Сережа. Рождение воина - Павел Николаевич Чумаков-Гончаренко
«Ба-ах!» – раздался взрыв и Роман упав на дно кузова, прикрыл свою голову руками. Гуд колонны прервал и заглушил адский шум взрывов, выстрелов и свиста пуль. Урал немного подбросило, он соскочив с дороги воткнулся своим бампером в стоящий в кювете столб. Романа тряхнуло, и он почувствовал, как летит, потом ощутил мощный толчок и, на него обрушилась черная стена беспамятства.
Первое, что он услышал, это были хлопки. Потом голоса и снова хлопки. Роман немного пошевелился, тело плохо слушалось, и было налито тяжестью, будто его наполнили свинцом. В голове гуд и шум. Боль. Во рту сырость и металлический привкус, – кровь, – догадался Роман. Опять попробовал пошевелиться и его тело, справа под ребром, ответило ему жгучей, пронзающей болью, – ранен, – пронеслась в голове мысль. Кто это говорит? Кто стреляет? Наши?
– Посмотри там, – раздался совсем близко чей-то голос, – есть еще сепары живые?
Нет, не наши, – понял Роман. В засаду попали. Что делать? Главное не попасть им в руки живым! Не добьют, так замучают и еще о смерти будешь молить и мечтать! – неслись в его голове мысли одна за другою. Он полез за пазуху бушлата и нащупал гранату. Шаги, поскрипывая по снегу, начали приближаться. Идут двое. Разговаривают. Роман стал быстрее доставать гранату. Вынул, разжал усики, выдернул чеку.
– Глянь Сереж, чи колорад шевелится?
– Ща посмотрим! – отозвался звонкий голосок, почти еще детский, – солдату, наверное, недавно исполнилось лет восемнадцать.
Сережа! – как моего сына зовут. И голос чуть старше, совсем немного, – пронеслась в голове Романа мысль. Сережка, Сережка! – вспомнил он лицо и фигуру сына и на глаза навернулись слезы. Рука сжимала гранату. Боже, как страшно!
– Погоди! – сказал другой голос. – Вдруг очередной камикадзе! Давай, я его отсюда очередью достану. Эй, колорад, живой?!
Времени ждать, не было. Решайся! Спаси Господи! – были последние слова Романа и он метнул гранату, словно отбросил от себя что-то страшное и мерзкое, что должно его сейчас убить.
– !… – раздался испуганный крик и маты. Затем взрыв.
– Не переживай, он обязательно вернется, – сказала Оля Сереже.
– Да, я знаю, – ответил Сережа.
В это время на своей постели заворочался и закряхтел Артемка. Он приоткрыл глаза и осмотрелся.
– Проснулся? – обратилась Оля к брату, склонившись к нему и поцеловав его в щеку.
– У-у, – отвел свое лицо Артем, капризничая и недовольно скривив лицо.
– Во, еще! Фрукт! – притворно обидчиво проговорила Оля. – Я тебе, сейчас задам!
И она начала щекотать его, пощипывая и покалывая пальцами. Артемка весь затрясся, подпрыгивая и крича.
– Тихо, ты! – испугалась Оля, оглядываясь на взрослых. – Предатель!
– Так тихо, что за шум тут устроили?! – подходя к ним, строго проговорила Оксана, осматривая своих детей. – Сейчас домой собираться будем.
– Пусть хоть дети чая с печеньем попьют. Будешь, Артем, чай с печеньем? – донесся голос Раисы Максимовны.
– Его с утра не заставишь, Раиса Максимовна. Дома попьет. Оля, одевай брата.
– Он уже большой, сам оденется. Да, Артем, ты большой?
– Большой, – ответил он сестре.
Мальчик уже отыскал игрушечный поезд и, схватив его в руки внимательно и с наслаждением рассматривал.
– Потом играться будешь, отдай паровоз Сережке.
– Нет, не отдам! – пряча его за спину, проговорил Артем и испуганно уставился на Сережу.
– Пусть забирает, я ему его дарю, – сказал, улыбнувшись Артему, Сережа.
– Еще чего! Это же подарок! – сказала Оксана. – А подарки не дарят. Будет приходить, и будет играться. Да, Артем? Отдашь Сереже подарок его папы?
– Нет, – завертел головой Артемка.
Все засмеялись.
– Ты погляди какой?! Ты что наглый такой и бессовестный? Я тебя такого любить не буду! – проговорила наигранно строго Оксана.
А Артемка уже приготовился плакать. Тогда Сережа чтобы предупредить и не доводить его до слез, обратился к Артему успокаивающе:
– Не бойся, Артем, они шутят. Мне не нужен он, так что забирай и играйся на здоровье.
Оксана в нерешительности оглянулась на Раису Максимовну, что она скажет по поводу такого подарка. А Раиса Максимовна, видя щедрость внука, только порадовалось за него и проговорила:
– Чего дылды на ребенка напали? Сережка же сказал, что он дарит, пусть ребенок играется. А Сережа уже большой… Это папка его завоевался так, что и забыл о том, что сыну не семь лет. Он уже вырос. Проклятая война!
Получив от Раисы Максимовны разрешение на подарок, Оксана сказала, обращаясь уже к сыну:
– Ну, что нужно сказать Сереже?
– Спасибо! – обрадовался Артемка.
– Не за что, – немного застеснявшись, но в глубине своей души очень гордясь собой и своим поступком, ответил Сережа.
Когда Оксана с детьми уже выходили, Оля подошла и вновь пожала руку Сереже, сказав с благодарностью:
– Спасибо за Артемку! Ну, то есть за подарок!
И если до этого момента у Сережи еще немножко было нехорошо на душе из-за того, что он отдал подарок своего отца. Сереже казалось, что этим он как-то предает отца, который хотел сделать ему приятное, а он словно отказался от этого. Но после такой благодарности от Оли, у Сережи пропало последнее сомнение в правильности его поступка. В самом деле, разве отец не одобрил бы такой поступок сына? Наоборот, он гордился бы им! Так решил Сережа, успокаивая
