Олег Сидельников - Одиссея Хамида Сарымсакова
Пикировщики выполнили свою задачу, но теперь нужно было обеспечить их отход от цели. Между истребителями продолжался ожесточенный бой. Молодые летчики младшие лейтенанты Жуков, Гончаренко, Нужин, Тарасов, Цыпин и стрелки младшие сержанты Карманов и Киричев сбили еще семь самолетов противника.
Жестокий бой над караваном закончился победой летчиков-североморцев. Они потопили крупный вражеский транспорт, второй подожгли и сбили четырнадцать самолетов противника. Этот удар по врагу на его коммуникациях летчики нанесли в День Военно-Морского Флота.
Такой же мощный удар был нанесен по каравану противника накануне Дня Военно-Морского Флота. В этом бою исключительное мужество проявил гвардии капитан Островский. При подходе к цели самолет Островского получил повреждения от зенитного огня, вышел из строя правый мотор, но гвардеец не отвернул от цели. Второй транспорт, атакованный гвардейцами Емельяненко и Величкиным, также получил повреждения. Впоследствии было установлено, что один из этих транспортов затонул. В воздушном бою над караваном в этот день было сбито семь самолетов противника, три из которых уничтожил младший лейтенант Попов.
Наши истребители, надежно прикрывая действия торпедоносцев и пикировщиков, мужественно отражают все попытки врага атаковать советские самолеты. Отлично действуют штурмовики и прикрывающие их прославленные истребители подразделения капитана Адонкина. Совместными налетами на корабли и береговые объекты они наносят противнику большой урон.
Капитан Л. Михайлин.
Северный флот.[14]
Героические действия летчиков-североморцев в День Военно-Морского Флота, 25 июля 1943 года, получили отражение и в Сообщении Советского Информбюро:
Оперативная сводка за 26 июля (выдержка из сводки):
«... В течение 25 июля на всех фронтах наши войска подбили и уничтожили 52 немецких танка. В воздушных боях и огнем зенитной артиллерии сбито 57 самолетов противника...
Наша авиация в Баренцевом море нанесла удар по конвою противника в составе пяти транспортов, нескольких тральщиков и сторожевых кораблей. Прямым попаданием бомбы взорван и затонул немецкий транспорт водоизмещением в 12000 тонн. Другой такой же транспорт был подожжен. В воздушном бою с прикрывавшими конвой истребителями противника наши летчики сбили 14 немецких самолетов[15].
Ни в статье капитана Михайлина, ни в оперсводке Совинформбюро не говорится о наших потерях. Понять это можно. Был самый разгар кровопролитных боев на Курской дуге. Наши войска, выдержав и отразив страшный таранный удар полчищ «тигров», «пантер» и «фердинандов», измотав противника, перемолов его живую силу и технику, сами перешли в наступление. Но далось это нам немалой кровью. Как-то не поднималась рука писать о своих потерях. Они просто подразумевались.
Но сейчас, видя те беспримерные бои через «магический кристалл» десятилетий, следует признать: были потери, ибо противник вовсе не желал делать из себя учебную мишень. В «мессершмиттах» сидели опытные и отчаянные пилоты.
Вот и за пикировщиком Туганова увязались два немецких аса. То, что это были стреляные волки, чувствовалось по их летному «почерку» — уверенному, смелому. Пара «мессеров» (ведущий и ведомый) подловили Пе-2 при выходе из пике. Стрелок-радист ударил по ним из пулемета из нижней полусферы, но истребители ловко уклонились от сверкающей трассы. Правда, им пришлось и оторваться от объекта своей атаки. Но напористые асы, сделав крутой разворот, рванулись вверх, намереваясь ударить по бомбардировщику с высоты.
Фрицы ушли влево вверх, а Туганов, схитрив, лихо, по-истребительски, развернулся вправо. И вновь воздушным пиратам пришлось догонять «пешку». А в воздухе в это время творилось невообразимое: с обеих сторон подходили все новые и новые истребители. То и дело рушились в угрюмое Баренцево море самолеты, окутанные дымом и пламенем... Все небо заляпали разрывы зенитных снарядов, распороли трассы эрликонов и крупнокалиберных пулеметов. Белые и разноцветные купола парашютов с висящими под ними на стропах сбитыми летчиками опускались в ледяные, убийственные волны...
Упрямая пара «мессеров» вновь пристроилась к хвосту «Петлякова». Хамид вспомнил, что в его распоряжении теперь имеется «кафетерий» — новое приспособление для отпугивания, а возможно, и для поражения нахальных «мессеров». Перед войной Хамид был на стрелковых соревнованиях в Москве и как-то заглянул в автомат-кафетерий на Лубянке. Бросишь жетон в щель — в стакан наливается кофе, опустишь в другую щелку жетон — и видишь через выпуклое стекло, как пирамидка разложенных на полочках пирожных вдруг опускается, и вот уж «трубочка» у тебя в руках.
Вот примерно такого устройства был и «кафетерий» на Пе-2. Только на полочках лежали не пирожные, а гранаты, снабженные парашютиками.
Хамид нажал на спуск, и из «кафетерия» вылетела граната... другая, третья... Три взрыва перед самым своим носом ошеломили ведущего фрица, и он инстинктивно отвалил. Но тут же вновь кинулся вдогонку, стреляя экономно. Должно быть, берег боеприпасы.
Теперь в распоряжении Сарымсакова был крупнокалиберный пулемет. Но штурман также экономил боеприпасы.
«Петляковы» возвращались проверенным маршрутом — в сторону полюса. Однако пара «мессеров», надо полагать, прилетела к месту воздушного боя, имея подвесные баки с горючим, и теперь не опасалась истратить весь бензин и бесславно рухнуть в воду.
— Командир! — крикнул штурман. — Давай бреющим, может, утопим?
Бомбардировщик понесся над свинцовыми, с белыми гребнями, волнами неспокойного моря. Не самолет, а прямо-таки торпедный катер!
Однако и немецкие истребители оказались не из слабаков. Они виртуозно управляли своими узкотелыми, похожими на щук, машинами, не пытались «поднырнуть» под отпугивающие очереди Хамида. Прикрывшись правым килем руля поворота «Петлякова», стали вести пушечный огонь. Бомбардировщик Туганова-Сарымсакова летел замыкающим. Ждать помощи неоткуда!.. Дело принимало неприятный оборот.
Вдруг штурмана осенило... А, была не была!..
— Командир! — крикнул он, ликуя и страшась собственной мысли. — Командир!.. По моей команде давай свечей вверх, как истребитель!
— Ты что?.. — хрипло отвечал летчик. — В своем уме?.. Мигом снимут!
— Всего на три-четыре секунды. А потом опять на бреющий. Иного выхода нет. Они нас уже дырявить начали.
— Жду команды, Хамид!
Штурман мысленно прикинул прицел и, сконцентрировав всю волю свою, все внимание, крикнул:
— Пошел!..
Взревев моторами, «Петляков» круто, с опасностью свалиться в штопор, рванулся вверх и вбок. Преследователи замешкались буквально на секунду, другую. Но этого было достаточно. Сарымсаков длиннющей очередью, не опасаясь уже вывести из строя пулемет Березина, резанул точно по кабине ведущего «мессера». Видимо, удар пришелся по летчику: вражеский истребитель как-то нелепо, с боковым креном взмыл вверх и тут же, свалившись на крыло, рухнул в море.
— Спекся, гад!!! — в восторге завопил Хамид.
— Молодца, штурманок!! — завопил в ответ Туганов и вновь перевел «Петлякова» на бреющий.
В азарте победного боя Сарымсаков попытался расправиться также и с ведомым фрицем, но промазал. Оставшись в одиночестве, ведомый «мессер» круто развернулся и улетел восвояси.
... Из двенадцати самолетов майора Сыромятникова, участвовавших в разгроме морского конвоя противника, на базу вернулось семь.
Задание командования было выполнено. В летной книжке штурмана X. Г. Сарымсакова появилась очередная лаконичная запись: «25.07.43. Тип самолета — Пе-2. Взлет-посадка — 03-03 — 04-40. Бомбоудар с пикирования 60° по транспортам противника в р-не Варде».
Это был ночной удар. Но какая же ночь в июле за Полярным кругом!
Летнее полярное незаходящее солнце запутало все понятия о времени. Летчики ориентировались по талонам в столовую. Вот и сейчас Хамид, глянув на очередной талон, увидел штампик: «Завтрак». Но до завтрака было еще далековато. Показался Семен Лапшенков, разгоряченный после боя, по лицу струйки пота... Туганов затеял было уставной подход с докладом. Семен Васильевич отмахнулся. Обнял всех членов экипажа «очка» (номер 21), сказал:
— От души поздравляю с двойной победой! Всех, но особенно Хамида. Во-первых, это он точно вывел самолет на цель и летчик, по его команде, засадил две ФАБ-250 в транспорт, во-вторых, он же ликвидировал «мессера», третьего на его счету. Наконец, поступило разведрадиосообщение: транспорт погорел, погорел, да и ушел на дно!.. И последнее... Поздравляю Хамида Сарымсакова... с днем рождения!.. Двадцать два годика исполнилось. Дай-ка обниму тебя, сын знойного Узбекистана!
Комэск, как был в кожаном реглане, неповоротливый, медвежеватый, с силой сжал в объятиях младшего лейтенанта, ставшего к тому времени штурманом звена, расцеловал.
