Александр Прозоров - Присяга Российской империи
— Знаю что от вас останется, — махнул рукой Руслан. — Ерши вареные от ухи.
— Поехали с нами, — пожал плечами второй пилот. — Наловишь сам, чего хочешь.
— Делать мне больше нечего, — хмыкнул Кимицко. — У меня жена молодая. Я лучше у нее под бочком полежу.
— Тогда хватит языком трепать, — Горин отошел к передней стойке шасси. — Экипаж, строиться!
Летчики встали справа от командира. Руслан услышал отдаленный гул, поднял голову и заметил под облаками набирающего высоту «ИЛ-86».
— Вон, смотри, — ткнул он лейтенанта локтем в бок. — В гражданскую авиацию надо было идти, коли летать хочется. А мы взлетим, только если какой-нибудь идиот на нас с регулярными войсками полезет. И если президент не испугается приказ на уничтожение этого идиота отдать. И если керосин найдется и самолеты к тому времени не развалятся. Потому, что иного способа быстро и надежно довести ядерное оружие до вражеского берега у России нет.
Сейнер «Славутич», порт Косби США, 07 декабря 1999 г. 11.00
Капитан «Славутича», Константин Иванов, Рональду Халдзату не нравился — хотя разведчик не мог объяснить, почему. Невысокий, упитанный, с округлым лицом, аккуратно подстриженными усиками и зачесанными набок прямыми волосами, русский вел себя дружелюбно, гостеприимно, с уважением, но без подобострастия. В общем, все в нем было правильно и нормально. Но все равно — не нравился. И в душе полковник даже обрадовался, что жертвой окажется именно он.
— Рад вас видеть, мистер Рональд! — встретил американца у трапа одетый в чистую, отпаренную форму капитан. — Давайте пройдем ко мне, а то здесь холодновато.
В штат Орегон сегодня и вправду пришла зима. Температура воздуха уже третий день держалась на уровне нуля, вдобавок ко всему задул, неся влагу, холодный бриз — и вода мгновенно стала намерзать на мерзлые камни, асфальт, столбы, провода, превращая города и поселки в подобие торосистых ледников. С одной стороны, это было даже хорошо: в такую погоду число аварий и обрывов электролиний превышает все возможные пределы и полиции будет не до проверок отдельных въезжающих в город грузовичков. С другой — он всерьез опасался, как бы чеченцы вместе с единственным боезарядом не улетели со скользкой дороги куда-нибудь в кювет. Ведь даже его водитель, прошедший спецподготовку на курсах ЦРУ, был вынужден передвигаться со скоростью не больше пяти миль в час.
— Так вы идете, мистер Рональд? — переспросил капитан.
— Да-да, конечно, — кивнул полковник. Колючий ветер пронизывал его насквозь и Халдзат был вынужден поднять воротник и глубоко натянуть шляпу, став походить на кэгэбешного шпиона из дешевого комикса. — Пойдем.
Капитанская каюта на сейнере не превышала размерами ванную комнату дома у разведчика, но зато здесь разливалось блаженное тепло. Перед небольшим диванчиком стоял накрытый стол: бутылка водки, две — «Боржоми», несколько хрустальных вазочек с заправленными майонезом салатами, блюдо с крохотными маринованными огурчиками и еще одно, с покрытыми румяной корочкой продолговатыми кусочками.
— Может быть, выпьем чуток за встречу? — указал на бутылку капитан и в этот раз его насквозь промерзший гость махнул рукой:
— Давайте!
Иванов с готовностью налил до краев крупные, грамм по сто, рюмки, наколол на вилку пару огурчиков. Халдзат, сняв мокрое пальто, уселся в кресло, стоящее за столом напротив дивана, плеснул немного «Боржоми» в большой фужер и тоже взялся за рюмку. Опрокинул в горло холодную водку, запил, помолчал, прислушиваясь к происходящим в организме изменениям.
— Вы закусывайте, закусывайте, мистер Рональд, — предложил капитан. — Вот рыбка жаренная. Вы не бойтесь, не речная. Окунь морской в трал позавчера попался, вот и взяли немного для команды.
— Угу, — молча кивнул гость, но к угощению не притронулся. Желудок его поначалу обиделся на влитую внутрь обжигающую жидкость, к горлу подкатила тошнота. Но уже спустя минуту все успокоилось и по телу прокатилась согревающая волна.
— Хорошее это изобретение, ваша водка, — неожиданно даже для себя признал полковник.
— Так может, еще по рюмочке?
— Наливайте, — Халдзат положил к себе в тарелку примерно половину салата из ближайшей вазочки и поинтересовался: — Так что у вас сегодня?
— Двести тонн тунца, — расплылся в довольной улыбке капитан. — Как раз, как вы просили. Потом, по вашей же просьбе, я перехватил три тонны краба и тонну моллюска. Плюс еще пять тонн морского окуня, десять тонн сардины, и понемногу всякой пересортицы: камбала, полосатик, навага, кальмары, горбыли, зубатки, пеламида. В общем, кто сам без спроса в трал лезет.
— Понятно, — кивнул полковник. — Я, конечно, возьму все, но пересортица… Ее много?
— Тонны две… — прикусил губу капитан.
— Так может, вы себе оставите? — тонко улыбнулся Халдзат. — Для команды?
— Не съесть нам столько, — мотнул головой Константин Иванов. — Да и ведь скоро опять в море. Снова в трал поналезут.
— Ладно, возьму, — махнул рукой разведчик, поднял рюмку с водкой и посмотрел ее на просвет. — Подошлю рефрижераторы после обеда. Однако, мистер Иванов, у меня к вам так же будет одна просьба. Мне необходимо доставить небольшой груз к побережью Китая, в Корейский залив, и сбросить его в море.
— Груз? — удивился капитан. — Какой?
— Честно говоря, не знаю, мистер Иванов, — выпил свою рюмку Рональд Халдзат, сморщился и потянулся к огурцу. — Просто ко мне обратились с очень настойчивой просьбой люди, которым я не могу отказать.
— А-а… — у русского сразу пропало желание пить, и он отодвинул водку. — Вы знаете, но мы мало рыбачим в тех местах.
— Ничего страшного, — пожал плечами гость. — Почему бы не сделать небольшой крюк, не зайти со своим уловом в китайский порт?
— Там мало платят за морскую рыбу.
— Это не страшно, разницу вам компенсируют.
— Придется спалить изрядно лишней солярки…
— Она входит в себестоимость улова…
— И вообще, мистер Рональд, — решительно выдохнул капитан, — я не хочу участвовать в подобных играх. Мы простые рыбаки и не намерены ввязываться в чьи-либо игры.
— О-хо-хо, мистер Иванов, если бы все зависело от наших желаний, — покачал головой полковник. — Но дело обстоит совсем иначе. Как вы думаете, почему вы так легко получаете доступ в этот порт без соблюдения каких-либо формальностей? Почему мне удается оплачивать портовый сбор, передавать вам крупные суммы наличности, заправлять топливом и водой, вывозить улов минуя таможенные службы и налоговую инспекцию? Почему получается платить вам процентов на двадцать больше, чем своим же собственным американским рыбакам? Да именно потому, уважаемый, что некоторые органы относятся ко мне с благосклонностью, закрывают глаза на отдельные прегрешения. Но в ответ они хотят получить понимание их собственных интересов. Вы, конечно, можете отвергнуть любые противоречащие вашим моральным устоям предложения, но вот чем это закончится для нас обоих… Ничуть не удивлюсь, если уже сегодня у моих водителей на выезде из порта потребуют накладные с указанием поставщика вывозимой продукции, а к вам заглянет честный и, без сомнения, ничего не подозревающий полицейский, который попросит лицензию на вылов рыбы и разрешение на торговлю в пределах штата Орегон, а так же федеративную лицензию. И вам тогда придется думать не столько о том, как реализовать улов и получить хоть немного топлива, сколько о том, как вообще уйти из наших территориальных вод не попав под арест до выяснения обстоятельств и выплаты всего пакета соответствующих пошлин.
— Вы пытаетесь меня завербовать, мистер Рональд, — холодным, как декабрьский бриз, голосом произнес капитан и поднялся с дивана.
— Полноте вам, мистер Иванов, — криво усмехнулся гость. — Нужно отдать должное нашему Большому Брату, он не делает даже малого поползновения склонить вас к измене родине. Ведь вас просят доставить груз не к российскому, а к китайскому побережью. И потом — мы ведь оба бизнесмены, мистер Иванов, и прекрасно понимаем, что за хорошие торговые связи зачастую приходится платить не только долларами. Так давайте не будем делать удивленных лиц. Вы ведь прекрасно понимали, сдавая улов мне, а не в порт приписки, что идете на определенные нарушения, которые наверняка аукнутся тем или иным образом. Настало время платить за высокую доходность нашего общего предприятия и цена, согласитесь, совсем не обременительна. Всего один рейс с невысокой рентабельностью, и вас снова будут встречать здесь с распростертыми объятиями.
— Можно подумать, я не знаю, как все это делается, — скривился капитан. — Начинается с невинного рейса в чужой Китай, а заканчивается требованием расставить датчики наведения возле Кремля.
