Лео Кесслер - Стальные когти
Уставившись на Шульце, фон Доденбург только отчаянно хватал ртом воздух, как рыба, выброшенная из воды на берег.
— Ты… ты… — Лицо фон Доденбурга окрасилось в совершенно неестественные тона. Его голос дрожал от ярости. — Ты что, мог подумать, что я когда-либо…
Но ему так и не удалось закончить фразу. Звуки артобстрела русских внезапно стихли. В наступившей тишине раздалось рычание моторов «тигров» и скрежет их гусениц.
Снаружи до фон Доденбурга и Шульце донесся хорошо знакомый голос Гейера:
— Все бойцы «Вотана» — ко мне!
Батальон сумел наконец пробиться сквозь линию обороны русских.
Глава пятая
Наступление немецких войск под Курском продолжалось. После того как батальон СС «Вотан» сумел взять штурмом вторую линию обороны русских, над его позициями появился целый флот старых трехмоторных «Тетушек Ю»[37]. Невзирая на огонь русских зениток, они отцепили и отправили в свободный полет огромные планеры DFS-230. Из них вылезло новое пополнение. Правда, принимавший его гауптшарфюрер Метцгер не выразил по этому поводу никакого восторга — это были юнцы, только-только закончившие 6-недельные базовые курсы молодого бойца. К тому же они говорили по-немецки со странным акцентом, поскольку гиммлеровские «охотники за головами», занимавшиеся набором пополнения в СС, набрали их при помощи посулов и угроз по всей Европе.
Вооружение, прибывшее вместе с новобранцами, также оставляло желать лучшего. Это были устаревшие танки Pz-IV, вооруженные короткоствольными 75-миллиметровыми пушками и наскоро подлатанные после предыдущих боев, в которых им здорово досталось.
— В общем, к нам прибыло двести второсортных бойцов, которые едва говорят по-немецки, и восемь игрушечных танков, — доложил Стервятнику Метцгер. Однако штандартенфюрер был в глубине души рад и этому: за последние четыре дня батальон потерял в боях половину личного состава, и свежие бойцы были как никогда необходимы.
Двенадцать часов спустя третья рота «Вотана», в которую была направлена основная масса нового пополнения, получила задание штурмовать следующую линию обороны русских. Но когда рота выдвинулась вперед, она угодила в хорошо замаскированную неприятельскую ловушку. Погнавшись за эскадроном казаков, бойцы подразделения не заметили, что их танки очутились в западне. Русские вкопали на этом участке местности в землю свои 76-миллиметровые самоходные артиллерийские установки СУ-76, тщательно замаскировав и укрыв их от наблюдения, и когда немецкие танки оказались на расстоянии прямой видимости от орудий, те ударили по ним прямой наводкой. Они уничтожали один «тигр» за другим, а немецкие танкисты ничего не могли с ними сделать — самоходные установки русских надежно защищали от попадания немецких крупнокалиберных снарядов тщательно оборудованные земляные укрепления. Не прошло и нескольких минут, как третья рота была практически полностью уничтожена. Уцелели лишь два танка — и сам 20-летний командир роты.
Вернувшись в расположение «Вотана», молодой офицер официально доложил Стервятнику о понесенных потерях, а затем попросил извинения и направился к ближайшему дереву. Все решили, что он хочет помочиться. Но вместо этого командир роты достал из кобуры пистолет, приложил его к виску и нажал на спусковой крючок. Несколько капель крови из разбитого черепа попали на начищенные сапоги Стервятника, который стоял рядом.
Достав носовой платок, Гейер стер кровь. Рядом с ним замер смертельно побледневший гауптшарфюрер Метцгер.
— Похорони этого идиота, Метцгер, — произнес Стервятник без капли эмоций, — и подготовь для покойного представление на получение какой-нибудь награды. Скажем, Железного креста второго класса. — И штандартенфюрер снова внимательно посмотрел на сапоги, желая убедиться, что на них не осталось кровавых пятен. — Это все, чего он заслуживает за то, что так бездарно потерял всю роту. Если бы дело происходило в 1940 году, то его судил бы военный трибунал. Но сейчас времена изменились… Давай, Метцгер, шевелись!
* * *Ночью в расположение «Вотана» прибыли грузовики с танкистами из состава 8-й бронетанковой дивизии, находившейся в резерве. Выпрыгнув из грузовиков, танкисты выстроились в шеренгу. К Стервятнику приблизился командовавший ими офицер и доложил:
— Гауптман Штуке, командир первой роты 7-го танкового батальона. Двести человек личного состава построены!
Стервятник молча рассматривал его. Фон Доденбург догадывался, о чем думает Гейер. Гауптман не походил на настоящего боевого офицера. Судя по отсутствию наград и нашивок за ранения (единственным знаком отличия являлся Имперский спортивный значок в бронзе), он провел всю свою службу в районе тыловых подразделений.
— Добро пожаловать в штурмовой батальон СС «Вотан», Штуке, — произнес наконец Стервятник.
— Штурмовой батальон СС «Вотан»? — удивленно повторил вслед за ним другой офицер 8-й бронетанковой дивизии. — Но нам никто не сказал, что мы должны влиться в состав Ваффен-СС!
— Ну что ж, пусть это будет для вас приятным сюрпризом, — процедил Стервятник. — Ведь не каждый же день солдату предоставляется возможность стать бойцом такого элитного подразделения, как штурмовой батальон СС «Вотан»!
— Да, да, это понятно, — проговорил Штуке. Его лицо покраснело от волнения. — Но для того, чтобы принять подобное решение, необходимо время. Извините, но я не могу просто так взять и вступить в войска СС.
— Так вы готовы к этому или нет? — ледяным голосом осведомился Стервятник. Его глаза опасно заблестели. Фон Доденбургу стало жаль незадачливого гауптмана из бронетанковой дивизии вермахта.
— Нет, — произнес стоявший рядом со Штуке другой офицер.
— Благодарю вас, солдат! — рявкнул Стервятник. Протянув руку вперед, он стремительным движением сорвал погоны с плеч Штуке и второго офицера. — Можете встать обратно в строй, ССманны!
— Но… так же нельзя… это недопустимо, — растерянно забормотал второй офицер-танкист.
Стервятник демонстративно пропустил его слова мимо ушей. Он повернулся к штурмшарфюреру Баршу. Барш был старым ветераном «Вотана». После того как в 1941 году он лишился одной руки во время боя, его уволили из рядов СС как инвалида. Но недавно он подал заявление о зачислении его обратно в батальон как добровольца, и оказался в рядах «Вотана» на Восточном фронте. Всю грудь Барша украшали многочисленные награды за храбрость.
— Барш, я назначаю тебя командиром третьей роты «Вотана», — объявил Стервятник. — Проследи за тем, чтобы у каждого бойца роты до наступления утра на рукаве появилась нашивка с эмблемой «Вотана».
— Слушаюсь! — звонко прокричал штурмшарфюрер, точно находился не на Восточном фронте, а на плацу Офицерской школы СС в Бад-Тельце, в Баварии.
Затем бравый инвалид шагнул к только что прибывшим в расположение батальона танкистам.
— Добро пожаловать в штурмовой батальон СС «Вотан». А теперь — за мной, бегом!
Новое пополнение, тяжело топая, побежало вслед за Баршем. Разжалованные офицеры, с которых Стервятник сорвал погоны, замыкали колонну…
Повернувшись к фон Доденбургу, Гейер негромко произнес:
— Скажу вам доверительно, фон Доденбург: я специально передал все новое пополнение в третью роту Баршу. Пусть она будет у нас самой укомплектованной… пока ее состав не поредеет в ближайших боях. Как офицер, Барш немногого стоит, но зато он храбрец. Лично он возражать не будет. А опытных ветеранов вроде вас я хочу сберечь для главного боя.
— Для главного боя? — недоуменно переспросил фон Доденбург.
— Когда я был сегодня утром в штабе дивизии, там обнародовали самые свежие данные, поступившие от разведки, из ведомства генерала Гелена. Оказывается, основная масса бронетанковых сил русских по-прежнему сосредоточена под Курском. Она стоит там почти нетронутой — пока русские бросили в бой меньше половины того, что у них имеется. И мне понадобятся мои самые надежные и стойкие ветераны — в тот день, когда они введут все эти силы в действие. — Стервятник пожал плечами. — Получается, что пока русские лишь забавлялись с нами. Главный бой с ними еще впереди.
Стоявший рядом с ними Шульце тихонько простонал:
— Если то, что мы видели, было лишь первым актом, то, будь я проклят, не хотел бы я увидеть второй…
* * *Утром 9 июля 1943 года в «Вотан» неожиданно позвонили из штаба дивизии, приказав срочно уйти с передовой и переместиться на 8 километров в глубь тыла. Там батальон должен был обеспечить встречу «важного лица». Это «важное лицо» оказалось не кем иным, как рейхсфюрером СС Генрихом Гиммлером.
Гиммлер был облачен в серую полевую форму генерала войск СС. Его впалую грудь украшали Имперский спортивный значок в бронзе и орден Крови[38]. Когда рейхсфюрер вылезал из своего «шторьха»[39], сопровождаемый коренастым мужчиной в военном френче, похожим на располневшего экс-боксера полутяжелого веса, Шульце, стоявший позади фон Доденбурга, прошептал:
