Донская рана - Александр Александрович Тамоников
– В таком случае твоего капитана Шубина надо представить к награждению орденом Ленина и званием Героя Советского Союза, – объявил Еременко. – Так что ты готовь представление.
– Обязательно подготовлю, – ответил Уколов. – Только Шубин ведь не ради наград воюет. Он о них, по-моему, вообще не помнит. Если бы он стремился к наградам, у него давно бы уже вся грудь была орденами завешана.
А в это время человек, о котором говорили командующий Южным фронтом и его начальник разведки, был озабочен тем, как скрыть существование рации в своем багаже. Быстрое отступление (а проще сказать, бегство) немецких войск от реки Маныч означало для него и его помощника Виктора Степанчука большие хлопоты и неудобства. Все немецкие части спешно сворачивались, имущество грузилось на машины, а что нельзя было погрузить и вывезти, попросту уничтожалось. Шубину пришлось спешно забрать свою рацию, спрятанную на полочке для инструментов на складе капитана Римера. И опять его вещмешок подозрительно потяжелел, что грозило большими проблемами. Какой-нибудь чрезмерно бдительный фельдфебель мог обратить внимание на подозрительно тяжелый мешок радиста Кнехта. Обратить внимание – и доложить о своих подозрениях в армейскую службу разведки. Наличие рации в мешке могло остаться незамеченным – а могло и не остаться. Рисковать в таком вопросе было нельзя. И Шубин решил демонтировать рацию, то есть попросту разобрать ее на три части и положить их рядом с обычными инструментами радиста. В таком виде рация уже не выглядела как рация и не вызывала подозрения. Причем две части рации он положил в свой мешок, а одну – в мешок Степанчука. После чего оба разведчика присоединились к солдатам, служившим при штабе генерала Гота. Полдня протопав по степи, они пришли на хутор Продольный. Самый крепкий и удобный дом хутора выделили для штаба, другой такой же – под квартиру генерала Гота, еще три дома попроще – для офицеров штаба. Местных жителей без церемоний выгнали на улицу – живите где хотите. Между тем на календаре было 23 января, и холод стоял ощутимый.
Связистам дом не полагался – их заставили рыть себе блиндаж. И весь этот вечер и большую часть ночи солдаты вермахта ковыряли ломами и лопатами мерзлую землю. Коллеги «ефрейтора Кнехта» чертыхались, делая эту тяжелую работу, и ругали начальство: почему, дескать, оно не выделит солдатам еще пару домов хутора, выгнав русские семьи на мороз? Ефрейтор Кнехт, как и его напарник Степанчук, эти разговоры не поддерживали. «Пришли сюда незваные – так и ночуйте на морозе сами», – думал он про себя.
К утру блиндаж был готов. Теперь вроде бы было самое время завалиться спать. Однако Шубину и Степанчуку было предназначено иное. Их вновь вызвал к себе начальник штаба генерал Фангор.
– Кнехт, вы очень хорошо себя проявили за последние два дня, показали себя как инициативный и исполнительный солдат, – сказал начальник штаба. – Теперь я хочу, чтобы вы выполнили еще одну срочную работу. У нас здесь еще не установлена связь с нашими частями. Берите нужное оборудование и вместе с вашим напарником Фельдманом установите связь с танкистами генерала Клейста, с артиллеристами, минометчиками, дивизией пехотинцев – в общем, со всеми нашими соединениями. Я на вас надеюсь! Берите себе в помощь любое количество солдат, хоть всех. Если выполните это задание, я представлю вас обоих к награде. Возможно, также выделю вам отпуск в Ростов. Поживете денек в мирной обстановке: девушки, пиво, все прочие радости жизни. Понятно?
– Так точно, господин генерал, задание понял! – бодро отрапортовал Кнехт. – К утру все сделаем, не сомневайтесь! А помощники нам не нужны – каждый из нас может работать за троих, если речь идет о пользе для великой Германии!
– Да вы большой молодец, Кнехт! – заявил Фангор. – Не часто встретишь такое рвение среди наших солдат. Да, кстати, скажите, а почему ваш напарник, Фельдман, так неправильно говорит по-немецки?
– Так ведь он фольксдойч, – объяснил Шубин. – Он рос в Латвии, где немцев сначала притесняли латыши, а потом это стали делать русские. Но сейчас он спешно учит язык и делает большие успехи.
– И, как я понимаю, учите его вы? – спросил Фангор. – Тогда вы вдвойне молодец. Я чувствую, что вы заслуживаете повышения. Вот отбросим русских назад в их степи, и я подумаю, какое очередное воинское звание вам присвоить, и на какой пост поставить. У вас есть организаторские способности, вы вполне можете стать офицером.
– Рад стараться, господин генерал! – ответил ефрейтор Кнехт.
– Молодец, молодец… Впрочем, это все пока в будущем. А сегодня вам с вашим напарником надо постараться как можно быстрее наладить связь между штабом и частями нашей группы.
Шубин отправился исполнять поручение начальника штаба. Весь этот день разведчики как заведенные тянули провода, устанавливали телефоны на командных пунктах частей, входивших в группировку генерала Гота. Они не спали, мало ели, но зато к ночи задание генерала Фангора было выполнено: все немецкие части имели устойчивую связь со штабом группы. Об этом ближе к полуночи Шубин и доложил начальнику штаба.
– Да, Кнехт, я вижу, что вы поистине бесценный солдат! – отреагировал на его рапорт генерал Фангор. – Да, вас надо повышать – и в звании, и в должности. Что вы думаете о том, чтобы вас назначили начальником службы связи всей нашей группировки? При этом, разумеется, вам будет присвоено воинское звание фельдфебеля.
– Это будет большая честь для меня, господин генерал, – сказал Шубин. – Хотя я готов служить Германии на любом месте.
– Достойный ответ, поистине достойный ответ настоящего солдата, – похвалил ефрейтора Фангор. – Считайте, что вопрос с вашим повышением уже решен. А теперь вы можете наконец отдохнуть. Вы хорошо потрудились – можете спать хоть все следующие сутки, я вас больше не потревожу.
– Рад стараться, господин генерал! – ответил Шубин.
Выходя из штаба, он посмеивался. Причем не только над перспективами своего служебного роста в немецкой армии, что само по себе было нелепо, а еще и над словами генерала Фангора насчет предстоящего отдыха. «Можете спать хоть все следующие сутки», – сказал начальник немецкого штаба. Для ефрейтора Кнехта это было хорошее предложение – но оно совсем не относилось к советскому разведчику капитану Шубину. Глеб понимал, что именно теперь, когда они со Степанчуком наладили связь, начнутся переговоры командования группировки со своими подразделениями. И из этих переговоров можно будет почерпнуть много ценной информации. А значит, спать в ближайшие часы ему не придется.
