Георгий Савицкий - Танк «Иосиф Сталин». Иду на прорыв!
На расчищенном участке уже стала закрепляться наша пехота, оборона гитлеровцев и на этом участке фронта оказалась прорвана. Спешно тащили тяжелое вооружение, окапывались или разыскивали трофейные пулеметы, разворачивали в противоположную сторону стволы уцелевшие пушки.
Степан Никифорович Стеценко открыл один из лючков в борту башни «Verstandigungsoeffnung» [15], используя его по прямому назначению.
– Эй, братва! Где здесь командир разведвзвода?
– Убило командира, я за него. Гвардии старшина Булгаков, – представился рослый красноармеец с трофейным пистолетом-пулеметом MP-41 с деревянным цевьем и деревянным прикладом. Это оружие было более удобно, чем «классический» «Maschinenpistole» образца 1940 года.
– Вот что, гвардии старшина, садись вместе со своими ребятами ко мне на броню, и вперед! Мне нужны свои глаза и уши.
– Добро, сейчас отдам приказ своим. Прокатимся с ветерком!
* * *Четыре «Пантеры» с красными звездами вырвались вперед – в стремительный рейд по ближним тылам гитлеровцев. Пользуясь тем, что по силуэту и по звуку боевую машину и вовсе нельзя было отличить, дерзкие советские танкисты пошли крушить ближние тылы!
И первой их жертвой стал моторизованный батальон эсэсовцев, идущий на пополнение изрядно потрепанным и отступившим частям. Этот бой уже достиг своего перелома – и не в пользу гитлеровцев.
Увидев «свои» танки, оккупанты в серо-черной, «волчьего цвета» [16], форме сначала обрадовались, а потом стало поздно что-либо предпринимать…
– Дави гадов! – рыкнул Степан Стеценко.
И механик-водитель с радостью исполнил это приказание!
Танк с ходу вломился в самую гущу гитлеровцев, под стальными траками широких гусениц неслышно от рева мотора захрустели человеческие кости. Не только наружный, но и внутренний ряд расположенных в шахматном порядке катков окрасился жирной, черной кровью. Самая лучшая смазка для ходовой части…
– Наводчик! Вжарь по этим сукам из мортирок!
Для обороны от пехоты противника в ближнем бою некоторые модификации «Пантер» штатно оснащались «устройством ближнего боя» – так называемым «Nahkampfgerat». На другие танки это устройство ставили сами, в полевых условиях или в ремонтных мастерских. Оно представляло собой гладкоствольные мортирки калибра 56 миллиметров. Эти мортирки располагались справа, в кормовой части крыши башни. В боекомплект мортирок входили дымовые, осколочные и осколочно-зажигательные гранаты.
Именно двумя последними типами зарядов и были оснащены мортирки командирской «Пантеры» гвардии старшего лейтенанта Стеценко. Облачка дыма, которые выбило из коротких стволиков, выглядели совсем нестрашно. А вот снаряды рванули в самой гуще «панцергренадеров», примерно на метр-два выше голов в стальных касках с пятнистыми маскировочными чехлами. Три сотни стальных шариков разлетелись смертоносным облаком как раз на самой оптимальной высоте для поражения пехоты. Эффект был как от применения шрапнельных снарядов в Первую мировую! Разлетевшиеся во все стороны осколки буквально выкосили ряды элитной эсэсовской пехоты! Остальное довершили гусеницы и шквальный огонь пулеметов.
– «Мехвод», жми давай! Вперед! – Опытный командир стремился как можно быстрее разорвать дистанцию.
В ближнем бою с пехотой даже самый мощный танк уязвим – одна бутылка «коктейля Молотова», и все: «Прощай, гвардейский экипаж!..» [17]
Танки, правда, прикрывали пехотинцы. Они заранее спешились с брони и теперь поливали гитлеровцев раскаленным свинцом из ППШ и пехотных «дегтярей». И все же – береженого бог бережет.
Ревя карбюраторным «Майбахом», бывший немецкий танк пошел напролом, прокладывая себе кровавую дорогу через самую гущу гитлеровцев. А те просто опешили, яростный натиск советских танкистов вызвал панику и страх. Остальные три трофейные «Пантеры» вместе с танковым десантом на броне довершили разгром пехотного батальона СС, который длился всего-то около четверти часа.
Совершив быстрый марш по рокадной дороге, четыре танка вышли к мосту через небольшую речушку с топкими берегами, поросшими осокой и камышом. На мосту как раз скопилось изрядно немецкой техники: пара средних танков, бронетранспортеры, какие-то грузовики с пятнистым тентом на кузовах, бензовозы… Чуть поодаль за мешками с песком стояла 20-миллиметровая счетверенная зенитная установка «2-cm Flakvierling», укрытая маскировочной сетью.
– Спокойно, славяне, идем на малом ходу, для фрицев сейчас мы – свои, – приказал гвардии старший лейтенант Стеценко. – Десанту – спешиться и занять позиции. Огня пока не открывать. Сигнал к атаке – мой выстрел из пушки.
Красноармейцы быстро попрыгали на ходу с танков и тут же растворились в траве и низком кустарнике. Хочешь выжить и победить – умей маскироваться.
* * *Оберлейтенант на мосту нахмурился, увидев, как из-за поворота дороги выползли четыре «Пантеры» с пехотой на броне. С полчаса назад в той стороне слышались звуки боя, и это, наверное, шло подкрепление. Но если они вздумают переехать эту проклятую речушку, то движение на мосту встанет окончательно.
– Zum Teufel! – К черту! – Немецкий офицер зло сплюнул в дорожную пыль. И тогда они проживут ровно столько, сколько времени понадобится пилоту русского штурмовика, чтоб выпустить свои страшные ракетные снаряды…
Оберлейтенант еще раз недобрым словом помянул этих Dummkopfs [18] из транспортной службы, по вине которых перед въездом на весьма хлипкий мост скопилось столько техники. И в довершение всех бед откуда-то подъехали два полугусеничных транспортера с фугасными снарядами для 150-миллиметровых полевых гаубиц! Только этого не хватало. Donnerwetter!
Казалось, что хуже уже и быть не может. Оберлейтенант понял, что ошибся, увидев, что «Пантеры» ворочают башнями, наводя орудия прямо на скопление техники на мосту! Танки целились в своих?!
* * *Первым же выстрелом экипаж Степана Никифоровича Стеценко поджег экранированный средний танк «Panzerkampfwagen-III». Бронебойно-подкалиберный 75-миллиметровый снаряд «Pzgr.40/42» без труда пробил и экранировку танка, и его основную броню. Высокоточный инструмент смерти производства компании «Рейнметалл-Борзиг» в очередной раз доказал свои исключительные характеристики, но теперь уже на бронированном «сородиче».
Первый выстрел трофейной командирской «Пантеры» стал сигналом к атаке для остальных трех танков и занявших удобные позиции пехотинцев. На хлипкий мост и на всех, кто был на мосту и возле него, обрушился настоящий шквал огня! Снаряды и пули в этом заторе всегда находили свою цель.
Близким взрывом оторвало по плечо руку оберлейтенанту. Коротко вскрикнул и лег пробитой грудью на руль шофер грузовика. Пятнистый тент прострочила пулеметная очередь, и раскаленные частички свинца безжалостно находили свои жертвы. Огненным шаром слепящего жидкого пламени лопнул бензовоз, окатив все, что рядом, потоками горящего бензина. А потом снаряд, или пуля, или осколок ударил по кузову грузовика со 150-миллиметровыми снарядами…
Огненного вихря чудовищной и слепой силы, что дремала до поры в стальных «консервах Апокалипсиса», хватило на то, чтобы полностью поглотить и оставшуюся технику, не говоря уже о гитлеровцах, и сам мост.
– Так вам, гады! Получите, сволочи!
– Командир, вражеские танки справа!
Словно бы в подтверждение слов глазастого наводчика-казаха, вокруг четырех «Пантер» с красными звездами на башнях поднялись фонтаны взрывов. Немецкие танки открыли огонь с ходу, явно рассчитывая на преимущество во внезапности. Одна из трофейных «Пантер» сразу же окуталась дымом, а на корме сквозь решетки моторного отделения вырвались языки пламени.
– Разворачиваемся, к бою!
Из-за близкой опушки леса выползали темные силуэты танков, Степан Никифорович Стеценко сразу узнал их – это были… «тридцатьчетверки»!
* * *Это была та самая трофейная техника – «Pz.Kpfw.747 T-34 (r.)», с паучьими черными крестами на башнях вместо красных звезд.
В свое время появление у «отсталых Советов» массового среднего танка с подавляющей огневой мощью, почти неуязвимой броней и великолепной проходимостью по самому лютому бездорожью повергло гитлеровских теоретиков глубоких танковых прорывов в шок.
В современной мемуарной литературе, особенно западной, бытует мнение, и авторы многочисленных воспоминаний об «утерянных победах» заявляют, что появление «тридцатьчетверки» было чем-то неожиданным, из ряда вон выходящим.
Из ряда вон выходящим – да. Но такая ли уж это была неожиданность?..
Абвер – немецкая разведка – был осведомлен о разработке в России нового танка. Знал он, хотя бы примерно, и причины конструкторских изысканий: негативный опыт применения в Испании в 1936-1967 годах наших легких танков БТ-5 и Т-26. Их весьма тонкая броня без труда пробивалась немецкими 37-миллиметровыми пушками. Позднее, когда между СССР и Германией был заключен пакт Молотова – Риббентропа и на немецкие заводы приехали делегации советских конструкторов, последних обуяло недоумение. Наши специалисты видели на немецких танковых заводах только устаревшие, по их мнению, танки. Хотя на самом деле это были новейшие «Pz.Kpfw IV».
