Дмитрий Панов - Русские на снегу: судьба человека на фоне исторической метели
Для чего же существовала вся эта система, от которой никому не было радости? Недавно по телевизору показали, как скучно, хотя и в достатке, но как уныло и стандартно жили люди, правящие нами. Неужели огромная страна, неизвестно, зачем корячилась только для того, чтобы могли вовсю жить и все себе позволять, живя в Париже или Риме, дети десятка высокопоставленных чиновников? Но ведь даже, если смотреть на дело с чисто практической стороны, то все равно наша страна способна принести радость гораздо большему количеству людей — ресурсы позволяют. Но так и прожили: в дураках у дураков, в холуях у холуев, пряча друг от друга жалкие трофеи и достатки, все равно натыкаясь всюду на завистливые взгляды, слушая сплетни и пересуды.
И все же, как ни крути, все в мире движется по законам, открытым Марксом. Да здравствует бородатый мудрец, впитавший в себя все лучшее, что выработало человечество! Ведь если разобраться, то Ваня Подгорный и все другие наши высокопоставленные вымогатели, безжалостно отнимавшие у младших по должности и званию добытые ими трофеи, всего лишь выполняли задачу по перераспределению добытой в процессе производства прибыли из марксового «Капитала». А разница между действием экономических законов Маркса при социализме и капитализме была в том, что в мире капитала перераспределяется прибыль, а значит, худо ли, бедно ли, заработанное — к этому принуждает экономическая необходимость. А у нас роль этой необходимости — в дележе, в чистом виде выполнял Ваня Подгорный и десятки тысяч других старших офицеров и генералов славной русской армии, гордой традициями Александра Невского, Суворова, Кутузова, о которых вдруг вспомнили под Сталинградом. Впрочем, скажем ради объективности, что прозвище «грабь-армия», которую наши пропагандисты неизменно относили к вермахту, в принципе, может быть применена к любой армии мира, оказавшейся на чужой территории.
Необходимость пробивает себе путь через толпу случайностей. Конечно, было случайностью, если кому-то из нас удавалось добыть ружье, фотоаппарат, приемник или машину. Но вот то, что лучшую часть добычи у нас неизменно отнимали вышестоящие начальники, было суровым, но объективным историческим законом перераспределения капитала в наиболее рентабельную сферу. Так что не будем обижаться на Ваню Подгорного. Он не более, чем исполнял объективный экономический закон, который через него проводился.
Вскоре местное население принялось разбирать автомобили и, смазывая, прятать их в подвалы и чердаки. Мне показывал это один из чехов, архитектор Носислава. Но наши мародеры забирались и туда. Да что говорить, если уже после войны к нам, в 5 воздушную армию, числившуюся тогда под номером 69, прислали с понижением одного очень высокопоставленного генерала, который, находясь в Австрии, посетил один из музеев, где ему понравилась огромная хрустальная историческая люстра. Он приказал ее «завернуть», и «штыки» «завернули» люстру и, погрузив в самолет, доставили ее в Москву. В квартире генерала выяснилось, что люстра занимает в комнате пространство как раз от потолка до пола, и ее пришлось перерезать пополам, укоротив вдвое. Но проклятые западные газетчики пронюхали об этом факте и расписали-пропечатали в своей желтой прессе нашего красного генерала. Генерала сняли и послали воспитывать личный состав воздушной армии. Люстру пришлось снова соединять, везти в Вену и цеплять на ее законное место. Уже когда мы были в Одессе, то на «Школьный» аэродром один за одним садились «именные» «ЛИ-2», загруженные разными генералами, чьи «штыки» потоками выгружали мебель, антиквариат, посуду, музыкальные инструменты, даже корыта для стирки белья, много стекла и посуды. Тема эта бесконечная, и я еще вернусь к ней, описывая исход нашей дивизии из зарубежных далей к себе на родину.
А пока был май, было село Носислав под городом Брно, по которому колобком катался наш главный мародер Валя Соин. До чего противный был человек, земля ему пухом. Как-то, будучи еще в Ростове, назвал приблудного пса, который крутился при полку, «Зимовеем». А Зимовей, это была фамилия начальника связи полка — майора. Если Соин не полюбит кого, то он съедал его с большой яростью. Валька ходил по полку и громко орал: «Зимовей, Зимовей!», зовя пса, а нередко являлся и начальник связи. Майор Зимовей принялся мне жаловаться. Правда, этот конфликт разрешился сам собой: когда мы с Соиным кружились на мотоцикле по Ростову, бедное животное бежало за нами и, поскользнувшись, не успело перебежать дорогу перед грузовиком — оказалось под колесами. Верность опасна. Однако таких людей-собак, как Валя, обычно любят командиры, на их фоне они выступают добренькими дядями. А те, как считается, держат дисциплину. Хотя, какая это дисциплина. Толку от нее мало. А что касается трофейной эпопеи, то при желании, можно найти ей оправдание: немцы, венгры и румыны грабили наши жилища с не меньшим азартом. В Венгрии мы нередко находили наши самовары и другие вещи. Попытаться оправдать можно. Не до конца, конечно. Вот жаль только, что на войне обычно убивают и грабят совсем не тех, кто виноват.
Однако время шло, чехи стали все активнее сопротивляться нашим мародерам, появилась полиция. Как-то под утро Валя Соин прикатил на своем «Опеле» с вытаращенными глазами: очередная попытка разжиться барахлишком чуть не закончилась печально. По Вале стреляли, и пуля пробила верхнюю часть «Опеля».
Следует сказать, что и я к этому времени разжился маленькой машинкой «Опель-Олимпия». С поля боя под Брно мне притащили большую и длинную, неуклюжую машину. Эти две старые машины — плюс упоминавшаяся «Татра», да еще плюс литров десять хорошего вина, купленного мною у хозяйки, я отвез на фронтовой склад трофейной техники, которую восстанавливали в цехах одного из автомобильных заводов Брно. Комендант склада забрал мою рухлядь, плюс вино, и я стал владельцем маленькой, аккуратной, довольно новой машины, которую подремонтировал тут же в цеху завода за полмешка муки и кусок сала. Лет через десять наши, освоив вывезенный в Союз опелевский завод, стали выпускать такие же машины под названием «Москвич». Все было точно такое, только хуже сделано.
К осени дело запахло нашим отъездом из Чехословакии: пришел приказ перебазироваться нашему полку в Одессу, а братским полкам в местечко Зельцы, ближе к Молдавии. Мы стали собираться, но предварительно решено было съездить на поле боя исторического сражения под Аустерлицем, он же Славков, расположенный неподалеку от Брно. Здесь у великолепного памятника воинам всех государств, павшим в этом знаменитом сражении, мы еще раз убедились, как все-таки хорошо, что Наполеон был гениальным полководцем. Личный состав нашего полка наглядно продемонстрировал, во что превратили бы русские войска нашу старушку Европу, захвати они ее еще в те времена. Наши ребята выскочили из четырех трехтонок и очень мало интересуясь окружающим историческим пейзажем, сразу накинулись на вишневые деревья, усеянные спелыми ягодами, посаженные четырехугольником вокруг комплекса. С веселым гоготаньем наши ребята обломали ветви деревьев, и сложили их в кузова машин, пока я осматривал историческую достопримечательность. Пришлось строить полк и стыдить народ. Но, пожалуй, больше всего застыдился я сам, когда подошел смотритель-чех и вежливо стал говорить: «Не ругайте их, ведь это же русские. У меня есть пилка, лестница и специальная мастика. Я обрежу поломанные ветви, и все приведу в порядок…» Да, многое объясняют во всем мире эти слова: «Ведь это же русские». Как мало хороших воспоминаний стоит за ними для окружающих нас народов, хотя и сделали немало для их блага, крови немало пролили, такой же красной, как спелые вишни на ветвях, которые набросали наши ребята в кузова трехтонок.
Недели за две до отъезда мы принялись укомплектовывать наш эшелон. Имущества набралось немало — кроме войскового, еще внушительная барахолка. Вроде бы барахла много, а посмотришь, того нет и другого, хотя одних легковых машин в нашей дивизии было штук 50. Да плюс к легковым еще и спецмашины. Я знал, что в Союзе голод, и принялся всерьез запасаться продовольствием. Ночью подъехали в Судеты, где стояло множество домов, брошенных немцами, и главный полковой «штык», ординарец командира полка Владимир Харитонов приволок два эмалированных бидона, килограммов по 25 смальца в каждом. Потом Харитонов прикатил бочонок с вином. Вино оказалось красным, клубнично-ягодным. Впрочем, Харитонов сам рассказывал, что не всегда приходилось грабить уже брошенные немецкие хозяйства, хорошо организованные и богатые. Нередко ему приходилось, заходя в дом, наводить на хозяев дуло автомата, так же, как, скажем ради справедливости, делали немцы на нашей территории в гораздо больших размерах, и брать все, что требовалось. В принципе, очень скоро немцев, построив в длинные колонны, позволив взять только то, что могут унести, пешим порядком переправят на германскую территорию. Их имущество все равно должно было пропасть.
