Мариус Габриэль - Маска времени
После освобождения бывший офицер КГБ организовал целую команду, занимающуюся расследованиями, и назвал ее «Арк-Проект». В этой команде — в основном бывшие заключенные, которые помогают родственникам найти хоть какие-то следы американцев, сгинувших в ГУЛАГе.
Кейт дважды была у Южина в его маленькой квартирке в Москве, сплошь уставленной полками с различными досье и бумагами. Телефон во время этих коротких встреч звонил не переставая. Южин тогда уверил Кейт, что существуют сотни американских заключенных, которые остались в качестве пленных и после войны во Вьетнаме и Корее, не говоря уже о Второй мировой войне. И по сей день они покоятся где-то в заснеженных просторах бывшей советской лагерной системы.
Несмотря на то, что подполковнику удалось вызволить из психиатрической больницы американца — некоего Виктора Гамильтона, одну из многочисленных жертв КГБ, Кейт все равно сомневалась в достоверности информации, полученной Южиным. И он действительно ничем не помог ей, однако сумел хотя бы свести ее с нужными людьми, а дальше уже Кейт действовала сама.
А сейчас вдруг объявляется этот незнакомец из Нью-Йорка и говорит, что он тоже ищет кого-то, пропавшего после 1945 года. Наверное, незнакомцу столько же лет, сколько и ей, и их жизненный опыт мало чем отличается. Кейт вспомнила, что обещала Конни оставить расследование, но как можно было отказаться от такой встречи? Ведь у нее было столько общего с этим Филиппом Уэстуордом, что упустить даже малейший шанс казалось непростительным.
Войдя в кабинет, Кейт попросила секретаршу Глорию принести ей телефонный справочник и начала разыскивать в нем нужное имя. Филиппа Уэстуорда она нашла без труда. Здесь же указывался и домашний адрес: 870 ЮН Плаза. «У меня есть свой самолет», — невольно вспомнила Кейт. Кто бы он ни был, но мистер Уэстуорд явно в деньгах не нуждался. Теперь уже Кейт с нетерпением ждала встречи с этим человеком.
— Вот она, — произнес мистер Рей мягким голосом. Ломовик стремительно наклонился вперед, словно приготовился к прыжку, но стальные пальцы мистера Рея впились в плечо с такой силой, что парень чуть было не взревел от боли.
— Спокойно, мальчик, спокойно.
В жизни она оказалась меньше ростом. Но все равно была красива. Чертовски красива. Ее волосы разметались в разные стороны как темное пламя. Кожа была холеной и нежной. Такой женщине никогда не дашь сорок. Во всяком случае, выглядела она намного моложе.
На женщине было пальто и сапоги. Но даже несмотря на тяжелую одежду, Ломовик будто ощущал ее мягкую грудь и круглую попку. Что ж, охота так охота.
Вдруг она остановилась и зачем-то начала рыться в сумке. Сумке следовало бы быть поменьше и больше соответствовать общему облику женщины.
Наконец она нашла то, что искала. Это были солнцезащитные очки. Через секунду они оказались у нее на переносице, и в них отразился отблеск яркого белого снега в солнечный день.
Ломовик почувствовал, что его прыщавое лицо в шрамах медленно расползлось в улыбке. Черные очки — это то, что нужно. Они сделали ее еще более отдаленной и нереальной. Ломовик надеялся, что в нужный момент на ней тоже окажутся очки. И ему придется снять их, взглянуть ей в глаза, а потом…
И тут Ломовик ощутил у себя над ухом дыхание мистера Рея.
— Что, нравится?
— Да.
— Представляешь уже все в деталях?
На это Ломовик смог только кивнуть: сил произнести что-то не было.
Мистер Рей встал и расплатился за кофе. Затем они вышли на улицу. Ломовик по-прежнему чувствовал себя очень неуютно в этой горнолыжной одежде и нелепой вязаной шапочке, нахлобученной на стриженую голову. Однако маскировка была на редкость удачная, потому что никто из прохожих не взглянул на Ломовика, будто его и не было вовсе.
Когда они добрались до жилища мистера Рея, то Ломовик тут же скинул куртку и расправил плечи так, что затрещали суставы. Мистер Рей будто в унисон с этим звуком открыл банку из-под пива:
— Что? Застоялся?
— Да, сэр, — подтвердил Ломовик. — Обычно я занимаюсь каждый день.
— Соскучился по гимнастике?
— Да, сэр.
Тяжелые веки мистера Рея слегка прикрыли бесцветные глаза:
— Расскажи, какие упражнения ты делаешь.
Подобное требование слегка смутило Ломовика, и он покраснел:
— Сначала я работаю над дельтовидными мышцами. — При этих словах, чтобы старик сам во всем мог убедиться, парень напрягся, а бугры от плеча и до шеи заходили под кожей. — Вот над этими.
— Угу.
— Они хороши для удара. — Ломовик еще раз полюбовался на свое тело. Именно здесь и была запрятана вся сила, которая заставляла людей сторониться его, когда он шел по улице. — Но больше всего следует укреплять пресс, делая упражнения с тяжелой штангой.
На этом Ломовик осекся, решив, что он не в меру разболтался.
Однако мистер Рей продолжал по-прежнему внимательно наблюдать за ним:
— Можешь что-нибудь поделать сейчас без штанги, а?
— Могу.
— Что?
— Покачать пресс.
— Давай.
— А?
— Начинай, говорю, — велел Рей. — Делай свои упражнения. Я не хочу, чтобы ты терял форму.
Это был приказ, а не просьба, но Ломовик на всякий случай все-таки спросил еще раз:
— Вы не возражаете?
— Нет. Я посижу здесь и посмотрю. А ты сними для начала рубашку.
И снова это не походило на просьбу. Поэтому Ломовик покорно снял футболку, обнажив при этом свой могучий торс. Среди мощных, не покрытых растительностью грудных мышц цвела красная плантация прыщей. На спине их было еще больше.
— Сними джинсы.
Преодолевая неловкость, Ломовик выполнил просьбу и теперь стоял в одних трусах, скрестив руки у паха. Мистер Рей продолжал внимательно изучать парня, потихоньку потягивая пиво из банки. Что-то пугало Ломовика во взгляде этого человека, вселяя отвращение.
Мистер Рей поудобнее откинулся на софе и вытянул вперед ноги в тяжелых ботинках:
— Давай, сынок, давай. Не обращай на меня внимания. Я просто зритель на этом представлении.
Ломовик поколебался еще минуту, пытаясь понять, к чему клонит хозяин. Затем начал качать пресс. Он сжал зубы от напряжения и про себя отсчитывал каждый свой наклон.
Энергия тут же разлилась по всем мышцам, и неловкость прошла. Ломовик почувствовал, как его мускулы начали с благодарностью реагировать на каждый наклон, а кровь побежала по жилам, будто давая телу новые импульсы. Вскоре он окончательно забыл, что мистер Рей сидит в комнате. Ломовик целиком сосредоточился только на себе, его мозг уже ни на что другое не реагировал. И что бы ни приказал Ломовику мистер Рей, он знал, что впереди его ждет несказанное удовольствие. А главное, никто об этом не узнает. Ни легавые, ни мистер Рей, ни даже Контроль — никто. Во всяком случае, целый час будет у него в распоряжении, а за час Ломовик может сделать очень много с любой из женщин.
А потом превратит ее в кровавое месиво, растоптав ботинками.
Тело Ломовика покрылось потом, он все быстрее и быстрее стал делать свои упражнения, подчиняясь прихоти старика, сидящего с полузакрытыми глазами напротив на софе.
МАЙАМИМаккензи сделал неопределенный жест рукой и спросил:
— Думаешь, слабо сказано?
Его тонкие пальцы сжимали сигару. Анна взглянула на заголовок на весь разворот: «Ужасная торговля». Лицо Левека смотрело на нее с большой фотографии, а сзади был виден фасад клиники Палм-Бич.
— Нет. Как раз, — ответила Анна.
Сразу же под заголовком стояло ее имя. В правом углу на второй странице разворота была помещена ее фотография, темные глаза смотрели прямо в камеру. Анна почувствовала, как начинает краснеть.
За соседним столом копировали статью для двух воскресных газет, готовых опубликовать горячий материал.
— Взрыв я тебе обещаю, — сказал Маккензи и, поднеся ко рту сигару, выпустил целый столб дыма, не обращая никакого внимания на табличку «Не курить». — Ты припечатала этого сукина сына по всем правилам, крошка.
— Надеюсь, он попадет в тюрьму?
— Нет. Начнутся вопли со всех сторон. На какое-то время он, пожалуй, потеряет американскую визу. Его лишат годика на два врачебной практики в Палм-Бич, продадут дом на побережье, законсервирует яхту. Но я ставлю сто долларов, что Государственный департамент совершенно не заинтересован в наказании. Не забывай — он национальный герой у себя на родине. И у Левека много денег. Так что не все газеты напечатают материал.
— Но Левек — преступник. И ему следует заплатить по счету.
— Да он же Робин Гуд, только наоборот: берет глаза у бедных и отдает богатым — вот и все.
— Мне кажется, что ты восхищаешься им, — попыталась возразить Анна.
— Левек — реалист. Тебе бы следовало научиться восхищаться подобными людьми.
