Сергей Зарубин - Тропой разведчика
До леса, где стояла немецкая батарея, оставалось не более ста метров. Справа взлетела ракета, осветив бегущих людей в белых маскхалатах. Пулеметная очередь ударила сзади, и сразу же двое упали. Лейтенант бежал, на ходу отдавая какие-то приказания. Слышно было, что он требовал двигаться быстрее. Разведчики скрылись в лесу, но напоролись на часового, стоявшего у орудия. Раздалась автоматная очередь, упал еще один разведчик. Сергею показалось, что это был Филюшкин. Группа не остановилась.
Шли зигзагами, путая следы. Когда сзади затихли выстрелы, лейтенант приказал остановиться и, еле переводя дух, заговорил:
— Кочетков здесь?
— Здесь.
— Рацию бросил?
Кочетков ничего не ответил.
— Что? Потерял? — встревожился лейтенант.
— Раз жив, значит, со мной рация, — зло прошептал Кочетков.
— Так, молодец! — обрадовался Коровин. — Кого нет? Чеботарева, Самко…
— Востриков упал, — сказал Филюшкин.
— А ты здесь? — удивленно произнес лейтенант. — У, шкура!.. Расстреляю!
— За что?
— Почему не добил немца? Почему не прикрывал?
— Не шуми, лейтенант, — вызывающе произнес Филюшкин. — Мне еще не надоело жить.
— Ну погоди…
Покружив по лесу с полчаса, разведчики неожиданно вышли на шоссейную дорогу. Сергей онемел, когда увидел, что лейтенант, никого ни о чем не предупредив, вдруг направился к какому-то сооружению, черневшему среди деревьев. Следом за ним нерешительно тронулся Филюшкин. Не успел Коровин сделать и десяти шагов, раздался громкий окрик:
— Хальт!
Словно подкошенный, повалился на дорогу лейтенант. Филюшкин пригнулся, бросил автомат, поднялся и ринулся вслед за сержантом Матыжонком и радистом Кочетковым, побежавшими обратно в глубь леса. Вслед им били длинные очереди из автоматов.
Три человека, запыхавшиеся, испуганные, забрались в чащу. Выждав несколько минут и убедившись, что погони нет, Сергей сказал:
— Лейтенант погиб. Меня назначили заместителем командира. Слушайте мои приказания. Будем двигаться опять к шоссейной дороге, осторожно, ползком. Только так…
— Зачем? — перебил Филюшкин.
— Там мы спрячем свои следы, пойдем дальше.
— Глупости, — сказал Филюшкин. — Все кончено. Надо выбираться к своим.
Словно не услышав этих слов, сержант стал объяснять, почему они могут спастись на шоссейной дороге. От самой немецкой траншеи тянулся за разведгруппой след, который мог распутать любой вражеский солдат. Только на накатанной дороге или в населенном пункте можно будет запутать следы, выиграть время.
— Пошли быстрее, — приказал сержант.
Филюшкин, потерявший на дороге автомат, неохотно поднялся. Нельзя было терять ни минуты: наступало утро. Ползком разведчики выбрались на обочину дороги, миновали шлагбаум с будкой. За поворотом встали на ноги и размеренным шагом направились по краю шоссейной дороги на запад. Светало. Сзади послышался шум автомобильного мотора, и разведчики залегли в кювете: мимо неторопливо прошла немецкая автомашина, нагруженная сеном. Разведчики переждали немного и тронулись дальше.
Послышался скрип саней и громкие понукания. По дороге трусила лошадь, запряженная в крестьянские сани-розвальни. По сигналу Сергея разведчики вышли на дорогу и, не спрашивая у седока разрешения, прыгнули в сани. Филюшкин сделал это очень неохотно.
Седок от неожиданности опешил. Это был чистенький благообразный старик с аккуратно подстриженной клинообразной бородкой. Оглядев вооруженных людей, ввалившихся к нему в сани, он пытался было остановить лошадь, но сержант не разрешил.
— Поезжай, поезжай… Эта дорога куда идет?
— В Ново-Никольское, — хмуро ответил старик.
Несколько минут ехали молча. Непрестанно осматривались по сторонам разведчики, озирался и старик. Мимо подводы с шумом пронеслась встречная немецкая легковая автомашина. Не остановилась.
— А что везешь, дедушка? — спросил Кочетков, поднимая голову.
— Известно что, — нехотя ответил старик, оглянувшись на удалявшуюся машину. — Зерно. А вы что, разбойники? Грабить будете?
— Мы не грабители, — сказал Сергей Матыжонок.
Влево от шоссе отходила санная дорога. Сержант приказал старику остановить лошадь. Надо было немедленно убираться подальше от шоссе.
— А эта дорога куда?
— Эта на лесосеку, в Черняево.
— Далеко до лесосеки?
— Верст тридцать с гаком.
— Поворачивай туда.
— Как так? — воспротивился старик. — У меня свой путь.
— Ты русский человек, дед?
— Русский.
— Мы тоже русские. Надо помочь. Поворачивай!
Но старик уже догадался, что за люди в белых маскхалатах забрались к нему в сани. Неожиданно он рванулся, выбросился из саней и кубарем покатился в кювет. Спотыкаясь, увязая в снегу, старик бежал к лесу. Сергей подобрал вожжи и, даже не помышляя о преследовании старого человека, напуганного «разбойниками», повернул лошадь в сторону от шоссе.
Рысью проехали километров пять. Устраиваясь поудобнее, Кочетков ощупал мешки, лежавшие под новым армейским одеялом. Показалось, что они набиты не зерном. Распоров мешковину, разведчики вынули несколько папок с бумагами. Такими папками с аккуратно подшитыми документами были набиты два мешка. Разведчики поняли, что упустили предателя.
Положение усложнялось. Убедившись, что советские солдаты поехали к лесосеке, старик, конечно, вышел обратно на дорогу и, сев на попутную машину, поспешил за помощью. Ехать по дороге с документами? Настигнут. Надо уничтожить их. Остановив лошадь у большой, еще летом срубленной сосны с сухой, пожелтевшей хвоей, сержант приказал сжечь документы, которые вез старик.
Ярко запылала хвоя. Филюшкин лихорадочно ломал сучья, Кочетков вытаскивал из мешка папки, рвал, ворошил бумаги и бросал в огонь. С автоматом, направленным на дорогу, сидел на санях сержант. Через несколько минут все было кончено. Разведчики сели в сани и, немилосердно погоняя лошадь палкой, пронеслись по дороге с десяток километров. В удобном месте они на ходу выбросились из саней и, держа наготове автоматы и гранаты, залегли у дороги. Обезумевшая лошадь поскакала по направлению к лесосеке.
Погони не было. Поднялись разведчики и направились на запад. Шли по лесу весь день, ступая в след друг другу. Обходили аэродромы, вражеские гарнизоны, дороги. Не раз видели гитлеровских солдат, затаивались.
Филюшкин все время молчал, норовил отстать, и разведчикам часто приходилось останавливаться из-за него. Тогда сержант приказал Филюшкину двигаться первым, а сам пошел с Кочетковым сзади.
Вечером они услышали далекий паровозный гудок. Сержант приказал развернуть рацию и связаться со штабом дивизии. На первый же вопрос о слышимости последовал ответ: командный пункт дивизии отлично слышал «Чайку» — рацию разведгруппы, — просил передавать радиограммы.
Шумел эфир. В наушниках гремел разноголосый перезвон раций, раздавались какие-то команды, прорывалась музыка. Склонившись к аппарату, Кочетков быстро работал крошечным ключиком. Много событий случилось за день, но передавалось самое важное.
— Я — Чайка, я — Чайка, — уходили в эфир короткие знаки. — Первая ноль шесть выполнена. До ориентира «два четырнадцать» еще далеко. Была ракета. Осталось ноль три. Выбыл шестнадцать. Что делать?
С нетерпением ждал ответной радиограммы сержант Матыжонок. Боясь пошевелиться, вслушивался в эфир Кочетков. Когда зазвучала дробь морзянки и радист записал несколько цифр в адрес «Чайки», первым о том, что они означали, спросил Филюшкин.
— Из штаба дивизии, — спокойно сказал Кочетков, — передали цифру пятьдесят. Продолжать выполнять боевой приказ!
Свернули рацию. В овраге, в корнях поваленного дерева, решили разжечь небольшой костер. Обогрелись, высушили портянки, съели последний кусок хлеба — продукты остались у Чеботарева, убитого сразу же за первой вражеской траншеей.
Пододвинувшись к огню, Филюшкин шевелил палочкой угли, о чем-то сосредоточенно думал, Кочетков дремал. Сержант Матыжонок рассматривал бумаги. Одну из папок — с орлом и свастикой на обложке — он захватил с собой.
— Слушай, Эрнст, — поднял голову Кочетков. — Как же так получилось? Слышал приказание лейтенанта прикрывать нашу группу?
Филюшкин вздрогнул.
— Слышал.
— Правильное это было приказание?
— Преступное это было приказание, — отрезал Филюшкин. — Нахлестался спирта, царапнул немца, а потом — добей, прикрывай. Вы уйдете, а мне оставаться… Прямиком на тот свет… И за вами не успеть и к своим не выбраться.
— Правильно сказал перед смертью лейтенант, — взволнованно произнес Кочетков, — за свою шкуру ты боялся… В самый последний момент он понял тебя.
— Не болтай лишнего! — ощерился Филюшкин. — Посмотри на себя, награжденный за отвагу! Я буду отвечать перед прокурором. Но и ты кое за что ответишь, комсомолец!
