за взорванных варшавских мостов, надо было через центр города, к временной переправе, а потом делать крюк к Саской Кемпе. Предпринимать такой поход по жаре вовсе не хотелось, поэтому решили ограничиться тем, что спустились к Висле между Черняковским портом и мостом Понятовского, как раз напротив Понятувки.
Узенькой песчаной полоски под крутым берегом было вполне достаточно, и ребята с ходу принялись раздеваться. Ромка же медлил, и Нина знала почему: не хотел демонстрировать множество пулевых и ножевых шрамов. Однако, смутившись под напором девчонок, дружно пытавшихся затащить его в воду, он все-таки уступил. Отметины на его теле сразу привлекли внимание. Пятиклассники тут же вспомнили рассказы своей вожатой, поскольку увиденное как-то не очень соотносилось с тем героическим образом, который рисовало их воображение по рассказам Нины. Да, парень не был хилым — он выглядел крепким, жилистым, но был невысокого роста и не мог похвастать рельефной мускулатурой. Во всяком случае, многие великовозрастные пятиклассники превосходили его и ростом, и довольно внушительными буграми мышц. Конечно, вот шрамы… Но мало ли как он их заработал? Нарваться на пулю или нож можно и без всякого героизма.
Мальчишки, даже пятнадцати — шестнадцати лет, прошедшие войну, все равно остаются мальчишками. Выяснить, чего стоит Роман на самом деле, они решили самым простым способом…
— Вот Нинка нам говорила, что ты с двумя-тремя запросто справишься, — начал один из них, уже известный нам Рэм, — заливала, небось?
— Смотря чего эти трое стоят, — рассудительно ответил Ромка. — Если они не хуже меня подготовлены, то с тремя не справлюсь. Если же столкнуться с теми, у кого боевого опыта нет, то и от пятерых — шестерых смогу отбиться.
— Свистит! — пренебрежительно бросил другой паренек, скрестив на груди руки с довольно внушительными бицепсами.
— А вот мы ща проверим… — заявил третий, ненамного уступавший второму развитием мускулатуры.
— Нет, ребята, драться я с вами не буду, — попытался их остановить Ромка, поняв, к чему гнут школьники. — Вы уж извините, но тому, что называется честной дракой, не обучен. Меня учили так, чтобы противника уложить наверняка. Так что могу кого-нибудь случайно покалечить.
Лучше бы он подыскал какой-нибудь другой предлог. Эти слова только раззадорили подопечных Нины, и ее запоздалый окрик — «Остановитесь!» — пропал впустую. На полоске песка у воды образовалась куча мала из шести или семи тел. Однако очень быстро она распалась. Кто-то сам отскочил в сторону, шипя и подвывая от боли, кто-то отползал по песку на четвереньках, матерясь под нос, а трое остались лежать на песке, прижимая руки к пострадавшим местам и издавая нечленораздельные стоны. Ромка с виноватым видом стоял посреди этой мизансцены.
— Я же предупреждал… — извиняющимся голосом пробормотал он.
— Слушай, покажи, как это ты, а? — наперебой на несколько голосов запросили ребята — те, кто сумел расцепить стиснутые от боли зубы.
— Показать — дело нехитрое. Показать вам и Янка может, — пятиклассники сначала воззрились на него с недоумением, но потом, проследив за его взглядом, сразу догадались, что он просто переиначил на польский лад имя их пионервожатой. — Но чтобы толк был, надо сначала голову на плечах заиметь и зря кулаками не махать. А потом уже тренироваться — упорно и регулярно, иначе не выйдет ничего путного. Кроме того, уверяю, рукопашному бою учиться — это очень больно.
Нина тут же сообразила, что лучше бы он последних слов не произносил — ребятня тут же «на слабо» заведется. Поэтому она перехватила инициативу:
— Все поняли? Пока мозги на место у вас не встанут, учить ничему такому не будем! Поэтому начнем с политзанятий. Вот как станете разбираться, когда и за что надо в драку лезть, а когда — без драки обходиться, вот тогда подумаем…
В любом случае авторитет Романа после этой стычки подскочил в глазах пятиклассников настолько высоко, что проблем с политзанятиями уже не стало — его слушали раскрыв рот. Девчонки тоже не были исключением. Непонятно почему, но последнее обстоятельство стало немного нервировать Нину, хотя она старательно пыталась не обращать на это внимания.
Весна и лето 1948 года принесли с собой и другие заботы. Нина начала активно готовить своего Гвяздку к скачкам. Ему исполнилось два года, и пора было уже приучать его к выступлению в соревнованиях. Поскольку никого иного, кроме нее, норовистый жеребец по-прежнему категорически не признавал, ей, судя по всему, придется выступать за жокея. Поэтому девушка часто пропадала на ипподроме и обзавелась жокейским костюмом, какой пристал даме из общества: курточка из тонкой замши, такие же бриджи и высокие сапоги со шпорами. Курточка имела сделанный из замши пояс, пряжка которого была выполнена в виде серебряной монограммы Йот Эр (так произносятся по-польски инициалы JR — начальные буквы имени Janina Recznicka).
