Вихрь - Йожеф Дарваш
Более трезвые рассуждали так: если бы Каллаи и его группа не занимались политикой лавирования, война не подошла бы так быстро к нашим границам, не было бы в стране немцев. Но теперь обратно уже не повернешь. Стоит немцам проиграть войну, как евреи вернутся на свои места и жестоко отомстят всем венграм. Следовательно, остается единственный путь: «Победа или смерть!»
Такие рассуждения подводили к выводу: необходимо провести новую мобилизацию и отправить на фронт новые части… Одурманенная, введенная в заблуждение часть населения пустилась в эти месяцы в дикий танец смерти под аккомпанемент лжи, истерии, безответственности, животной злобы, трусости, соглашательства и аморальности.
Гитлеровцы к этому времени с холодной расчетливостью делали свое черное дело, Постановления и указы, направленные против евреев, были приняты по их приказу, однако это не помешало им снять фильм об ужасах венгерского гетто и показать его в Швейцарии: смотрите, мол, как варварски расправляются с евреями в Венгрии… Депортацию они осуществляли с суровой деловитостью. Произведения искусства, ценности, собранные в подвалах резиденции гестапо на горе Шваб, вагонами вывозили в Германию. Поезда, нагруженные мебелью и другими вещами, везли как «подарки венгерского народа германским городам, пострадавшим от бомбардировок». Расходы по транспортировке узников записывались на счет венгерского государства — уж не хотят ли эти венгры, чтобы их бесплатно освобождали от евреев? Подобные методы применялись некогда и в Словакии.
Все это, разумеется, проходило за кулисами. Народ не понимал истинного смысла событий. Лживая официальная пропаганда ослепила его и ожесточила. Удивляться здесь нечему: двадцать пять, сто или даже тысячу лет господствующий класс воспитывал, приучал народ слепо следовать указке, А если кое-кто все же иногда пытался свернуть в сторону, всегда находились плетка, кнут, винтовка и штык, чтобы повернуть его на «правильную дорогу».
Голос Венгерского фронта был единственным голосом правды в злобной, самоубийственной сумятице тех дней. К сожалению, этот голос слышали немногие и еще меньше людей последовали за ним. Одна за другой появлялись листовки, разъяснявшие обстановку и призывавшие народ к саботажу и борьбе против фашистов. Все это происходило в условиях, когда была острая нужда в оружии, когда требовались смелые и самоотверженные бойцы, а этого не было. Трудно рождаются герои там, где общественное мнение усматривает смертный грех в следовании настоящей идее и где большинство людей трусливо и безразлично уходит в сторону от борьбы. Да и смелости отдельных героев оказывается явно недостаточно, если ее не поддерживает боевая решимость масс.
Один из выдающихся борцов Коммунистической партии Венгрии Эндре Шагвари пал смертью храбрых 27 июля. Когда гестаповцы ворвались на явочную квартиру, он застрелил троих, пуля четвертого оборвала его жизнь. Шагвари погиб как герой. Если бы за ним стояло боевое массовое движение, то его пример, вероятно, мог бы послужить сигналом к вооруженному восстанию. Но он остался только мучеником, погибшим за правое дело.
К середине лета настроение в стране значительно изменилось, что отчасти было результатом широкого распространения антигерманских листовок, а также деятельности Венгерского фронта. Опьянение преступлениями и ложью постепенно проходило. Внешне это походило на то, будто кончалось действие инъекции, сделанной гитлеровцами и нилашистами 19 марта. Все больше людей стало сомневаться в победе Германии; была прекращена депортация евреев, а оставшиеся могли чувствовать себя несколько спокойнее. Вокруг Венгерского фронта создавались различные нелегальные группы «свободных венгров», главным образом в буржуазных кругах и среди молодой интеллигенции. Зачастую в составе этих групп оказывались ненадежные, авантюристические элементы. Появлялось все больше антинемецких листовок и газет, отпечатанных на ротаторе.
Столь значительная смена настроений была вызвана изменением военной обстановки. Напрасно нацистская пропаганда долгое время твердила о том, что на западе, где построен Атлантический вал, союзникам не удастся высадиться на берег. Союзники, однако, не посчитались с «неприступными» оборонительными сооружениями и все-таки произвели высадку. Нашлись, конечно, и такие, кто и на сей раз увидел в этом немецкую «хитрость» — немцы, мол, хотят заманить противника в глубь страны, а затем разбить. Многие поверили в это, но, когда гитлеровцам удалось «заманить» войска союзников на значительную часть территории Франции, этим людям пришлось задуматься над происходящим…
А затем развернулось мощное наступление на Восточном фронте. Красная Армия прорвала фронт в Румынии. Румыния вышла из войны, а потом перешла на сторону союзников. Вслед за ней то же самое проделала и Болгария. К переговорам о перемирии приступила Финляндия.
Выход Румынии из войны создал совершенно новую обстановку в Венгрии, в первую очередь для правящих классов. Уже раньше, под влиянием высадки союзников на западе, начался определенный процесс переориентации в высших правительственных и военных кругах. Вновь по различным каналам началось дипломатическое зондирование за границей. Одновременно с этим внутри страны отдельные люди из непосредственного окружения регента начали искать контактов с различными антигерманскими группировками, прежде всего с Венгерским фронтом. Это были неуверенные и робкие попытки. Их предпринимали сын регента Миклош Хорти-младший и еще несколько человек из ближайшего окружения регента и из армии. Встречи, переговоры велись постоянно то с одним, то с другим лицом. Определенные круги реакции чувствовали неотвратимую гибель и торопились предпринять какие-то меры по спасению…
Высокопоставленные офицеры генштаба, сын регента, его адъютант, несколько доверенных лиц беспрестанно вели переговоры с кем только было можно — и с представителями Венгерского фронта, и с руководителями Союза венгерских патриотов, и даже с совершенно подозрительными группами. Они пытались вступить в контакт то с Югославией, то с Советским Союзом. Это были судорожные попытки найти выход из положения. Эти господа знали одно: нужно действовать так, чтобы остаться у власти. Они по-прежнему исходили не из интересов нации, а пеклись о своей судьбе. Выйти из войны? Да, это было бы самое лучшее, но как? Гитлеровские войска стоят в столице, нельзя поручиться, что венгерскую армию можно будет повернуть против них, а другой силы нет. Да, ведь есть еще рабочие! Венгерский фронт обещает, что сможет вооружить значительные массы рабочих, но кто даст гарантию, что они не выступят… против нас? А Советский Союз… Если бы английские или американские войска стояли у наших границ! И если бы эти немцы не проигрывали войну! Если бы помирились англичане и немцы, тогда бы…
Они с надеждой ждали прихода американцев… Только бы протянуть время до их прихода! Только бы не подошли советские войска!
На всякий случай они приступили к робким экспериментам на манер политики Каллаи — вместо Стойяи к власти пришло правительство Лакатоша.
В атмосфере этих робких поисков выход Румынии из войны
